Вспоминаю, как однажды я читал о концепции так называемой внутренней мотивации. Некоторые психологи делят ее на три типа: мотивация к получению знаний, мотивация к достижению целей и мотивация к поощрению. Кажется, в случае с Кубом присутствуют все три варианта.
Однако в глубине души моя мотивация всегда была основана на детском любопытстве и стремлении понять, как все работает и почему.
Все дети удивительно мотивированны, и ничто не может сравниться в пользе для обучения с пробуждением у ребенка любопытства во время игры. В естественной среде обитания львам нечего бояться. Взрослые самцы обычно целыми днями лежат в тени, используя драгоценную энергию только для того, чтобы растерзать добычу (которую приносит домой львица-охотница), для спаривания или для борьбы за статус с конкурирующими самцами. Но посмотрите на львенка, которому еще только предстоит научиться управлять своим царством зверей! Детеныши без устали играют, не обращая внимания на жару и голод. Таким образом они приобретают знания и навыки, которые обеспечат им выживание, когда они вырастут. К счастью, людям не нужно запасать всю свою энергию на потом. Они могут позволить себе роскошь играть и оставаться любопытными всю свою жизнь.
И все же очень немногим удалось сохранить детское любопытство во взрослой жизни. Возможно, это связано с тем, что внутренняя мотивация уменьшилась за счет внешнего вознаграждения. Когда дети начинают учиться ради более высоких оценок вместо погружения в мир открытых вопросов, они быстро понимают, что оценки важнее познания.
Внешние награды и наказания – удивительно эффективные инструменты для изменения отношения и даже интересов людей. Следовательно, те, кто имеет возможность применить подобные стимулы, несут огромную ответственность.
Школа может развить (или отбить) у детей интерес к тому, что посчитает важным для общества. Владельцы компаний могут создать пакеты стимулов для менеджмента, чтобы сосредоточить внимание руководителей на том, что считают важным. И это всегда срабатывает. Но, если школа ошибается, общество может потерять потенциально великого художника, который вместо этого станет посредственным бухгалтером. Крупный семейный бизнес может рухнуть, если руководители получают неразумные стимулы. Именно на рубеже внешней и внутренней мотивации можно наиболее точно отличить любителей от профессионалов.
Любитель находит удовлетворение в самой задаче, занятии или проблеме. Профессионал руководствуется внешним вознаграждением, которое приносит успешное решение задачи. Если награду отнимут или изменится баланс между усилиями и стимулами, профессионал может просто уйти. Для любителя ничего не поменяется: он будет заниматься задачей, пока она ему интересна. И в данный конкретный момент решаемую задачу нельзя заменить ни одной другой, – это именно то, чем просто хочет заниматься любитель.
Конечно, внешние факторы могут повлиять на интерес любителя.
Если талантливый, но бедный художник работает над новаторским концептуальным произведением искусства, а ему предлагают целое состояние за рекламную кампанию, то он вполне может изменить свои планы. Именно таким образом стимулы могут развращать, почему и нужно применять их с максимальной осторожностью, даже учитывая потребности реальной жизни.
Сила стимулов поддерживает большинство организаций, да и общество в целом. Честно говоря, именно она делает профессионалов более надежными, чем любителей, в соблюдении сроков и уважении пожеланий своих клиентов. Профессионалы могут предложить вам знаменитое «любой каприз за ваши деньги». Любители же – это, скорее, азартная игра: они могут придумать что-то необычное, но с таким же успехом они могут пойти по пути, который интересен только им самим.
Стив Джобс однажды сказал: «Когда мне исполнилось 23 года, у меня уже было больше миллиона долларов, в 24 года – больше десяти миллионов, а в 25 лет – больше ста. И все это не имело никакого значения, потому что я никогда ничего не делал ради денег».
Джобс сделал из Apple самую ценную компанию в мире и, возможно, был самым влиятельным дизайнером и технологическим евангелистом нашего времени. Он был мультимиллиардером. Тем не менее я считаю, что деньги его принципиально не интересовали. У него было очень ясное видение, и он не оставлял свою мечту изменить мир. Чтобы добиться такого выдающегося влияния, ему нужна была эта сила и те средства, которые были в его распоряжении, – но только как средства, а не как конечная цель.
Так можно ли назвать Стива Джобса любителем? Вот где стирается грань: его видение невозможно было сравнить с чьим-либо другим, и он определенно ни на что не променял бы свои интересы.
Он просто был квинтэссенцией профессионала с внутренней мотивацией!
Мой подход к деньгам всегда сводился к тому, чтобы их игнорировать. Мне казалось, что деньги вредны, потому что они создают дополнительную работу. Когда они есть, вам нужно что-то с ними делать, прилагать к этому усилия. И меня это не вдохновляет.
Часто вспоминаю старую историю про итальянцев – северного и южного. Северный итальянец, очень профессиональный и деловой, едет в отпуск на юг и видит сидящего на берегу моря южного итальянца, который ловит рыбу. И вот северянин подъезжает к рыбаку на красивой машине и заводит разговор. Говорит о себе и о том, насколько он успешен и что теперь он может насладиться всеми плодами своего труда и приехать на юг на рыбалку. А парень из Южной Италии пожимает плечами и отвечает: «Я тоже здесь и делаю это всю свою жизнь, – и тут ничего особенного». Северянин упорно трудился, чтобы достичь цели, которую южанин принимает как должное.
В конечном итоге есть много критериев успеха, из которых, видимо, самый простой – это деньги, но для меня они являются незначительным показателем чего-то действительно важного.
Изобретательство никогда не станет рутинной работой. Сама природа изобретений в том, что они оригинальны, а значит, уникальны и непредсказуемы. Заработок – вот что делает эту работу работой. Но нельзя измерить заработной платой то, что составляет сущность изобретения, – изначальную идею. Не потому, что она ценнее работы, а потому, что это разные вещи.
Даже в начале пути, когда появились первые признаки успеха, я был застигнут врасплох. Уже в 1979 году мой доход от Куба был больше, чем любая зарплата, которую я когда-либо получал. Мозгом я понимал, что мой банковский счет вырос, но потребовалось гораздо больше времени, чтобы последствия этого роста проявились эмоционально. Мне было трудно представить, что этот рост каким-то образом связан с ценностью Куба.
Люди, говоря о ценности и цене, предполагают, что это одно и то же. Между ними определенно есть взаимосвязь, но все же эти понятия далеки друг от друга.
Если у кого-то появляется все больше и больше денег, он подстраивается под новые обстоятельства и начинает менять образ жизни. Мое благосостояние изменилось внезапно. Есть множество печальных примеров того, как неожиданное богатство губило людей. Среди них – победители лотерей, которые безрассудно растратили свой выигрыш или не нашли место в новом окружении, художники, представители творческих профессий, оказавшиеся неготовыми к внезапному успеху, растерявшие талант, поддавшиеся соблазнам, которые приносит слава. Так много расставлено ловушек, одни из которых очевидны, а другие невозможно предугадать.
