– Старый дом хюсманна
[49], – сказал Косс. – По словам фермера, тут никто не живет много лет. Но иногда во дворе стоит машина. Синяя. Спуск в подвал должен быть с задней стороны. Скорее всего, там стальные двери. Их заменил новый владелец. Ждем здесь, пока туда не войдет «Дельта».
Во время разговора Косс размахивал противогазом перед собой. Как и остальные, он был одет в полицейский комбинезон темно-синего цвета с капюшоном, который нужно было натянуть поверх противогаза, лежащим сейчас как свернувшаяся гусеница на светлых волосах на шее инспектора. Фредрик заметил, что Косс замешкался, увидев у него пистолет, но ничего не сказал. Повернулся, обменялся парой слов с водителями отряда «Дельта» и слегка подтолкнул двери. Они закрылись, и полицейские стали закреплять противогазы.
Они сели в машину и стали ждать. Косс за рулем. Фредрик рядом. На заднем сиденье находились двое служащих, которых Фредрик не знал. Фургоны отряда мгновенного реагирования понеслись в ночи, несмотря на выключенные фары, и исчезли между елями у дома. По рации донеслись тихие сообщения о том, что операция началась.
Даже здесь, так далеко от дома, они услышали удар тарана о крышку люка в подвал.
– Начинаем! – сказал Косс.
Когда они свернули за группой деревьев, Фредрик надел противогаз. Он был дополнен парой линз, чтобы дальнозоркие глаза Фредрика не тормозили его больше, чем нужно. Тугой противогаз усилил клаустрофобию. Фредрику стало тяжело дышать, трудно говорить, а по окружности стекол все стало выглядеть искаженным и размытым, и он с трудом присматривался в поисках «Фиата». Мог ли Борг спрятать его где-то здесь? Между деревьев?
Как только Косс остановил машину, Фредрик тут же вышел.
– Подожди!
Фредрик не стал его слушать. Кафа отсутствовала больше сорока восьми часов. Если она вообще еще жива… Фредрик отбросил эти мысли. Он не хотел думать и о том, чему могла подвергнуться Кафа. Он своими глазами видел изувеченный труп Микаэля Морениуса. Если она еще жива и если она здесь, то ей как можно скорее нужно увидеть знакомое лицо. Она заслуживает этого. И не только этого, а намного больше.
Когда он завернул за угол, из дома раздался шум разлетающегося на щепки дерева в протараненной двери. Но ему нужно в подвал. Возможно, Эгон Борг в доме. Но не здесь он держал своих пленников.
Таран пробил стальной люк в подвал. Внизу стоял командир отряда. Кожа под противогазом блестела.
– Бейер, – быстро сказал он. – Здесь мощная дверь. Мы не протараним ее. Надо взрывать. Остальная часть подвала прочесана.
Фредрика выгнали назад, и несколько тяжеловооруженных полицейских вывалились из двери в подвал. Последний вышедший встал за углом на одно колено. У него в руках был детонатор. По кивку командира он нажал кнопку.
Бетонный фундамент задрожал, тонкие сосульки оторвались от ледяной бороды на крыше и разбились о землю на улице. Звук взрыва был приглушенным, и за ним последовало облако пыли. Первым вошел полицейский, державший перед собой пуленепробиваемый щит, остальные, подняв винтовки, ворвались за ним.
В пылевой завесе Фредрику пришлось двигаться вдоль стены. Он следовал за звуком резиновых подошв по бетону, пока не увидел выбоины на стене, там, где была дверная коробка.
– Чисто! Здесь никого!
Черт.
В подвальной комнате не было окон, лишь в лежащей на полу двери из толстой стали было круглое окошко примерно на высоте головы.
Вдоль одной стены была пристроена столешница, и Фредрику было знакомо стоящее на ней оборудование. Пробирки. Пинцеты. Чашки Петри, колбы и чистящие средства. Лабораторный инвентарь. Посреди столешницы находился мощный морозильный шкаф. Фредрик знал, откуда этот морозильник. В документах, которые они проверял, о нераскрытом взломе во врачебном кабинете в Тьелльсунне, двадцатью годами ранее, был описан именно этот биоморозильник. Фредрик осторожно открыл его. Пусто.
– Проверьте вот это, – сказал один из полицейских за его спиной.
Парень винтовкой показал на венский стул с плетеным сиденьем из пеньки и со спинкой и подлокотниками темного дерева. Пол под ним был черным от засохшей кровяной массы. Вокруг ножек стула и левого подлокотника болтались пластиковые ремни. На древесине светлые засечки от ногтей. На этом стуле был привязан Микаэль Морениус. Здесь его пытали и убили.
Но никаких следов Кафы они не нашли.
Глава 109
Март 1992 года, Кольский полуостров, Россия
Только утром завывания ветра поутихли и перешли в волнообразный свист, отзвуки которого доносились с высоты. Стаффан Хейхе поднялся в устье долины, чтобы осмотреться. Эгон, Аксель и Калипсо ждали в палатке наступления темноты, чтобы продолжить путь к границе.
Аксель рассматривал хрупкую девочку. В доме они нашли для нее одежду и сейчас, свернув ее, положили под спальный мешок, чтобы Калипсо не лежала на каменистой земле. Все, что на ней было надето, – это плотная хлопковая рубашка в красную и черную клетку, которая, должно быть, принадлежала взрослому мужчине. Из больших закатанных рукавов выглядывали худенькие бледные ручки, а ее голова покоилась на ногах Эгона. Она могла внезапно вздрогнуть и захныкать, но успокаивалась, когда Эгон гладил ее по спине. Аксель не видел, спит она или нет.
Эгон поменял компресс на ране на ладони и медленно и сосредоточенно возился с бинтом.
– Это не я был за рулем, – сказал он тихо.
– Что?
– Когда мы разбились… в ночь после свадьбы. Не я был за рулем.
Аксель не ответил, а только посмотрел на него.
– Это был мой брат. Каин.
– Каин?
– Так его называла мать. Синдре.
Эгон затянул бинт так сильно, что побелели пальцы.
Каина тогда только выпустили на свободу после одной из его отсидок, далеким весенним днем чуть меньше года назад. Эгон не хотел звать его на свадьбу. Они не общались. Не росли вместе. Но вы же братья, сказала Сюзанна. Родня, в ваших жилах течет одна кровь. Каин не несет ответственность за поступки своей матери, добавила она. Не более, чем ее несет и сам Эгон.
Эгон послушал ее. Каин помог подготовить праздник. Вечером перед венчанием он отвел Эгона в сторону и, поблагодарив его, вытер слезу в уголке глаза. Рассказал, как много это для него значит. Затем взял брата за руку и попросил его разрешения быть их водителем. У него не было денег на подарок, но ему так сильно хотелось сделать что-нибудь, чтобы быть полезным. Эгон даже рассказал ему о ребенке, которого они ждали, и Каин крепко и долго обнимал его, плакал, обещая, что больше не будет принимать наркотики. И никакого воровства.
Аксель закрыл глаза и вздохнул. Он помнил крепко сложенного робкого мужчину, который держался в стороне, устанавливал музыкальное оборудование, поднимал стулья и то, как он гордо и благодарно заулыбался, когда брат представил его.
