От восхищения у меня буквально захватило дух.
Будучи интерьерным дизайнером, я повидала много шикарных и даже повергающих в трепет домов. Однако мне никогда не заказывали отделку яхт, и я даже не догадывалась, что это может выглядеть настолько роскошно. Стоя на толстом ковре, я зачарованно рассматривала полукруглую комнату. Стены были стеклянные, с двойными французскими дверями по обеим сторонам. Единственная не стеклянная часть стены была центром полукруга — как раз напротив великолепной двуспальной кровати гигантских размеров. Стены были как бы обрамлением для прекрасного газового камина, который в данную минуту горел, несмотря на то, что в комнате никого не было. По обеим сторонам камина стояли два очаровательных кресла.
Пока я стояла там, открыв рот от восхищения этой небывалой красотой, жалюзи вдруг сами начали опускаться на всех окнах. Я вздрогнула от неожиданности и, оглянувшись, увидела знакомую панель управления на стене около двери.
Жалюзи стояли на таймере. Я установила подобную систему в гостевом домике Патрис. Когда жалюзи опускались, освещение в комнате автоматически приглушалось, создавая интимную, романтичную атмосферу полумрака. Очень мило.
Вспомнив, зачем я здесь, я закрыла рот и направилась в приоткрытую дверь маленькой, в романском стиле, мраморной ванной комнаты. Закончив свои дела, я вышла из хозяйской каюты, убедилась, что закрыла за собой дверь, и поспешила наверх, чтобы отдать Патрис ключ.
Однако мне это не удалось. Как только я ступила на верхнюю палубу, на которой яблоку негде было упасть от обилия гостей, официантов, бара, буфета и маленького оркестра, на меня налетела сама хозяйка:
— Пойдем, пойдем быстрей! У меня для тебя сюрприз! — он схватила меня за руку и потащила сквозь толпу, вежливо расталкивая людей.
Ох, как же тут было свежо. Виновато улыбаясь людям, которых мы расталкивали, я обратила внимание, что многие женщины прижимались к своим спутникам, а другие кутались в шали с ног до головы.
Только Патрис могла вытащить людей на яхту ночью в мае.
— Сейчас должен начаться фейерверк, а я хочу, чтобы ты сначала увидела сюрприз, — бросила Патрис мне через плечо. — Вот, смотри, — и она вытолкнула меня вперед так, что я зашаталась на высоких каблуках и практически врезалась в «сюрприз».
Удержаться на ногах мне помогли сильные руки, схватившие меня за плечи, и я забыла, как дышать…
Не знаю, что я узнала раньше, — аромат одеколона, жар его тела или незабываемое ощущение его огромных теплых рук, прикасающихся ко мне.
— Калеб?
Он пристально смотрел на меня с почти пугающим выражением на лице. И все сильнее, до хруста, сжимал мои плечи. Первой моей мыслью было: он побрился. Сейчас на его щеках была только короткая щетина.
Вторая моя мысль, какая бы она ни была, не успела созреть, так как была сметена оглушительным всплеском желания сразу, как я увидела эти знакомые голубые глаза и то, как натянулся пиджак на бицепсах его рук, удерживавших меня. В костюме он всегда выглядел классно, но даже сквозь костюм чувствовалась в нем дикая, грубая сила. И это было так умопомрачительно сексуально, что мне было больно смотреть на него.
Конечно, у меня были вопросы. Почему он здесь? Зачем? Как давно приехал?
Но это потом. Сейчас я хотела только одного — касаться его кожи, чувствовать вкус его губ, ласкать его и чтобы он ласкал меня. Без этого я не могла дышать.
Я уткнулась лицом ему в грудь. Как всегда, в его присутствии я чувствовала себя маленькой, хрупкой, слабой, женственной. Как могло мне прийти в голову, что кто-то другой может заставить меня почувствовать то же самое?
Догадываюсь, что на моем лице отразилась целая гамма чувств — от удивления и досады до радости и жгучего вожделения. Он смотрел на меня так же.
Я смутно видела, как, извинившись, ушла Патрис, но мир перестал существовать для нас. Не было ни музыки, ни людей. И мне больше не было холодно, потому что огонь полыхал внутри меня.
Не говоря ни слова, я сняла одну руку Калеба со своего плеча и, взяв его за руку, повернулась и повела за собой. Мы медленно — слишком медленно! — продвигались сквозь плотную толпу, заполонявшую палубу. И он не отпускал моей руки.
Когда мы начали осторожно (я была на высоченных шпильках) спускаться по винтовой лестнице, я крепче сжала его руку, и он пожал ее в ответ. На нижней палубе никого не было. Я провела его через двери-купе и маленькую гостиную — в хозяйскую спальню.
Я не думала в этот момент ни о неприкосновенности личного пространства моей подруги, ни о своем безответственном поведении. В этот момент в моей голове было только две мысли.
Первая — Калеб Скотт.
Вторая — как я его хочу.
Я достала ключ Патрис и открыла хозяйскую спальню. Мы вошли, и я выпустила его руку, чтобы он закрыл за нами дверь.
Мы повернулись лицом к лицу и какое-то время молча смотрели друг на друга, пытаясь выровнять дыхание. Я открыла рот, чтобы что-то сказать — не знаю, правда, что, — как вдруг вскрикнула, потому что он резко притянул меня к себе.
Он подхватил меня на руки как пушинку, я обвила ноги вокруг его бедер, и мое платье задралось. Он прислонил меня к двери и жадно искал мой рот. Мы целовались исступленно, страстно, а потом он резко оторвался от меня и впился глазами мне в глаза, сгорая от желания так же, как и я. В комнате раздавалось только наше учащенное, тяжелое дыхание и хриплые стоны.
Внезапно я задохнулась, потому что он скользнул пальцами мне под трусики. Глаза Калеба потемнели, видя, как я возбуждена, черты лица напряглись, но больше он не мог сдерживаться.
— В пиджаке. Бумажник, — его отрывистые слова звучали как приказы.
Я засунула руку во внутренний нагрудный карман его пиджака и достала бумажник. Трясущимися руками открыла его и вытащила оттуда презерватив. Бросив бумажник на пол, я зубами рванула упаковку, и Калеб нетерпеливо выхватил презерватив у меня из рук.
Он расстегнул молнию на брюках, и я вскрикнула, почувствовав его горячий твердый член у себя между ног. Он всем телом навалился на меня, удерживая у двери, пока двумя руками надевал презерватив, а я крепче обхватила его бедрами. Потом он одной рукой подхватил меня под ягодицы, поднимая до нужного уровня, а второй стал властно ласкать мою грудь. Отодвинув в сторону мои трусики, он резко и жестко вошел в меня с ненасытностью завоевателя. Меня словно ударили током. И еще. И еще. Волны наслаждения расходились по всему моему телу, концентрируясь в одной точке…
Мы учащенно дышали, я крепко схватила его за талию, прижимая ближе к себе. Мне было мало его, хотелось глубже, сильнее. Хотелось, чтобы он до отказа заполнил собой ту часть меня, которая опустела, когда он уехал.
Как бы почувствовав мое желание — а может быть, испытывая то же самое, — он удвоил темп. Я запрокинула голову, но он одной рукой взял меня за шею и нежно, но настойчиво заставил посмотреть ему в глаза.
