И все же эфиопские евреи не сдавались. Из поколения в поколение, вдохновленные традицией, передаваемой от отца к сыну и от матери к дочери, они мечтали о том дне, когда отправятся в путь в Землю Израиля.
Очень немногие эфиопы приехали в Израиль в первые тридцать лет его существования. Даже в правление императора Хайле Селассие, «Льва Иудеи», который был близким другом и союзником Израиля, не предпринималось никаких серьезных усилий для переселения эфиопских евреев в еврейское государство.
Ситуация начала меняться в 1973 году, когда главный раввин Израиля Овадия Йосеф опубликовал недвусмысленное галахическое постановление, согласно которому эфиопские евреи, называвшие себя «Бета Исраэль», полноправные евреи. Два года спустя правительство Израиля решило применить Закон о возвращении к эфиопским евреям. И когда Менахем Бегин в 1977 году стал премьер-министром, он позвонил директору Моссада генералу Ицхаку (Хака) Хофи.
«Привези мне эфиопских евреев!» — сказал Бегин рамсаду.
В структуре Моссада существовало специальное подразделение «Бицур», отвечающее за защиту евреев, проживающих во враждебных странах, и организацию их иммиграции в Израиль. «Бицур» (позднее он был переименован в «Цафририм») немедленно приступил к работе.
Вскоре после разговора между Бегином и Хакой Давид (Дейв) Кимхи приземлился в Аддис-Абебе. Дейв был заместителем директора Моссада и главой подразделения «Тевель», отвечающего за сотрудничество с иностранными спецслужбами. Он приехал, чтобы встретиться с правителем Эфиопии Менгисту Хайле Мариамом. В это время Эфиопия оставалась закрытой для еврейской эмиграции. Страну раздирала гражданская война, и Менгисту обратился к Израилю за помощью в борьбе с повстанцами. Кимхи отказался действовать против повстанцев по поручению Менгисту, но пообещал снабдить его оружием, но при одном условии: Менгисту должен разрешить эмиграцию эфиопских евреев. Мы требуем, сказал Кимхи, чтобы каждый израильский самолет Hercules, который перевозит в Эфиопию военную технику, на обратном пути перевозил в Израиль эфиопских евреев. Менгисту согласился. И начался исход евреев из Эфиопии.
Эта договоренность оставалась в силе шесть месяцев, пока в феврале 1978 года она не была разрушена «оговоркой» тогдашнего министра иностранных дел Моше Даяна. Даян сообщил одной швейцарской газете, что Израиль поставляет оружие армии Менгисту. Некоторые утверждали, что Даян специально «слил» эту информацию, будучи противником сделки с марксистским и просоветским режимом Менгисту.
Менгисту был в бешенстве. Он не мог публично признаться, что поддерживал тайные отношения с Израилем, и сразу же разорвал договоренность с Моссадом. Прямой канал еврейской иммиграции теперь был заблокирован, однако приказ Бегина Хаке все еще оставался в силе.
Ворота Эфиопии снова были заперты, но письмо, пришедшее в штаб-квартиру Моссада из Хартума, столицы соседнего с Эфиопией Судана, внезапно предложило эфиопским евреям еще один путь к спасению.
Письмо было подписано Фереде Аклумом, эфиопским евреем, учителем, которому удалось пересечь границу с Суданом. С точки зрения Израиля Судан был враждебной страной. Это государство страдало от голода, засухи, межплеменных и Религиозных войн. Тысячи беженцев из разных уголков Судана и из соседней Эфиопии скопились в убогих палаточных лагерях. Аклум отправил несколько писем в Израиль и в благотворительные организации по всему миру в отчаянной попытке получить срочную помощь для эмиграции эфиопских евреев. Одно из писем Аклума попало в штаб-квартиру Моссада и привлекло внимание высокопоставленного чиновника. «Я в Судане, — писал Аклум. — Пришлите мне билет на самолет». Вместо билета на самолет Моссад отправил в Судан своего сотрудника, Дани Лимора, для того чтобы встретиться с Аклумом.
Лимор встретился с Аклумом, и они договорились, что Аклум попытается найти евреев в лагерях беженцев и сообщит Дани о результатах. За несколько месяцев он действительно обнаружил тридцать евреев, и Моссад тайно организовал их иммиграцию в Израиль. Через месяц Аклум был завербован Моссадом; ему поручили разыскивать евреев в Хартуме. Однако он не нашел там ни одного еврея, и посланник Моссада решил вернуться в Израиль. Перед отъездом Лимор дал Аклуму указание также отправляться в Израиль. Аклум хотел остаться в Судане и продолжать поиски эфиопских евреев в других частях страны. Лимор, однако, был непреклонен. Он приказал Аклуму свернуть деятельность и прибыть в Израиль в течение недели.
Но Аклум не подчинился приказу и начал путешествовать из одного города в другой, из одного лагеря беженцев в другой, надеясь найти там евреев. Он не нашел ни одного еврея, но хорошо знал, что, если он сейчас вернется в Израиль, это положит конец иммиграции эфиопских евреев через Судан. Он составил лживый отчет, упомянув в нем имена многих евреев, которых он якобы нашел в Судане. Отправил отчет по факсу в Моссад и заявил, что остается в Судане, «чтобы о них позаботиться».
Евреи, которых Аклум включил в свои списки, действительно существовали, но их не было в Судане; они все еще жили в своих деревнях в Эфиопии. Теперь Аклум начал действовать в Эфиопии в одиночку. Он посещал деревни и пытался убедить местных евреев отправиться в Землю Израиля. Слух о том, что найден секретный путь в Иерусалим, распространился со скоростью лесного пожара. Сначала несколько мужчин, затем их семьи и, наконец, целые деревни собрали свои скудные пожитки и отправились в путь. Тысячи людей, в том числе старики, женщины и дети, тайно покинули Эфиопию. Они были вдохновлены мессианской мечтой, библейскими обещаниями о возвращении в страну, текущую молоком и медом.
Они запаслись пищей и водой, пересекли границу и отправились в изнурительное и опасное путешествие по пустыне. Они шли ночью, а днем прятались в пещерах и расщелинах скал. Многие из них заболели и умерли. Младенцы умирали от обезвоживания на руках у матерей. Один отец потерял четверых детей во время этого ужасного путешествия. Некоторых укусили змеи и скорпионы, другие умерли от инфекционных заболеваний. Воды и еды, которую они взяли с собой, было недостаточно. Несколько групп переселенцев подверглись нападению грабителей, которые забирали у них все вещи и часто оставляли после своих атак множество трупов. Годы спустя актриса Мехерета Барух, участвовавшая в этом путешествии, рассказывала о его ужасной цене. Она вспоминала, что каждое утро беглецы пересчитывали трупы своих близких. Иногда на песке лежало десять тел, иногда пятнадцать. Не было семьи, которая не потеряла бы во время перехода хотя бы одного ребенка.
Летом 1981 года Дани Лимор и его команда из Моссада вернулись в Судан, действуя под прикрытием. Они называли себя «Хафи» (аббревиатура словосочетания Haka’s Force in Sudan — «Силы Хаки в Судане»). Их целью было установить контакт с эфиопскими евреями, находившимися в Судане.
Но выжившие евреи при попытках связаться с посланниками Моссада снова столкнулись с трудностями. Даже те, кто смог добраться до лагерей беженцев вокруг Хартума, были убиты горем. Им приходилось скрывать свою религию и в то же время избегать употребления некошерной пищи, которую агентства по оказанию помощи раздавали беженцам. Бандиты и преступники, которые были настоящими хозяевами лагерей беженцев, насиловали женщин и похищали молодых девушек. Около сотни девушек были похищены и бесследно исчезли. Разыскивавшие их родственники смогли выяснить, что их продали в Саудовскую Аравию, где в рабстве содержалось около 120 000 женщин. Еврейское происхождение нескольких беженцев было раскрыто их соседями по лагерям; они были арестованы суданской полицией и подвергнуты пыткам. Многие оставались в лагерях беженцев месяцами и даже годами, пока не смогли отправиться в Израиль.
