Вероятно, многие от нас отвернулись, но те, кому он понравился, полюбили его, и он взлетел в хит-параде Америки еще выше, чем Angel of Retribution. И я до сих пор думаю – вот вам предсказание в стиле Нострадамуса, – что эту пластинку еще оценят по достоинству.
Альбому The Who Tommy потребовалось двадцать лет, чтобы по нему поставили мюзикл в бродвейском театре. Хотелось бы, чтобы и Priest однажды отправились в турне с альбомом Nostradamus. К примеру, классическая симфония или Цирк дю Солей в Вегасе. Идей много. И все возможно.
Катаясь в поддержку Nostradamus, мы подумывали о том, чтобы устроить полноценное театральное представление с декорациями, но решили все же остановиться на традиционной концертной программе. Кстати, с этого альбома мы исполнили только две песни. Я думаю, просто струсили.
Это было только начало долгих масштабных гастролей. Мы отыграли на многих европейских фестивалях, затем выступали в ангарах Америки. Эти концерты плавно перетекли в тур Metal Masters, в котором также были Heaven & Hell, Motörhead и Testament.
Мы продолжили гастроли в поддержку «Нострадамуса» в Австралии, Южной Корее, Японии и Мексике. Затем – глубокий вдох! – настало время снова ехать в Южную Америку.
Поездка не разочаровала. Столица Колумбии, Богота, находилась в жесткой изоляции из-за череды убийств, связанных с бандами и разборками наркоторговцев. Территорию отеля, в котором мы остановились, круглые сутки патрулировали вооруженные охранники.
Мы выступали на арене вместимостью 12 000 человек. Водитель совершенно заблудился и завез нас в ближайший парк, где перед выступлением Priest собирались тысячи фанатов. Паника! Джим Сильвия орал на водителя, но парень ни слова не понимал по-английски.
– Что происходит, Джим? – спросил я, немного обалдев от ситуации.
– Понятия не имею! – резко ответил наш гастрольный менеджер из Нью-Йорка. – Пытаюсь ему, блядь, объяснить, что надо развернуться! Нам нужен тот, кто говорит по-испански!
Фанаты увидели нас, набросились на фургон и стали раскачивать из стороны в сторону с криками: «Priest! Priest! Priest!» Было очень страшно. Наконец водитель понял свою ошибку и резко сдал задом, выехав из парка. Мы все же добрались до концертной площадки…
Правда, о безопасности и речи быть не могло. Когда мы вышли на сцену, публика настолько обезумела, что творилась настоящая анархия. Казалось, они вот-вот снесут ограждения. Я не переставал думать о трагедии с Даймбэгом.
Несколько сотрудников наркоконтроля под прикрытием, борющихся с торговлей в Колумбии, еще до концерта предупредили Джима Сильвию, что может начаться настоящий бунт, и Джим все заранее продумал. В итоге, когда мы сбежали со сцены, Джим велел нам сесть в… танк.
Это была полностью оснащенная боевая машина, и мы залезли внутрь и сидели в три погибели, пока наш танк уезжал с площадки, а самые безумные фанаты цеплялись за него и барабанили снаружи. На танке мы вернулись в отель, где стояли охранники с пулеметами.
Очередной обычный день…
Тур продолжался. Наступило Рождество, и в начале 2009-го мы прокатились по Великобритании и Европе в рамках тура со странным названием Priest Feast («Пирушка»). Уверен, неспроста.
Когда в конце марта выдался трехмесячный перерыв, остальные ребята из группы отправились домой на заслуженный отдых. Я не поехал. Весной, когда уже виднелись бутоны крокусов, я сочинил… рождественский альбом.
Джон Бакстер по-прежнему был моим менеджером, и хоть я и знал, что больше никогда ни один проект не поставлю выше Priest, по-прежнему жаждал время от времени что-нибудь выпустить. Реформировал группу Halford и записал пластинку Haflord 3: Winter Songs.
Альбом стал сюрпризом и вызвал шок. Гимны и рождественские песни – не самый очевидный материал для маньяка хеви-метала. Уверен, никто не ожидал, что я спою «Мы – три короля» или «Придите, все верующие!» Но именно в этом и заключался смысл.
Мне с детства нравится Рождество. У меня очень теплые воспоминания о том, как всякие славильщики пели возле нашей двери в Бичдэйле (не говоря уже о коробках с подарками!). В том, что я записал эту пластинку, был какой-то духовный аспект.
Христианин ли я? Я бы сказал, что христианство идет мне, как сценическая одежда, и дает нерушимую веру. Мне в нем многое нравится. И когда узколобые фанатики утверждают, что группа Judas Priest поклоняется дьяволу, я всегда огорошиваю их фразой: «А вот и нет! Я христианин-гей и поклоняюсь хеви-металу!»
За годы я также понял, что – особенно в Америке – есть металхэды, которые котируют нашу музыку, но ведут религиозный образ жизни. И я подумал: если пластинка вроде Winter Songs сможет им помочь, тем лучше.
Я и сам написал парочку рождественских песен и нашел такие, которые ни разу не исполнялись ни рок-, ни метал-группами. Я сказал Рою Зи, выступившему продюсером пластинки, что хочу специфический и нежный альбом, а не резкий, хриплый припанкованный трэш. И думаю, у нас получилось.
Мы выпустили альбом на лейбле Metal God Records, который учредили вместе с Джоном Бакстером. Фактически мы выпустили его самостоятельно. И продажи были слабыми, но я сделал пластинку не для того, чтобы заработать. Это было мое личное желание.
В то же самое время я зарегистрировал права на фразу «Бог металла». Меня стали называть так с тех пор, как мы записали «Metal Gods» на альбоме British Steel. Я постепенно привык, и захотелось присвоить себе этот титул.
Я никогда не воспринимал фразу всерьез. Никто из Черной страны никогда не будет с серьезным лицом утверждать, что он – Бог металла! Не хотелось, чтобы компании называли свои товары «богами металла», если это никак не связано с хеви-металом.
Поэтому я и зарегистрировал права. И теперь эта фраза наконец стала официальной! Я был единственным Богом металла! Преклоните предо мной колени (если, конечно, хотите – я не настаиваю)!
К лету 2009 года мы вернулись с гастролями в Штаты отметить 30-летие альбома British Steel, исполнив пластинку целиком. Для Priest это был уникальный и поворотный альбом, поэтому я понимал смысл его празднования… Но лучше бы на годик раньше.
К тому времени как мы собрались откатать два месяца по Штатам, мы уже больше года были на гастролях. Физически и психологически мы были выжаты как лимон, и очень нужен был перерыв. Я люблю гастроли, но они здорово выматывают.
До моего 60-го дня рождения оставалось всего два года, и мы с Томасом придумали дежурную шутку, что я завяжу с музыкой. И однажды разыграли Скотта.
Мы с Томасом сидели в аэропорту и ели, и наш молодой барабанщик подвалил к нам, составив компанию. «Что ж, Скотт, это мой последний тур!» – сказал я ему, когда он сел.
У него глаза из орбит вылезли: «Что?»
– Да! Надоело уже! – ответил я с невозмутимым видом.
