– Вы приедете сюда еще? – спросил он.
Она беспомощно покачала головой, не отрывая взгляда от приближающегося экипажа.
– Тогда напишите мне! – он зашарил в кармане в поисках одной из карточек Фреда. – Джим Тейлор… вот этот адрес. Обещайте!
– Обещаю! – сказала она и, в последний раз бросив на него затравленный взгляд, неожиданно схватила за руку.
Их пальцы на миг соприкоснулись, тела двинулись в противоположные стороны, и вот они уже разошлись…
Леди Мэри выступила из тени деревьев.
Джим остался, где был.
Кучер остановил маленькую коляску. Леди Мэри быстро и смущенно оглянулась, а потом он уже больше ее не видел – у него что-то случилось с глазами. Джим сердито вытер их тыльной стороной руки, глядя вслед экипажу, который покатил вперед и растворился в уличной суете возле Гайд-парк-корнер.
Изабель молча выслушала рассказа Салли о браке Маккиннона. Время от времени она кивала, а потом так же молча последовала за ней в кэб, села рядом и закрыла лицо вуалью.
– Как твоя рана? – спросила Салли, когда кэб выехал с площади. – Очень болит?
– Я ее почти не чувствую, – сказала она. – Пустяки.
Окончание фразы: «по сравнению с тем, что ты мне только что сказала», – повисло в воздухе. На руках Изабель качала маленькую жестяную коробку, словно даже смерть не могла их разлучить. Девушки побросали одежду в ковровый саквояж и стремительно отбыли на Бёртон-стрит. Там еще предстояло переорганизовать комнаты, да и Салли хотела как можно скорее занять Изабель делом, чтобы отвлечь от мыслей о Маккинноне.
Во дворе царила суматоха. Стекольщики уходили, закончив работу, им на смену явилась команда декораторов, привезя все необходимые материалы, чтобы в понедельник с утра приступить к работе. Две бригады сновали взад и вперед, путались друг у друга под ногами. Уэбстер начинал терять терпение.
Салли показала Изабель отведенную ей комнату: чистенькую, аккуратную каморку на верхнем этаже с выходящим на улицу мансардным окном. Изабель села на кровать, все еще сжимая коробку в руках.
– Салли?
– Да? – Она села рядом.
– Я не должна здесь оставаться. Нет, послушай… Ты должна отпустить меня. Позволь мне уйти. Я приношу людям несчастье.
Салли только расхохоталась, но Изабель гневно затрясла головой и схватила ее за руку.
– Нет! Не смейся! Посмотри только, что я уже наделала… с моей квартирной хозяйкой, с тобой… с твоей собакой – это все я, Салли, клянусь тебе! Там, где я, одни несчастья. Я родилась прóклятой. Отпусти меня, предоставь самой себе. Я найду домик в провинции, подальше от всех… буду работать на земле… Мне нельзя оставаться с тобой и твоими друзьями! Я накличу на вас беду…
– Ни единому слову не верю. Слушай, да ты просто подарок для нашего магазина. Там внизу позарез нужен человек, способный заниматься канцелярской работой. Я знаю, что это не твой конек, но если бы ты могла немного помочь нам – хотя бы на некоторое время, ты бы отработала собственный вес золотом, уж поверь. Честное слово, Изабель, я не выдумываю тебе занятие из жалости! Нам действительно нужен сотрудник. Я понимаю, новости о Маккинноне причинили тебе боль… но она пройдет, а ты нужна здесь.
Изабель наконец сдалась, у нее не было сил долго сопротивляться. Она попросила показать ей, что нужно делать, села за стол, бледная и безмолвная, как узница, и приступила к работе. У Салли сердце разрывалось, когда она смотрела на нее.
Однако рассказать об этом Фредерику она не успела: едва он переступил порог, возвратившись от мистера Темпла, как в лавку ворвался Джим.
– Я нашел Маккиннона! – с порога объявил он. – Он в Хемпстеде. Мы должны немедленно его оттуда увезти, Фред. И думаю, тебе стоит взять с собой палку.
Дом номер пятнадцать по Кентон-гарденс оказался опрятной маленькой виллой, стоявшей посреди улочки, обсаженной деревьями. Дверь открыла женщина средних лет, вероятно домохозяйка, и очень удивилась.
– Ну, я не знаю, – протянула она. – Да, мистер Стоун дома, но другие джентльмены велели их не беспокоить…
– Другие джентльмены? – уставился на нее Фредерик.
– Да, двое джентльменов. Прибыли минут пятнадцать назад. Я поднимусь наверх и спрошу…
– Ни в коем случае! – остановил ее Фредерик. – Дело срочное, так что мы поднимемся сами и сами все мистеру Стоуну объясним.
– Ну, я не…
Она все же впустила их и показала выходящую на улицу комнату на втором этаже. Фред и Джим подождали, пока она уйдет, подкрались к двери и прислушались.
Изнутри раздавался голос – густой и сдавленный, словно его обладателю было трудно дышать.
– …отлично, но ты хитрый маленький пройдоха, и доверять тебе нельзя. Так что придется, видимо, сломать тебе палец-другой.
Фред наклонился к двери поближе.
– Если вы это сделаете, я закричу, – ответил Маккиннон. – Явится полиция, и я вас предупреждаю…
– Ах, он нас предупреждает! – воскликнул первый голос. – Как интересно! Я-то думал, это мы тебя предупреждаем. Но насчет криков – это очень хорошая идея. Именно так ты, конечно, и поступишь. А что же сделаем мы? А мы засунем тебе полотенце в пасть, да поглубже, чтоб ты и пикнуть не мог. Тоже отличная идея, согласись? Давай, Саквилль, засунь ему по самые…
Джим и Фред переглянулись, не веря своему счастью. Из-за двери донеслись звуки борьбы и хрип.
– Саквилль и Харрис! – прошептал Фредерик, сияя. – Сегодня наш счастливый день, Джим. Кастет с тобой?
Джим весело кивнул. Чего-то подобного ему как раз сейчас и не хватало.
– Ну, что ж, вперед! – сказал он.
Фредерик тихонько повернул ручку, и они вошли. Маккиннон сидел на камышовом стуле со связанными за спиной руками, выпученными глазами и засунутым в рот полотенцем, конец которого свисал оттуда, как эктоплазма.
Над ним возвышался Саквилль, на его костлявом лице застыло озадаченное выражение. Харрис, который выглядел так, будто его лошадь в лицо лягнула, ахнул и испуганно шарахнулся назад.
Фредерик прикрыл дверь.
– Ах, вы жадины, – ласково сказал он. – Не знаете, когда остановиться, да? Только посмотри на свой бедный нос – я-то думал, ты хоть чему-то научишься. А ты, Маккиннон, сиди, где сидишь. Нам еще надо перемолвиться словечком насчет моих часов.
Харрис вдруг бросился вперед и попытался ударить Фредерика короткой и тяжелой резиновой дубинкой, которую держал в руке. Фред уклонился и как следует врезал ему по запястью тростью, а в следующее мгновение на Харриса, яростно, словно терьер, вихрем кулаков, коленок, головы, ботинок и локтей налетел Джим.
Саквилль отшвырнул стул Маккиннона прочь. Фокусник с приглушенным воем ударился об умывальник в углу и упал лицом к стене, задыхающийся и все еще привязанный к обломкам стула. Саквилль тем временем запустил во Фредерика другим стулом. Не дожидаясь встречи с мебелью, Фред всадил ему под ребра палку, выбил из равновесия, и через секунду они схватились уже всерьез, лицом к лицу, кулак к кулаку.
