Бауэр, бледный и глубоко взволнованный, встал. Его руки дрожали. Человек, который дал Моссаду адрес Эйхмана в Аргентине, человек, без которого Эйхмана, скорее всего, никогда бы не поймали, больше не мог сдерживаться. Он расплакался, схватил израильтянина за плечо, обнял его и расцеловал.
16:00 — На пленарном заседании кнессета Бен-Гурион поднялся на трибуну. Твердым, ясным голосом он зачитал короткое заявление: «Я должен сообщить кнессету, что службы безопасности Израиля совсем недавно задержали одного из величайших нацистских преступников, Адольфа Эйхмана, который вместе с другими нацистскими лидерами был ответствен за то, что называлось „окончательным решением“ — уничтожение шести миллионов европейских евреев. Эйхман в настоящее время находится под арестом здесь, в Израиле. Вскоре он предстанет перед судом в Израиле в соответствии с законом о преступлениях нацистов и их пособников».
Слова Бен-Гуриона стали настоящим потрясением для присутствующих, которые, не сговариваясь, разразились оглушительными аплодисментами. Изумление и восхищение охватило кнессет, а затем и весь мир. В конце сессии кнессета со своего места за правительственной скамьей поднялся мужчина. Мало кто знал его в лицо или по имени. Это был Иссер Харель.
Суд над Адольфом Эйхманом начался в Иерусалиме 11 апреля 1961 года. Сто десять человек, переживших Холокост, были свидетелями обвинения. Некоторые никогда раньше не говорили о своем прошлом и теперь огласили свои жуткие истории. Все Государство Израиль не отходило от радиоприемников и с огромной болью и ужасом следило за трагедией, оживавшей в показаниях свидетелей. Казалось, весь еврейский народ отождествил себя с прокурором Гидеоном Хауснером, который обвинял нацистского преступника как представитель его 6 миллионов жертв.
15 декабря 1961 года Эйхман был приговорен к смертной казни. Его апелляция была отклонена Верховным судом, а президент Ицхак Бен-Цви отказал в помиловании. 31 мая 1962 года Адольфу Эйхману сообщили, что конец приближается. В своей камере осужденный написал несколько писем родным и выпил полбутылки красного вина «Кармель». Ближе к полуночи преподобный Халл, священник-нонконформист, вошел в камеру Эйхмана, как и в предшествующие вечера. «Сегодня я не буду обсуждать с вами Библию, — сказал ему Эйхман. — Я не могу терять время».
Священник ушел, но затем в камеру Эйхмана вошел неожиданный посетитель — Рафи Эйтан.
Посетитель стоял лицом к осужденному, одетому в светло-коричневую униформу заключенного. Эйтан ничего не сказал. Эйхман посмотрел на него и сказал по-немецки: «Я надеюсь, что ваша очередь придет после моей»
[12].
Охранники провели Эйхмана в крошечную комнату, которая была превращена в камеру для казни. Его поставили на люк и накинули петлю на шею. Небольшая группа чиновников, журналистов и врача, которым было разрешено присутствовать на казни, услышали его последние слова, сказанные в нацистской традиции: «Мы встретимся снова… Я жил, веря в Бога… Я подчинялся законам войны и был верен своему флагу…»
Двое полицейских за ширмой одновременно нажали две кнопки, из которых только одна открывала люк. Ни один из них не знал, у кого кнопка была рабочей, поэтому имя того, кто казнил Эйхмана, осталось неизвестным. Эйтан не видел самой казни, но слышал глухой стук люка.
Тело Эйхмана было сожжено в алюминиевой печи в тюремном дворе. «К небу поднялся черный дым, — написал американской репортер. — Никто не проронил ни слова, но было невозможно не вспомнить о крематориях Освенцима…»
Незадолго до рассвета 1 июня 1962 года быстроходный катер израильской береговой охраны вышел за пределы территориальных вод Израиля. Двигатель был выключен, и, пока судно тихо дрейфовало, полицейский выбросил пепел Эйхмана в Средиземное море.
Ветер и волны развеяли останки человека, который двадцать лет назад весело заявил: «Я прыгну в могилу, смеясь, довольный тем, что уничтожил 6 миллионов евреев».
У смертного одра своей матери Цви Мальхин думал о своих убитых родственниках, сестре Фруме и ее маленьких детях, погибших во время Холокоста. Он наклонился к матери и прошептал ей: «Мама, я захватил Эйхмана. Фрума отомщена». — «Я знала, ты не забудешь сестру», — прошептала умирающая женщина.
7
Где Йоселе?
Когда Иссер, его агенты и плененный Эйхман ждали на конспиративных квартирах в Буэнос-Айресе прибытия самолета Бристоль «Британия» из Тель-Авива, рамсад был уже занят другим проектом. Иссер решил проверить слухи о том, что в городе скрывается еще один нацистский преступник: доктор Йозеф Менгеле, «ангел смерти», чудовищный врач, который принимал поезда с евреями на платформе Освенцима и равнодушно отправлял здоровых на работу, а слабых, женщин, детей и стариков в газовые камеры. Менгеле был олицетворением жестокости и безумия Третьего рейха. После войны он скрылся, вполне возможно, в Аргентине.
Менгеле происходил из богатой семьи. Все это время родня продолжала поддерживать его, направляя ему крупные суммы денег. Денежный след, по которому следовали агенты Моссада, привел в Буэнос-Айрес; однако до сих пор они терпели неудачу в попытках найти Менгеле.
Но на этот раз им повезло. В мае 1960 года, незадолго до того, как «Британия» приземлилась в Буэнос-Айресе, агенты Иссера нашли адрес Менгеле. Этот человек жил в Буэнос-Айресе под своим настоящим именем! Очевидно, он был уверен, что хорошо защищен. Иссер послал своего лучшего следователя, Цви Аарони, проверить адрес, но Менгеле не было дома. Его соседи сказали Аарони, что пара Менгеле уехала на несколько дней, но они скоро вернутся. Взволнованный Иссер вызвал Рафи Эйтана.
— Давайте выждем и понаблюдаем, — сказал он, — и, когда Менгеле вернется, мы похитим и его и привезем в Израиль вместе с Эйхманом.
Рафи отказался. Операция по похищению Эйхмана очень сложна, сказал он; мы захватили одного человека, и у нас есть хорошие шансы посадить его в самолет и доставить в Израиль. Еще одна операция по поимке второго значительно увеличит риски. Это будет серьезной ошибкой.
Иссер сдался, и Рафи сделал ему альтернативное предложение.
— Если ты привезешь Эйхмана в Израиль и будешь держать его поимку в секрете в течение недели, я привезу тебе Менгеле.
— Как ты это сделаешь? — спросил Иссер.
— У нас все еще есть несколько конспиративных квартир в Буэнос-Айресе после операции «Эйхман», о которых никто не знает. Давайте пока что сохраним их. Пока вы с Эйхманом будете лететь в Израиль, я с Цви Мальхином и Авраамом Шаломом полечу в одну из соседних с Аргентиной стран. Вы прибудете в Израиль и сохраните захват Эйхмана в тайне; никто не будет знать, что мы его осуществили, и никто не будет нас искать. Затем мы вернемся в Буэнос-Айрес и захватим Менгеле. Мы будем держать его в одной из наших конспиративных квартир, а через несколько дней привезем в Израиль.
