* * *
К имениннику мы заявляемся ближе к вечеру. Мы валимся с ног от усталости и крепко держимся за руки, потому что если их расцепить – оба без сил сядем на пол.
Но нас выходит поприветствовать мама Ли – молодая миниатюрная женщина с потрясающей утонченной внешностью, ослепительно улыбается и тут же увлекает меня за собой на кухню.
Она вручает мне нож и сыр, тараторит о том, что в нашем распоряжении будут квартира, целый стол еды и ящик пива, и что она надеется, что я не позволю мальчикам устроить полный кавардак, а еще о том, как быстро летит время – ее Коля стал совсем взрослым, а Максим уже нашел себе девушку…
– Говорят, по-настоящему влюбленные люди всегда похожи внешне! – замечает она, а я, невозможно покраснев, продолжаю резать сыр. Я пытаюсь нарезать его так, как однажды видела в ресторане в Италии… То ли нож тупой, то ли слишком дрожат руки.
– Ма, отстань от нее, она вообще-то не девушка, а сестра! – На секунду заглянувший на кухню Ли перехватывает у меня кусочек сыра и тут же смывается.
* * *
– Дорогой ты наш Николай Биче-о-олович, поздравляем тебя с днем рождения, и в день твоего семнадцатилетия желаем тебе… Ли, просто будь счастлив, чувак! – торжественно произносит Макс, обнимает его и хлопает по плечу.
– А я хочу пожелать тебе, Ли, чтобы твои мечты сбылись и… смириться наконец со своим призванием! – ржет Ротен, и ему тут же прилетает от Ли по затылку.
– Даня, твоя очередь! – ко мне обращаются три пары глаз: карие, серые и пронзительно-синие.
А мои глаза на мокром месте – от острого чувства единения, сплоченности и огромной любви. Каждый из них без вопросов выручит меня, в любой ситуации подставит плечо. Даже когда отмеренные мне десять дней истекут, даже когда пройдет год, десять, пятьдесят лет – я никогда не предам их. Они, сами того не замечая, исполнили мою главную мечту – показали мне, что я не одна. Что я могу быть человеком.
– Ли… – Мне еще ни разу не приходилось импровизировать, поздравляя кого-то с днем рождения: всегда можно было обойтись четверостишием с открытки. – Я, честно, не знаю, что сказать… Когда я впервые увидела тебя, мое сердце сделало кульбит. Ты, зараза, красив как бог! Это твой крест, неси его с честью. Не разменивайся по мелочам, разгляди свою единственную любовь и не упусти ее. Поздравляю!
Ли наклоняется и чмокает меня в щеку.
Паники нет. Она проскользнула незамеченной на периферии сознания и пропала.
Я вылечилась…
– Люди, а еще меня сегодня поздравил Славка… – Голос Ли срывается, он опускает голову и закусывает нижнюю губу. – Желал огромного здоровья. Если прогнозы врачей оправдаются, в июле он снова вольется в наши ряды!
Мы поднимаем бутылки и чокаемся, а Макс добавляет:
– Ваньку мы тоже вытащим. Обещаю.
* * *
Мы напились. Мы надрались в щепки.
Я сижу на полу и, с трудом фокусируя взгляд на предметах, в сотый раз пою мамину песню, а три идиота напротив смахивают пьяные слезы.
– Да, Кома… Если вы с таким репертуаром пройдетесь по пригородным электричкам, наш счет пополнится в разы! – со всей искренностью заявляет Ротен.
– Даня, чувак, да ты своим выступлением всех порвешь на этом вечере! – уверяет Ли, а Макс смотрит на меня невозможно синими глазами и невпопад улыбается.
Потом разгорается спор о музыке – как водится, с основной темы спорщики быстро переходят на личности, но Макс ставит в нем жирную точку, подкрепив свои доводы страшной бранью.
Раньше я напивалась в одиночку даже в компаниях. Сейчас же я вовлечена в самую гущу событий, язык живет собственной жизнью, после каждой шутки мне дают «пять» и называют своим чуваком. Я качаюсь на волнах беспечной радости, хихикаю и балдею.
Ближе к полуночи, устав горланить песни, наш заблудившийся коллективный разум рождает блестящую идею побрататься. Точнее, банда в стремных шапочках решает официально посвятить в свои ряды и меня.
Пошатываясь, мы плетемся на кухню, встаем в кружок. Ли берет со стола нож, с которым мне уже пришлось сегодня иметь дело, и все протягивают в центр круга свои ладони. Через пару минут на них саднят небольшие порезы, проступают капли крови.
И вот я уже обмениваюсь рукопожатием с именинником, и Ли провозглашает:
– Теперь в тебе течет кровь самураев!
– Он хотел сказать: тувинских оленеводов, – ухмыляется Ротен, сжимая мою ладонь следующим. – Ну а теперь в тебе течет грязная кровь орков.
Ли на это возразить нечего, он скалится и громко объявляет:
– Внимание! Теперь кровосмешение!
Душа уходит в пятки. Макс кладет свою ладонь на мою и смотрит в глаза. Мы соприкасаемся ранами. Мы пьяны в хлам, но от этого происходящее воспринимается еще острее. Он охрененно красивый… я моргаю. Вскользь гляжу на его губы и снова в глаза. В них чтото неуловимо меняется. Я никогда не целовалась, но понимаю, что прямо сейчас он сделает это. Макс наклоняется ближе, его губы почти обжигают мои, но тут же отшатывается, потому что Ротен бьет его кулаком в плечо.
– Кома, ты что творишь? – спрашивает он.
– Кома, ты напился, – констатирует Ли.
Я пячусь назад, потому что все системы отказали, упираюсь лопатками в кафельную стену. Скользя по ней спиной, опускаюсь на корточки.
– Мудила, посмотри, как ты испугал девчонку! – выговаривает Максу Ротен и, обращаясь ко мне, советует: – Даня, расскажи про это своему парню, пусть он разобьет ему рожу.
– Чувак, отвали! – тихо говорит Макс. – Я и есть ее парень.
Задев Ротена плечом, он вываливается из кухни, а оставшиеся в ней личности мгновенно трезвеют.
* * *
Домой мы заявились, когда светало, и от бабушки получили страшно.
Но Макс поверг ее в шок: сразу направился к кладовке и смиренно вытащил оттуда раскладушку.
Глава 27
Голова кружится, кислая тошнота подступает к горлу, глаза режет от нестерпимо белого цвета неба за окном. Подняться с кровати нет сил – два вязких мучительных часа сна перед глазами множились изматывающие фракталы, подобия подобий подобий подобий…
Тру пальцами веки, порез на ладони щиплет. В памяти оживает вчерашний вечер.
– Кома, я знаю тебя сто лет, я не хочу сказать, что ты извращенец и все такое, но это ненормально. Это даже для тебя чересчур! – внушал Максу на балконе Ли, а мы с Ротеном сидели на диване и делали вид, что не слышим беседы. – Чувак, послушай, не надо с ней так поступать…
– Это вообще не твое дело. Если она попросит, я отвалю. А пока не лезь, Ли! – психовал Макс.
Ротен поднял на меня глаза, пристально разглядывая, и покачал головой:
– Дело ваше, но… Может быть, это скоро пройдет?
