Тем не менее, он полез дальше, по узкой, темной и ощутимо качающейся лестнице. Полез ли?.. Он ли?.. Все кругом было как во сне. Когда он добрался до вершины лестницы, стало гораздо тише, будто пожар бушевал в сотне миль оттуда.
Дышать было тяжело. Силы с каждой минутой утекали – он буквально чувствовал это, как если бы правда истекал кровью. Может, это и есть кровь… Он медленно поднял руку и забарабанил в дверь Изабель.
– Нет! – едва слышно донеслось из-за нее. – Пожалуйста, оставьте меня.
– По крайней мере, открой дверь! – крикнул он. – Я ранен. Я не могу бороться с тобой.
В замке повернулся ключ, от двери оттащили подпиравший ее стул. Внутри мягко светила свеча; у девушки были распущены волосы, а на плечах – ночная рубашка… Совершенно нереальная картина, из другого мира – от нее Фреду стало еще больше не по себе, словно он еще глубже погрузился в сон.
– Боже! Вы же… что вы с собой сделали? – тихо воскликнула она, отступая, чтобы дать ему войти.
– Изабель… идемте… у нас мало времени… – слабо сказал он.
– Я знаю, – ответила она. – Скоро все кончится. Я никуда не пойду. Вы все были так ко мне добры… Зачем мне спасаться, чего мне искать?
Она села на кровать. По всему одеялу ковром раскинулся десяток или больше листков бумаги – писем, судя по всему, написанных четкой, уверенной рукой. Она перехватила его взгляд.
– Да, – прошептала она. – Его письма. Я их читала. Ничто не доставляло мне большего счастья, за всю мою жизнь. Даже доживи я до ста лет, ничего лучшего со мной уже не случится. Да и зачем мне жить? Ради чего? Одиночество, горечь и сожаления… Нет, нет, нет, прошу вас, вы должны бросить меня здесь. Пожалуйста! Уходите… ради Салли.
Глаза ее сияли, все лицо словно светилось изнутри. В голове у Фреда плыло; ему пришлось схватиться за шкаф, чтобы не упасть. Слова доносились словно издалека, но зато очень ясно – как дагерротип, только в звуке.
– Изабель, глупая вы дрянь, идемте со мной и помогите мне выбраться, если уж вам на себя наплевать, – едва смог выдавить он. – Все остальные уже спаслись, здание может рухнуть в любой момент. Сами знаете, я без вас не выйду…
– Господи, какой вы упрямый! Это безумие. А он уже спасся?
– Да, я же вам сказал – все. Идемте, ради бога!
Она выглядела такой взволнованной – как девица, собирающаяся на первый бал: разрумянившаяся, хорошенькая, совсем юная… или как невеста. Фреду вдруг стало страшно, что он, может быть, уже умер, и это какой-то сон души… Она еще что-то сказала, но он ее не услышал. В ушах у него поднимался рев – так ревет огонь… впрочем, это и правда мог быть огонь… а теперь еще и пол под ногами затрещал.
Он рванул штору в сторону и распахнул окно. Комната выходила окнами на улицу, как и лестничная площадка внизу. Может быть, если они прыгнут…
Он обернулся. Она лежала на кровати, широко раскинув руки, и смотрела на него: волосы невесомой пеленой упали на щеки, видно было лишь блестящие глаза и высокий чистый лоб. Она улыбалась. И выглядела невероятно счастливой.
Ярость поднялась в нем – гнев на такую глупую упорную растрату всего, себя… Шатаясь, он шагнул к девушке, схватил, потащил к окну, но она вцепилась в кровать, и ему пришлось тащить и кровать тоже, и тогда, едва живой от боли и изнеможения, он рухнул поперек нее. Как хорошо было бы сдаться…
Боже, ну почему все так глупо!..
Жар был невыносим. Пламя очертило дверной проем. Пол проседал и трещал, как морской бриг, избиваемый волнами. Воздух гудел: рев пламени, хлопанье ткани – словно у огня был свой голос. Остальные звуки сливались с ним, образуя хор… Кажется, он даже слышал музыку и колокола…
Она шевельнулась. Ее рука нашла его руку, крепко сжала.
– Салли? – сонно спросил он.
Это же правда могла быть Салли. Она бы вот так легла рядом с ним… Бесстрашная, сильная и такая красивая – несравненная… Леди Мэри была прекрасна, но Салли затмевала ее, словно солнце. Где же она?
Странным образом ему казалось, что он тонет. Вокруг было море жестокой боли – он чувствовал, что оно там, рядом, – но оно как будто его не касалось. Он просто лежал в нем, внутри, и пытался дышать, и воздух тек в его измученные легкие, как вода.
Стало быть, он умирал.
Он повернул голову на бок, чтобы поцеловать Салли один последний раз. Она захныкала. Нет, стоп… Салли никогда бы так не поступила. Салли здесь нет, она где-то еще. Это другая девушка. Надо вывести ее отсюда, а потом…
Он протянул руку к окну.
Пол рухнул.
Глава двадцать первая. Во тьму
Когда его тело вынесли на улицу, было еще темно. Пока пожарные сражались с огнем, Салли вместе с остальными ждала в магазине напротив. Она завернулась в чей-то плащ и крепко держалась за руку Уэбстера. За все это время она не произнесла ни слова.
Они видели все, что делала пожарная бригада. Ранним утром начался дождь, и брандспойты были только благодарны. Огонь распространился так быстро и сожрал так много, что долго продержаться не мог; вскоре пожарные смогли войти в дымящиеся и залитые водой руины и приступить к поискам Фреда и Изабель.
Потом оттуда раздался крик. Кто-то оглянулся на магазин через дорогу, к нему тут же бросились остальные. Салли встала и расправила плащ.
– Ты уверена?.. – спросил Уэбстер.
– Да.
Она мягко высвободила руку, запахнулась поплотнее и вышла на улицу, в морось, холод и запах гари.
Они так осторожно несли его вниз, что она подумала, может, он еще жив… Но спешки в их движениях уже не было. Они положили его на носилки в мигающем свете фонаря и расступились, глядя на нее. Один даже снял каску.
Она опустилась на колени рядом с ним. Он как будто спал. Салли прислонилась щекой к его щеке и подумала, какая же она теплая… Положила руку на его грудь, где всего пару часов назад чувствовала биение сердца: как же там теперь тихо… Где он сейчас? Такой теплый… Как странно: она сейчас обратилась в холодный камень. И ей кажется, что она умерла. А он такой живой.
Она поцеловала его в губы и встала. Пожарный, который снял каску, наклонился и накрыл его лицо одеялом.
– Спасибо, – тихо сказала она и отвернулась.
Чья-то рука коснулась ее локтя. Она подняла глаза и увидела Уэбстера.
– Мне надо идти, – сказала она.
Он выглядел старше, чем когда-либо. Она бы охотно обняла его, но не могла остаться, никак не могла, иначе все вокруг рухнет. Нужно действовать. Она ласково отвела его руку, покачала головой и ушла.
Следующие сорок восемь часов Салли провела словно в тумане. Одна-единственная мысль владела ею, все остальное было неважно. Правда пару раз чувства все же прорвались и едва ее не утопили. Но дело оставалось делом, и сделать его было надо – ради Фреда. Вполне достаточная причина, чтобы ничего не чувствовать, – пока.
