Первые отряды оперативной группы прибыли в Рим и несколько дней следовали за Зуайтером. Молодая пара прогуливалась перед ливийским посольством, и агент включала камеру, спрятанную в ее сумочке, всякий раз, когда Зуайтер входил или выходил из посольства. Еще несколько «туристов» прибыли в Рим другими рейсами. Один из них, сорокасемилетний канадец по имени Энтони Хаттон, взял на прокат автомобиль в Avis, сказав клерку, что остановился в отеле Excelsior на Виа Венето. Если бы клерк проверил информацию, он бы обнаружил, что такой человек не останавливался в отеле Excelsior, точно так же, как некоторые другие «туристы», которые на той же неделе взяли напрокат машины и дали ложные адреса агентствам по прокату автомобилей.
Ночью 16 октября Зуайтер вернулся домой и собирался опустить монету десять лир в щель лифта. В подъезде дома было темно, и на третьем этаже кто-то играл на пианино меланхоличную мелодию. Внезапно двое мужчин вышли из тени и всадили в Зуайтера двенадцать пуль из «беретты» 22-го калибра. Выстрелов никто не слышал; двое агентов запрыгнули в «фиат», припаркованный на Пьяцца Аннибалиано. Через несколько часов они уже были за пределами страны.
Теперь, когда Зуайтера убили, уже не было необходимости скрывать его истинные занятия. Бейрутская газета опубликовала некролог, подписанный несколькими террористическими организациями, которые оплакивали Зуайтера как «одного из наших лучших бойцов».
Руководителем небольшой группы, убившей Зуайтера, был двадцатипятилетний израильтянин Давид Молад (имя изменено). Он родился в Тунисе и в детстве переехал в Израиль. От своих родителей, которым были учителями и убежденными сионистами, он унаследовал свободное владение французским, проникновенную, глубоко эмоциональную любовь к Государству Израиль и пламенный патриотизм. С юных лет он мечтал служить Израилю, рискуя жизнью. Во время службы в армии Молад записался добровольцем в элитное спецподразделение Армии обороны Израиля, где поразил командиров смелостью и изобретательностью. После увольнения поступил на службу в Моссад и быстро стал одним из лучших агентов, участвуя в самых рискованных операциях. Благодаря свободному владению французским языком он мог с легкостью выдавать себя за француза, бельгийца, канадца или швейцарца. Он рано женился, и вскоре у него родился сын; но это не охладило его желания служить на передовой в рядах бойцов Моссада.
После смерти Зуайтера Молад провел несколько дней в Израиле и затем вылетел в Париж.
Через несколько дней в парижской квартире на Рю-Алесиа, 175 зазвонил телефон. На звонок ответил доктор Махмуд Хамшари. «Это доктор Хамшари? Представитель ООП (Организация освобождения Палестины) во Франции?» У звонившего был сильный итальянский акцент. Он представился итальянским журналистом, сочувствующим палестинскому делу, и попросил разрешения взять интервью у Хамшари. Встретиться договорились в кафе, далеко от дома Хамшари. Хамшари, уважаемый историк, живший в Париже со своей женой-француженкой Мари-Клод и их маленькой дочерью, в последнее время предпринимал очень строгие меры предосторожности. Прогуливаясь по улицам, он постоянно высматривал людей, которые могли за ним следить; уходил из кафе и ресторанов до того, как был готов его заказ; часто осведомлялся у соседей, не спрашивали ли о нем какие-нибудь незнакомцы.
Казалось, ему не о чем беспокоиться. Он был ученым, человеком умеренных взглядов, хорошо интегрированным в парижские интеллектуальные круги. «Ему не нужны никакие меры предосторожности, — писала Анни Франсуа в еженедельнике Jeune Afrique, — потому что он не опасен. Израильские секретные службы об этом хорошо знают».
Но израильским спецслужбам было известно еще кое-что: участие Хамшари в неудачной попытке убийства Бен-Гуриона в Дании в 1969 году; причастность к взрыву пассажирского самолета Swissair в 1970 году, унесшему жизни сорока семи человек; связи с таинственными молодыми арабами, которые по ночам пробирались в его квартиру с тяжелыми чемоданами.
Израильским секретным службам также было известно, что на сегодняшний день Хамшари — второе лицо в руководстве «Черного сентября» в Европе.
В тот день, когда Хамшари пошел на интервью с итальянским журналистом, двое мужчин вломились в его квартиру и ушли оттуда пятнадцатью минутами позже.
На следующий день незнакомцы подождали, пока жена и дочь Хамшари покинут квартиру и он останется там один. Зазвонил телефон, и он поднял трубку.
— Доктор Хамшари? — это снова был итальянский журналист.
— Да, слушаю.
Далее Хамшари услышал пронзительный свист, а следом за ним — оглушительный взрыв. Заряд взрывчатки был спрятан под его столом, тяжело раненный Хамшари рухнул на пол. Через несколько дней он умер в больнице, не успев обвинить в своей смерти Моссад.
Через несколько недель после смерти Хамшари Майк Харари и человек по имени Джонатан Инглби прибыли на остров Кипр. Они зарегистрировались в Olympia Hotel в Никосии. В это время Кипр, расположенный по соседству с Израилем, Сирией, Ливаном и Египтом, превратился в поле битвы между израильскими и арабскими агентами. На этот раз два израильских агента следили за палестинцем по имени Хусейн Абд аль-Хир. За несколько месяцев до этого Абд аль-Хир был назначен резидентом «Черного сентября» на Кипре.
Абд аль-Хир также отвечал за проникновение террористов в Израиль и ликвидацию арабских шпионов, которые приезжали на Кипр, чтобы встретиться со своими израильскими кураторами. Комитет X приговорил его к смерти.
В ту ночь Абд аль-Хир вернулся в свой гостиничный номер, выключил свет и лег спать. Джонатан Инглби убедился, что мужчина спит, затем нажал кнопку на мониторе дистанционного управления. Оглушительный взрыв потряс отель. В гостиничном номере на третьем этаже пара израильских молодоженов от страха спряталась под кроватью. Портье бросился в номер Абд аль-Хира. Когда дым рассеялся, перед ним предстало ужасающее зрелище, от которого он упал в обморок: на него смотрела застрявшая в унитазе окровавленная голова Абд аль-Хира.
Месть «Черного сентября» не заставила себя долго ждать.
26 января 1973 года израильтянин по имени Моше Ханан Ишай встретился со своим другом-палестинцем в пабе Morrison на улице Хосе Антонио в Мадриде. После того, как они вышли из паба, двое мужчин преградили им дорогу. Палестинец бросился бежать. Тем временем незнакомцы вытащили оружие, изрешетили Ишая пулями и скрылись.
Только через несколько дней было установлено, что настоящее имя Ишая — Барух Коэн. Он был опытным агентом Моссада, создавшим сеть из палестинских студентов в Мадриде. Молодой человек, с которым Коэн встречался в пабе, был одним из его информаторов, но на самом деле он был внедрен в разведывательную сеть «Черным сентябрем». Его товарищи отомстили за смерть Абд аль-Хира, убив Баруха Коэна.
«Черный сентябрь» также подозревали в ранении другого израильского агента, Цадока Офира, в брюссельском кафе и в убийстве доктора Ами Шехори, атташе израильского посольства в Лондоне, посредством бомбы в письме.
Через две недели после смерти Абд аль-Хира «Черный сентябрь» назначил нового агента на Кипре. Всего через двадцать четыре часа после прибытия в Никосию палестинец вернулся в свой отель, выключил свет — и погиб так же, как его предшественник.
