– Так это вы все видели! А вовсе не муж!
– Какое это теперь имеет значение? Да, я все видела. Даже больше: я впустила людей, которые убили его. И я хохотала, когда он сдох…
Она улыбнулась своим воспоминаниям. Салли смотрела на нее, но не видела и следа той красоты, которой она похвалялась. Не осталось ничего – только старость и ненависть. И все-таки Салли верила ей и даже сочувствовала, пока не вспомнила майора Марчбэнкса и его странную робкую мягкость, когда они познакомились, и как он смотрел на нее, на свою дочь… Нет, она ей не сочувствовала.
Салли взяла в руку рубин.
– И это вся правда?
– Все самое главное. Ну же – теперь он мой. Мой прежде, чем твой, прежде, чем твоего отца, прежде Локхарта. Я была куплена за камень, как и ты. Мы похожи, каждую купили за рубин… А теперь – отдай его мне.
– Он мне не нужен, – сказала Салли. – Он ничего не принес, только смерть и несчастье. Мой отец хотел, чтобы он был у меня, не у вас, но мне он не нужен. Я больше на него не претендую. И если он нужен вам, – она подняла руку, – берите его.
И она швырнула его прямо в реку.
Миссис Холланд стояла совершенно неподвижно.
Они услышали слабый всплеск, когда камень коснулся воды; и тогда-то миссис Холланд сошла с ума.
Сперва она рассмеялась, встряхнула головой, как девчонка, и провела по ней рукой, будто там была не уродливая шляпка, а копна блестящих черных кудрей.
И сказала:
– О моя прекрасная. Моя Молли. Ты получишь этот рубин – за свои маленькие ручки, за свои синие глазки, за свои румяные губки…
И тут зубы выпали у нее изо рта. Она не обратила на это внимания, ее речь превратилась в бессвязный поток звуков, шляпка съехала набок. Она оттолкнула Салли и с ловкостью обезьянки вскарабкалась на парапет. Она колебалась всего одно мгновение. Салли кинулась к ней, но ее рука схватила лишь пустой воздух.
Миссис Холланд упала без единого звука. Салли медленно подняла руки и зажала уши; она скорее почувствовала, чем услышала всплеск.
Все было кончено.
Салли рухнула на колени и заплакала.
А на северном конце моста кучер прищелкнул кнутом, тряхнул поводьями, и кэб двинулся.
Он медленно подъехал и остановился около нее. Салли все еще всхлипывала; она глядела перед собой сквозь пелену слез. Лицо кучера было скрыто за высоким воротником, пассажир – если он и был – оставался невидим.
Дверь распахнулась. Оттуда высунулась рука – большая загорелая рука, с рыжими волосами на пальцах. Голос, который она никогда прежде не слыхала, произнес:
– Садитесь в кэб, мисс Локхарт. Прошу вас: нам нужно кое-что обсудить.
Она молча встала. Ее все еще сотрясали рыдания, но уже больше по инерции: она была в полном недоумении.
– Кто вы? – робко спросила она.
– У меня много имен. Недавно я посетил Оксфорд под именем Элиот. Вчера я встречался с мистером Шелби и после этого взял себе имя Тодд. На Востоке кое-кто меня знает под именем Ай Линь, но мое настоящее имя Хендрик ван Иден. В кэб, мисс Локхарт.
Не в силах сопротивляться, она повиновалась. Он захлопнул дверь, и кэб двинулся.
Глава девятнадцатая. Ист-Индские доки
Салли крепко держала свою сумку. Внутри нее лежал заряженный пистолет, который она купила когда-то, – ее защита против невидимого врага. И вот он здесь, рядом… Она почувствовала, как кэб, миновав мост, повернул направо и покатил по Лоуэр-Темз-стрит к Тауэру. Салли вжалась в угол, прерывисто дыша от страха.
Человек ничего не говорил и не двигался. Но она непрерывно ощущала на себе его пристальный взгляд. Кэб свернул налево и двинулся сквозь лабиринт малоосвещенных улочек.
– Куда мы? – спросила она.
– В Ист-Индские доки. Потом вы сможете поехать дальше – или остаться.
Его голос был мягким и хриплым, без всякого акцента, но он произносил слова тщательно, как иностранец.
– Не понимаю, – ответила Салли.
Человек улыбнулся.
Салли видела его лицо в неверном свете газовых фонарей, проносившихся мимо. Оно было широкое и добродушное, но глаза его сумрачно мерцали, оглядывая ее с ног до головы. Казалось, что он не смотрит, а трогает, и Салли еще сильнее забилась в угол и закрыла глаза.
Кэб повернул направо, на Коммершиал-роуд. Ее спутник закурил манильскую сигару, и все окуталось дымом; у Салли закружилась голова.
– Можно мне открыть окно? – спросила она.
– Прошу прощения. Как нелюбезно с моей стороны.
Он открыл окно и выкинул сигару. Едва он это сделал, Салли скользнула рукой в сумку, но он повернулся прежде, чем она нащупала пистолет. Они замолчали. Единственными звуками, доносившимися внутрь кэба, было дребезжание колес по мостовой да цокот копыт.
Прошло несколько минут. Она выглянула в окно. Они проезжали Лаймхаусскую пристань на Риджент-канал, девушка видела мачты кораблей и мерцание огня у сторожки. Они проехали мимо и свернули на Ист-Индскую набережную. Где-то неподалеку отсюда находилось заведение госпожи Чанг… Помогла бы она, если бы Салли сумела до нее добраться? Но она не помнила дороги.
Снова медленно и беззвучно ее рука скользнула в сумку, нашаривая пистолет. Внезапно она вспомнила, какой сильный шел дождь во время ее прогулки по Лондонскому мосту, и сердце ее упало – сумка промокла. «Держи порох сухим…»
Еще десять минут прошло в молчании, кэб свернул на незаметную улочку, по одной стороне которой шла какая-то фабрика, а по другой – высокая стена. Освещал ее лишь один фонарь на углу. Кэб ткнулся в тротуар и остановился, ван Иден высунулся из окна и протянул кучеру деньги. Без единого слова кучер спрыгнул с козел и распряг лошадь. Салли почувствовала, как закачался кэб, когда он спустился на землю, услышала перезвон упряжи, стук упавших оглобель и слабый цокот копыт, когда кучер увел лошадь куда-то за угол. Снова все стихло.
Салли нащупала пистолет – он лежал стволом в другую сторону. Делая вид, что старается устроиться поудобнее, Салли повернула сумку и ухватила пистолет за рукоятку.
– У нас не более получаса, – сказал ван Иден. – За этой стеной стоит корабль, который отплывет с отливом. Вы можете уехать – тогда вы будете жить, или вы останетесь – и умрете.
– Что вам от меня нужно?
– Ах да. Неужели вам нужно это объяснять? Вы же не ребенок.
Салли похолодела.
– Почему вы убили моего отца?
– Потому что он вмешался в дела моего общества.
– «Семь блаженств»?
– Ну да.
– Но как вы можете принадлежать к китайскому тайному обществу? Разве вы не голландец?
– Частично. Так уж случилось, что я больше похож на отца, чем на мать; впрочем, мое происхождение к делу не относится. Видите ли, моя мать была дочерью Линь Чи, зарабатывавшего себе на жизнь традиционным и похвальным путем – вы можете назвать это пиратством. Разве не естественно, что я пошел по стопам моего прославленного деда? Мне посчастливилось получить европейское образование, так что я смог занять должность агента в одной известной компании, занимающейся морскими перевозками, а затем заключить выгодный договор с обеими сторонами.
