Каин так и не открыл ей правды. О конверте с тремя тысячами евро, которые он заплатил в тот день, когда четырнадцатилетняя Лин стояла в аэропорту Гардермуэн.
Что было, то было. Тогда он не любил ее. А теперь любит.
Она согласится. Он был уверен в этом. Но прежде ему нужно слезть с наркотиков.
Каин пообещал брату избавиться от «БМВ». Отчистить его, облить бензином и дать огню сделать свое дело. Но затем пропала Лин.
Он подумал о пакетике с порошком, лежавшем в багажнике. Хорошо было бы. Слишком хорошо. Он опять заснет. Но все же вместо этого он схватил спрей с чистящим средством с заднего сиденья и принялся неистово чистить салон. Дверь, руль, лобовое стекло и ручку коробки передач. Запах тела сменился неприятным химическим едким запахом. Он кинул тряпку назад. Там лежали шоколадные сердечки в красной фольге и цветы в целлофане. Он просил розы, высокие красные розы, но продавщицы настаивали на ирисах. Ирисы цвета морской волны и белые лилии с лиловыми сердцевинами.
– Лилии? – спросил он. – Разве это не похоронные цветы?
– Они говорят о вашем хорошем вкусе, – ответила цветочница.
Он хотел открыть окна, чтобы сначала выпустить вонь. Но тут он увидел его. В жалюзи раздвинулась крошечная щелка.
Глава 34
Выпавший снег укутал город серебристым плащом. Мерцающий блеск освещал ночь, заставляя звезды сиять во всю мощь, как если бы они хотели быть увиденными.
Из окна полицейского участка, просторного здания, возвышавшегося над всем разноцветным населением Гренланда, Фредрик смотрел на ночное небо. Был вечер воскресенья, выходной, но, несмотря на это, он был тут.
Ему вспомнилась одна ночь много лет назад. Ночь, когда он стоял на балконе со своей матерью. «Звезды рождаются, когда умирает ребенок, – говорила она. – И гаснут, когда последняя душа, помнившая об этом ребенке, покидает эту жизнь».
А потом они читали «Отче наш».
Что же он упустил? Что за звезды светили, но не давали себя увидеть в свете расследования? Фредрик посмотрел на записную книжку, которую бросил на пол, и оглядел погрузившийся в темноту офис.
В квартире Микаэля Морениуса во Фрогнере не сохранилось ни единого следа. Не осталось ни одной тайны на вилле на Бюгдей. Он звонил уже бесчисленное количество раз на номер уборщицы из подвала, который ему дал Андреас. Результат был всегда один и тот же. Автоответчик, говорящий в нос.
Фредрик поднял записную книжку. Как только он шевельнулся, включился свет. Фредрик так долго стоял, не двигаясь, что сенсоры, видимо, решили, что в здании никого нет. Он прошел между столами, заваленными бумагами и записями, мимо пучков проводов от компьютеров, мониторов и ламп, мимо кофейных чашек и мусорных ведер для бумаги, стекла и пластика.
Фредрик остановился у стола одного вечно угрюмого парня. Франке. Ветерана полиции, которому против его воли назначили рассмотрение дела о жестоком обращении с ребенком, от которого сумел отговориться Фредрик. Они не разговаривали с того дня. Папка с этим делом лежала на столе. Фредрик открыл ее. Какие ужасы судьбы прошли мимо него?
Там было про женщину. Ее звали Милла Мадсен. Ей было чуть за тридцать, и она связалась с мужчиной. Не с каким-то там мужчиной. Она прочитала про него в газете, как объяснила на допросе. Его осудили за убийство жены, и Милла Мадсен отправила ему письмо с вопросом, может ли она за него помолиться. Он разрешил. Вскоре она пришла к нему на свидание. Чтобы восславить Господа вместе. Он был намного старше ее, и как оказалось, хороший мужик. Она влюбилась в него, и они уединились в семейной комнате в тюрьме Ила. Когда его выпустили, около полугода назад, он переехал к Милле. У них родилась дочка. Ей два года. Но посмотрите на него. Он решил, что ребенок слишком много кричит. Все время виснет на матери. Он отверг, а затем и начал бить двухлетнюю малышку. Потом и мать тоже попалась под руку.
Дура баба. Вот почему Фредрик так ненавидел эти дела. Он всегда презирал преступников. Но зачастую он презирал и жертв. Женщин, это всегда были женщины, которые думали, что обладают избавляющей силой при столкновении со злом.
Господи, как же они страдали за свою глупость. Господи, какую цену за это платили дети.
Теперь мужчина в розыске. Он исчез, вскоре после того, как отец Миллы Мадсен силой привел ее в участок и заставил заявить на сожителя.
Эту свинью звали Педер Расмуссен.
Педер Расмуссен?
Фредрик похолодел. Быстро пролистал до последней страницы в папке, там обычно лежали фотографии.
Господи.
На фото был лысый мужчина в летах. Узкие, злобные глаза.
Это он. Мужчина с фотографии, лежавшей на письменном столе в подвале Микаэля Морениуса.
Теперь Фредрик вспомнил. Наконец он вспомнил точно, когда в последний раз он смотрел в эти узкие, уродливые поросячьи глазки.
Это было восемь лет назад, и этот день выдался одним из самых холодных на памяти Фредрика. Его с Андреасом направили в желтый деревянный дом в Галгеберге после сообщения о шуме в доме. Фармацевт Педер Расмуссен убил свою жену. Он затащил Фредрика в квартиру, и когда Андреас и парни из отряда «Дельта» вломились, чтобы спасти его, Педер Расмуссен крикнул своему сыну:
– Стреляй в этих сволочей! Стреляй!
Глава 35
Тем вечером, восемь лет назад, на ночном небе зажглась новая звезда.
Эта звезда не потухнет. Пока Фредрик, Андреас и трое крепких полицейских из отряда мгновенного реагирования не будут лежать в могиле.
Фредрик не пошел домой. Вместо этого он открыл все окна в офисе, которые можно было открыть, и лег на один из красных дизайнерских диванов с высокой спинкой, стоявших вдоль окон. И смотрел в потолок до тех пор, пока не погас свет.
Восьмилетний мальчик успел сделать один-единственный выстрел. Он попал в дверной косяк, в полуметре от парней. Его мать они нашли в ванной. Она была голой, с разнесенным выстрелом лицом. Словно добыча охотника она лежала, истекая кровью. Во время судебного разбирательства Педер Расмуссен рассказал, что она хотела забрать у него сына. И что полиция помешала ему упаковать ее в мешок и отнести в лес, не дав возможности похоронить ее с достоинством, чтобы сын смог попрощаться. Она же как-никак была его матерью.
Ложь психопата, конечно же. На этой планете нет такой лопаты, которая смогла бы пробить замерзшую зимнюю землю. Но мать все же похоронили с достоинством. И мальчика тоже. Они лежат рядом друг с другом, она в большом гробу, а он в гробу поменьше, под деревом на столичном кладбище.
В управлении пошли разговоры об этом. Расстояние в три метра. Лучшие обученные сотрудники полиции в Норвегии. И только один из четырех выстрелов попал в цель. Но кто же мог выстрелить в ребенка? Пуля попала в сердце.
Никто так и не узнал, кто из четверых убил мальчика. Смысла выяснять это не было. Все понимали, что это случилось в целях самозащиты. Никому из полицейских не нужно было признаваться, что это его пуля убила мальчика. Андрей. Его звали Андрей.
