— Как ты не толстеешь от такой еды?
— Расчет, — ответила Маргарита. — Просто нужно следить. Побаловались — потом потерпели.
— Лишь бы не наркотиками, — сказала Ноэль. — Помнишь, как папа похудел? Надеюсь, ты не притрагиваешься к тяжелым наркотикам. Только к легким.
— Все наркотики легкие, — засмеялась Маргарита, и тут до нее дошло, и она вскочила с бордюра, уронив стакан с лимонадом. Лед и вода разлились по асфальту.
— Я знаю, — сказала она. — Я знаю, как найти папи.
Припарковались у вывески TAMALES, CERVEZA Y MÁS. Маргарита пошла прямо к барной стойке. Она не увидела того бармена, поэтому позвала нового.
— Oye! — крикнула она, используя те крохи испанского, какие знала.
Ноэль встала у нее за спиной, еле сдерживаясь, чтобы не попросить Маргариту говорить потише. Она стала описывать бармена, с которым говорила сегодня, и попыталась объяснить, что ей нужно с ним поговорить. Женщина за стойкой поняла и пошла за ним — у него еще не закончилась смена.
Маргарита держала старую фотографию Робби, зажав ее в кулаке. Ноэль забрала ее, положила на барную стойку и разгладила.
— Это уже после, — заговорила Ноэль. — После того, как папочка все изговнил окончательно.
Маргарита усмехнулась.
— Который раз?
— Ты знаешь.
— Ах да. Он еще пытался все исправить всякими подарками. Как будто это что-то могло поменять.
— Он тогда подарил Диане кулон, она до сих пор его носит. С изумрудом. — Ноэль покачала головой. — А мне — кожаную куртку. Мужскую. Представляешь? Она была мне велика.
Маргарита посмотрела на портрет отца. Обычно она ничего к нему не испытывала: ни хороших чувств, ни плохих. На это ушли годы.
— А тебе он что подарил, чтобы загладить вину? — спросила Ноэль.
— Не помню, — сказала Маргарита.
Она отвернулась от его лица, от фотографии, утратившей цвет, как будто ей уже лет сто.
— Ты похожа на него, — сказала Ноэль, проведя пальцем по широким отцовским скулам.
Маргарита показала на его глаза, на его выражение, как будто он хмурится, хотя улыбается во весь рот.
— Ты тоже, — сказала она.
Бармен пришел, оглядел сестер и ухмыльнулся. Пока он ничего не нафантазировал, Маргарита объяснила ему, что ей нужно. Ноэль поразила ее конкретность — она и не знала, что выбор так разнообразен, что при заказе можно назвать столько предпочтений. Бармен, судя по виду, тоже не знал. Ноэль чуть не сказала Маргарите: «мы не в Лос-Анджелесе». Бармен сказал, что все сделает, и начал писать свой номер на салфетке. Маргарита выхватила у него ручку и положила ее на стол. Она покачала головой.
— Раз я плачу, — сказала она, — я хочу встретиться с твоим дилером. Заплачу обоим, мне все равно. Просто хочу знать, что покупаю что-то стоящее.
12. Октябрь 2002 года
Пидмонт, Северная Каролина
Когда Лэйси-Мэй поняла, что Ноэль пропала, она выбежала во двор к Хэнку. Он поливал из шланга собаку, ее шерсть вся была в пене.
— Она ушла, — сказала Лэйси-Мэй. — Не могу ее найти.
Хэнк выключил воду со спокойным видом.
— Посреди дня? Мало ли куда она ушла.
— Ты не понимаешь, — сказала Лэйси-Мэй. — У меня плохое предчувствие. Мать сразу знает, когда что-то не так.
— Так пойдем найдем ее.
Она уже проверила гостиную, кухню, за домом и перед. Маргарита с Дианой хихикали в ванной, намазывая волосы майонезом. Но Ноэль она не видела все утро и, подумав было, что дочь решила отоспаться, заглянула в подвал. Ноэль там не было.
Они вернулись в дом, Дженкинс прошлепал за ними, оставляя за собой пенный след. Лэйси-Мэй стала расхаживать по гостиной и думать, откуда начать поиски. Она знала, что Ноэль вполне могла просто уйти куда-нибудь, не сказав, и скоро вернется с очередной черной футболкой и стаканом колы со льдом, которые ясно скажут, что она была в торговом центре, хотя она все равно не станет отвечать ни на один вопрос Лэйси-Мэй. Но Лэйси-Мэй не могла избавиться от мерзкого ощущения. Прямо как в тот раз, когда она поехала забрать девочек от Робби и их не оказалось в мотеле. Диане пришлось наложить швы. Чувство было такое, как будто она проглотила булыжник, и он давил на желудок.
Ноэль умерла. Ноэль забеременела. Нет, ни то, ни другое. Если быть честной, она знала, что ее беспокоит. Последнее время Ноэль спала допоздна, слонялась по дому. Ноэль наркоманка. В брошюрах, которые ей выдавали давным-давно, когда Робби первый раз положили в больницу, до тюрьмы, до угона коповской машины, были похожие предупреждения. Он не мог связать двух слов, издавал какие-то звуки, она повезла его в больницу, и ради чего? Ей просто сказали, что у него отходняк. Она заорала: «От чего?» Ей было стыдно, что врачи, медсестры, которые не живут с Робби, не любят его, знают о нем что-то, чего не знает она. Ее предупреждали: наркомания передается по наследству. Она запомнила эти слова и отложила эти сведения на будущее. Девочки тогда были еще маленькие. Если кто из них и уязвим больше остальных — это теперь Ноэль. Когда Робби ушел, она была старше всех, на нее это могло повлиять хуже, чем на остальных.
Маргарита вышла из ванной, смеясь и вытирая руки полотенцем. Она подошла к холодильнику, достала лимон, положила его на стол и разрезала пополам. Проходя через гостиную, она застыла при виде расшагивающей взад-вперед мамы.
— Мама? — Маргарита подалась к ней, так и держа половинку лимона в руках. — Что случилось?
Ответил Хэнк.
— Она не может найти Ноэль.
— Ты смотрела внизу?
Лэйси-Мэй зыркнула на нее.
— Она наверняка внизу, — стала оправдываться Маргарита.
Лэйси-Мэй ткнула ей в лицо пальцем.
— Ты вечно витаешь в облаках, Маргарита. А нам всем приходится жить тут внизу.
Маргарита молчала, держа свои лимоны.
— Иди дальше проводи свои косметические эксперименты. Сами разберемся.
Лэйси-Мэй отвернулась от нее, и Маргарита поняла, что может идти. Диана сидела в ванной на краешке унитаза в насквозь мокрой одежде. От нее воняло яйцами.
— Маргарита, — сказала она нараспев. Она еще хихикала после холодной ванны и всего веселья. — Ке пасо, Маргарита?
— Заткнись и свесь волосы, — сказала Маргарита. И выжала на голову сестре едкий лимон.
Тем временем в гостиной Лэйси-Мэй взяла себя в руки и решила, что, прежде чем отправляться на поиски, нужно всех обзвонить. Позвонили Дьюку — он не подошел. Позвонили Рут. Она подошла тут же.
— Я не видела ее несколько дней, — ответила она. — Лэйси-Мэй, почему ты мне не сказала? Почему не сказала, что вы решили продать дом?
