Но Брэд действительно всегда был задирой и приколистом.
Эта необычная встреча сразу же еще больше убедила меня в том, что смерть, душа и загробная жизнь существуют. Теперь я знал, что после смерти мы куда-то попадаем. Знал, что тело Брэда было мертвым, но сам он жив и присматривает за мной.
А главное, я знал, что он по-прежнему громко и очаровательно смеется.
Ближе к концу 1987-го Priest провели пару недель в доме Гленна, который он купил на юге Испании, – там мы сочиняли песни для следующего альбома. И перед Рождеством вместе с Томом Алломом перебрались в Puk Studios в Данию, чтобы записать пластинку, получившую название Ram It Down.
В отличие от Ибицы и Нассау, Puk Studios находилась в ужасной глухомани, поэтому нас ничто не отвлекало от работы. Мы начали с песен, которые остались от Twin Turbos и не вошли в Turbo. Это был мой первый альбом, который я записывал в трезвом уме и полностью сосредоточился на текстах и вокальных партиях.
Мне никогда не нравилось слушать себя на записи, но, услышав треки со студийных сессий в Дании, могу сказать, что пел я действительно трезвым. Голос звучал иначе и резче, чем на предыдущих альбомах. Будто я находился на седьмом небе – так и было. Здорово снова отдавать себе отчет в происходящем и помогать ребятам.
Мне понравилось работать в Puk… А Дэйву Холланду – нет. Простота и прямолинейность барабанных партий Дэйва, которые нам нравились, когда он пришел на место Леса Бинкса, теперь ограничивали наши возможности.
Ох уж эти группы! Поди разбери, что им нужно!
Решили использовать драм-машину. Достаточно пару раз ударить по кнопке с барабаном или рабочему, и фактически в студии получался электронный барабанный ритм. А это значило, что наш бедный барабанщик был практически бесполезен.
Дэйва это изрядно раздражало, и я его не виню: я бы и сам разозлился, если бы вместо меня группа поставила петь какого-нибудь робота! И честно говоря, я действительно считаю, что барабаны на этом альбоме звучат искусственно.
Когда была готова половина пластинки, нас прилетел проведать Билл Кёрбишли. Он сказал, что нам предлагают записать песню для саундтрека к готовящемуся к выходу комедийному фильму «Джонни, будь хорошим», где снялись Энтони Майкл Холл, Роберт Дауни-младший и молодая Ума Турман.
После провала с «Лучшим стрелком» не хотелось упустить второй шанс, поэтому мы перепели песню Чака Берри «Johnny B. Goode» для фильма, а также поместили ее на альбом. Посмотрев фильм, я был расстроен, как сильно урезали песню… И, чего уж греха таить, это был не «Лучший стрелок».
Пока мы работали над альбомом, в студию Puk приехал Оззи и привез с собой несколько девочек модельной внешности. Он приезжал заценить это место, чтобы решить для себя, будет он тут записываться или нет. Он быстро решил, что студия совершенно не в его вкусе, но владелец студии из кожи вон лез, уговаривая Оззи.
– Ну, мне нужна вертолетная площадка! – объявил Оззи, предположив, что после таких безумных требований разговор окончен.
– Конечно! Без проблем, – ответил скандинав, убедительно кивая. – Построю я тебе вертолетную площадку!
Оззи так и не записывался в студии Puk, но, пока мы там были, они с Гленном нашли общий язык. Исчезли поплавать в «Олимпийском» бассейне прямо в здании студии. Позже я пришел к ним в плавках Speedo, а они с телками Оззи сидели и бухали в джакузи.
Заканчивая запись альбома, мы решили совершить удивительный прыжок в неизвестность… Хотя некоторые наши поклонники, возможно, назовут это игрой с огнем.
Как я уже сказал, может быть, я и бог металла, но и попсу обожаю. Всегда слежу за хит-парадами, а раньше мне нравился всякий сфабрикованный данс-поп: Кайли Миноуг, Рик Эстли, дуэт Bananarama – все, что рождалось из-под конвейера трио продюсеров Стока, Эйткена и Уотермана.
В конце восьмидесятых это трио правило британским хит-парадом синглов. Priest всегда предпочитали синглам альбомы, но в то же время сингла топ-20 у нас не было со времен «United» в 1980-м, и я стал задаваться вопросом: «А может быть, эта троица исправит ситуацию?»
Judas Priest и СЭУ (Сток, Эйткен, Уотерман)?! Звучит крайне смешно… но я всегда считал, ты не знаешь, что теряешь, пока не попробуешь. Не надо бояться, мать твою! Если попробовал, но не получилось, – по крайней мере, попытался.
Я озвучил идею ребятам. Понятия не имел, как они отреагируют, но после первоначальной медленной реакции – «Чего?!» – они согласились. Доверились моему инстинкту. Наверное, все подумали: «Это настолько глупо, что может даже что-то получиться».
Джейн Эндрюс обратилась к СЭУ, которые тоже загорелись этой идеей. Я думаю, им, как и нам, не хватало новизны. Хеви-метал, говорите? Конечно! Почему нет? И весной мы вылетели в Париж, к ним в студию.
Мне они тут же понравились. Особенно я проникся симпатией к Питу Уотерману
[91], такому же жутко серьезному парню из Мидлендса, как и мы. Но я охренел, увидев, с какой скоростью и эффективностью каждый из них работает.
Мы собирались записать три песни. Первой был кавер на «You Are Everything» группы Stylistics, старый соул-трек из семидесятых, который мне всегда нравился. СЭУ собирались нам еще и две песни написать… И сделали это быстрее, чем мы себе бутерброд.
Все трое вступили в творческий сговор:
– Ладно, это у нас будет в припеве.
– Да, а эта нота пусть будет здесь. Хотя нет! Здесь она звучит лучше.
– Согласен А как насчет того, чтобы эту запихнуть сюда? Она улучшит куплет.
– А теперь хук
[92]… и бридж
[93]… Да, отлично звучит!
– О'кей, Роб, у нас для тебя все готово!
Я был поражен. Когда загорелась красная лампочка, мы спели «You Are Everything» и две песни, которые нам сварганили СЭУ: «I Will Return» и «Runaround». Так мы, безусловно, еще не работали! Справились буквально за несколько часов и улетели домой.
По дороге слушали, что получилось. Мне работа в студии понравилась, и я считал, что танцевальный ритм здесь в тему. Но мы, разумеется, знали, что песни могут вызвать неоднозначную реакцию – и, может быть, оказаться смертельным ударом для нашей карьеры. Последовал серьезный разговор.
