– Да. Они уже испытали отдельные системы: бойлер, ленточную подачу, электрогенератор – а теперь соберут все вместе и отвезут в Тирлби для полевых испытаний. Там испытывают большие морские пушки, иногда на плавучих целях в море. Вот и все, что я знаю, мистер Гарланд. Полагаю, теперь вы сможете меня просветить: каков ваш интерес в этом деле? И что вы намерены делать дальше?
– Справедливый вопрос, – кивнул Фредерик. – Видите ли, я – детектив, мистер Ватерман, и меня интересует человек, который за всем этим стоит. Паровые пушки не то чтобы незаконны, но я начинаю понимать, что он замышляет, и как только смогу поймать его на горячем, я это сделаю. И могу вам сказать, что я хотел бы сделать с этой его пушкой: стереть ее с лица земли.
– Вот это правильно! – вскричал мистер Пейтон.
– Я могу вам показать… – начал мистер Ватерман, но тут дверь отворилась, и в библиотеку вошел еще один человек с книгами в руках.
– О… прошу прощения, Генри, – сказал он. – Не обращайте на меня внимания, продолжайте. Привет, Сидни.
Ватерман и Пейтон как-то сразу растерялись, так что беседу пришлось поддерживать Фредерику:
– Так чем еще занимается ваш институт, мистер Ватерман?
– Наш… ах, да, мистер Гарланд. Ну, он вырос из Кооперативного общества, так что его ядром была вот эта самая библиотека. Некоторые книги подарены нам Рочдельским обществом по переписке.
Новоприбывший явно собирался остаться. Он даже подсел к их столу и включился в рассказ об истории места. Фредерик понял две вещи: что все здесь очень горды тем, что сумели построить и чего заслуживали; и что его с каждой минутой все больше мучает жажда.
Отклонив приглашение осмотреть остальную часть здания и ознакомиться с отчетами Кооперативного общества (это удовольствие он решил отложить до следующего визита), он попрощался с Генри Ватерманом и отбыл. Но недалеко – через некоторое время, уже оказавшись на улице, он поймал себя на том, что разглядывает афишу на доме напротив.
Был уже восьмой час, дул холодный ветер, во тьме загорались газовые фонари. Упало несколько капель дождя. Окна озарялись одно за другим; из дверей близлежащего паба лился теплый свет. Мужчины брели домой с работы; женщины спешили на кухню с парой селедок или черным пудингом – от всей этой суеты улица казалась живой и уютной. Что-то привлекло внимание Фредерика… не хромая лошадь… не хорошенькая девушка… и уж точно не пара мальчишек, дерущихся из-за картуза.
Какое-то имя из тех, что написаны на афише… оно выпрыгнуло на него из сумрака и коварно спряталось обратно.
«СПЕШИТЕ ВИДЕТЬ!
В мюзик-холле «Парамаунт»!
Приглашенные артисты:
Великий Голдини и его дрессированные голуби…
мистер Дэвид Фиклинг, звезда Ланкашира…
профессор Лаар, великий месмерист…
мисс Джесси Саксон, искрометная певица…
мистер Грэм Чейни, хамоватый хмырь…»
Джесси Саксон.
Старый амбротип… Сестра Нелли Бадд!
– Что такое, мистер Гарланд? – осведомился мистер Пейтон, стоя на крыльце и глядя, как Фред моргает, всматривается в афишу, снимает шляпу, чешет в затылке, надевает ее снова и щелкает пальцами.
– Внезапная тяга к культуре, мистер Пейтон! – ответил Фред. – Как накатит, сопротивляться бесполезно. Не желаете присоединиться? Где у вас тут мюзик-холл «Парамаунт»?
Пейтон отказался, и Фред, поблагодарив его, отправился навстречу приключениям в гордом одиночестве. Мюзик-холл «Парамаунт» оказался приятным, дружелюбным заведением – впрочем, потрепанность интерьера свидетельствовала об известном упадке. Номера первого отделения тоже выдались все как один упадочные: им решительно недоставало куража и блеска.
Джесси Саксон выступала в самой середине второго акта, между комедиантом и жонглером. Фредерик даже поежился от удивления, когда она появилась на сцене – настолько певица была похожа на сестру: вульгарная, веселая, грубоватая и приветливая. Она явно знала, как управлять залом, и залу это нравилось! Ничего искрометного в ее номере не было: пара сентиментальных песенок и одна-две шутки – все сплошь старье. Но ее здесь точно знали и любили – старая приятельница, своя в доску, так и не сумевшая (или не захотевшая) добиться успеха на юге страны.
Фредерик послал в гримерную записку с комплиментами и спросил разрешения угостить леди бутылкой шампанского. Леди мгновенно согласилась. Когда он появился на пороге, она заморгала и в изумлении уставилась на него.
– Так-так, – сказала она. – Неужто молодняк пошел? Моим воздыхателям теперь все больше за шестьдесят. Входи, мой милый, садись и расскажи о себе. Как мне тебя называть? Ты Джонни, Чарли или еще кто?
Это и правда было поразительно: почти та же самая женщина… только немного темнее, что ли. Тот же добрый юмор и приветливая, теплая кокетливость, что и у сестры, но напряженнее. И костюм у нее был потрепанный и заплатанный – певица, видимо, переживала не лучшие времена.
– Сказать по правде, – молвил Фредерик, – я пришел к вам из-за сестры. Нелли Бадд.
Джесси Саксон широко раскрыла глаза и чуть слышно ахнула.
– Что случилось? – прошептала она. – Что-то ведь случилось, да? Я знала, я знала…
Она бессильно упала на стул. Фредерик тоже сел.
– Боюсь, она в больнице. Вчера на нее напали двое. Она без сознания.
Салли кивнула. Лицо под гримом смертельно побледнело.
– Так я и знала, – слабым голосом произнесла она. – Я почувствовала. У нас всегда это было… каждый чувствовал то же, что и другой. Так вот, вчера у меня был такой ужасный шок, сказать вам не могу… Как будто падаешь, и тебе дурно. Я знала, что с ней что-то случилось – это ведь было утром, да? Часов в одиннадцать?
– Насколько мне известно, да, – подтвердил Фредерик. – Глупо с моей стороны было заказывать шампанское. Может, лучше бренди?
– Шампанское я могу пить когда угодно, – возразила она, – разве что не на похоронах. Тут мы с ней не похожи.
– Да, она как-то сама справляется. Сейчас Нелли в «Гайс-хоспитал», там за ней хорошо ухаживают. Возможно, она уже пришла в себя.
– Послушай, милый, а ты-то кто? – спохватилась она. – Не хочу показаться грубой, но ты часом не полицейский?
Фредерик откупорил бутылку и объяснил ей, в чем дело. Когда речь дошла до транса Нелли Бадд, Джесси кивнула.
– Помню, как же, – сказала она. – Когда она занялась этим своим спиритизмом, я решила, что мне такого добра не надо. Это же чушь сплошная! В этом и была одна из причин нашего расставания. В последнее время мы не очень-то ладили. И кто же с ней это сделал?
– Я, скорее всего, знаю, кто, но не знаю, почему. Слушайте, вот вам моя карточка. Дадите знать, если с вами что-нибудь случится?
