— Не буду я! — сверкает глазами Эн.
Ник примечает в нескольких шагах от того места, где они сидят, ржавую чугунную сковороду с короткой ручкой. На оружие сковорода не тянет, но это лучше, чем ничего.
— Ну, как хочешь. — Олег тяжело поднимается, делает шаг, пошатывается, но восстанавливает равновесие и задумчиво смотрит на Ника. — Слышь, братан, ты как, выйдешь? Или посмотреть хочешь?
Хал возникает за спиной пучеглазого, словно призрак. Коротко, без замаха, он бьет его трубой по голове, перешагивает через упавшее тело и ударом ноги опрокидывает котел. Дымящийся бульон широкой волной разливается по заплеванному полу, длинные узкие куски вареного мяса разъезжаются во все стороны, извиваясь, точно живые.
Пьяный Ильнур пытается приподняться, опершись об стол, но его рука скользит, и он с матюгами падает в горячую лужу. Колян, глядя на все это, громко икает.
— Они людей жрали, блин! — поигрывая трубой, сообщает Нику и Эн Хал. — Там, за домом, в кустах, руки отрубленные… и разное другое. Гасим всех, короче!
— Погоди. — Ник поднимается, аккуратно перешагивает через парящий бульонный ручеек, трогает пульс на шее у пучеглазого. — Живой.
— Ща добью! — Хал вскидывает руку с зажатой в ней трубой.
— Погоди, сказал! — Ник вырывает у него трубу. — Мы — не убийцы. Эн, достань из мешка моток шнура…
Спустя полчаса, нагруженные всем необходимым, друзья покидают страшный магазин. Железный шкаф, служивший людоедам дверью, они из соображений гостеприимства убирают в сторону. Троицу пьяных нелюдей, накрепко связанных толстым капроновым шнуром, оставляют лежать посреди торгового зала, в бульонных лужах.
На прощание Ник говорит им:
— Когда сюда придут собаки, очень рекомендую перед смертью вспомнить тех, кого вы лишили жизни. Вспомнить — и покаяться. Может быть, там, наверху, вас все же простят.
Хал, которого все же развезло от выпитой водки, истерично хохочет, указывая на стонущих людоедов:
— Колбаса в обвязке, блин! Куть-куть-куть, собачки! Ужин готов.
— Перестань, — морщится Эн. — Пошли скорее, а то меня сейчас вырвет.
Глава вторая
Ник
Лук — это не просто кривая палка и натянутая на нее веревка, как думают многие. На протяжении тысячелетий лук был главным — и очень эффективным! — дистанционным оружием человечества, причем на всех континентах. Именно лук позволил Чингиз-хану и его нукерам одерживать победы над более технологичным врагом, благодаря луку английские войска победили французскую армию Филиппа Четвертого в битве при Креси, положив начало концу эпохи рыцарства в Европе. Турецкий султан Селим Третий, стреляя из рефлексивного составного лука турецкого типа, отправил стрелу на 889 метров — мировой рекорд, между прочим. Кстати, турки используют при стрельбе «монгольский способ» — тетиву они натягивают большим пальцем, на который надето специальное кольцо. У нас этот хват называется «замок», он прочно удерживает стрелу и тетиву, исключая срывы. Наташка умеет стрелять с помощью «замка» и кольцо у нее есть, китайское, костяное. Бедная, она даже не догадывается, что это именно ей придется в основном убивать собак…
Энка еще не отошла после истории с магазином и теми ублюдками, что в нем сидели. В Цирке поговаривали, что где-то на окраинах, за бывшей Казанкой, в районе химического завода «Оргсинтез», есть целая банда охотников за людьми. Но это где-то далеко, а тут — вот так, без боязни, на виду у всех…
И еще — аковцы и Аслан их «крышевали». И наверняка знали, что эта троица — людоеды. Вывод? Да все просто: Аслану по барабану. Главное, чтобы на его власть не покушались.
Хал с самого начала заподозрил, что там дело не чисто. Он нам потом, когда проспался, рассказал: мол, сначала просто хотел опохмелить этих уродов до отключки, забрать все, что надо, и уйти. А когда мясо в тагане увидел, вспомнил про следы на улице и решил про shy;верить.
Хал молодец, чего уж там. И Эн. Для девчонки она держится на пять с плюсом. А я вот все никак не соберусь, в себя не приду. Не понятно мне, как быть, что делать. Законов нет, правил нет. Ничего нет. Все живут наобум, как придется. Кто сильнее — Аслан вот со своими отморозками — тот и главный. Может, правы те, кто говорит, что простым людям, ну, народу, всегда начальник нужен, жесткая власть, твердая рука? Наверное, правы. Не могут люди жить сами по себе. Из меня вон солдат нормальный был, а вот командир…
Нет, всё, к черту эту рефлексию! Кто был однозначно прав, так это древнегреческие философы-стоики: «Делай, что должно, — и будь, что будет». Я сейчас должен делать луки и стрелы. Много стрел. Я должен показать Халу и Эн, какие ветки, какой длины и толщины, нужно выбрать для этого. Вот это мое дело. А все остальное — ну его к лешему. Проще надо быть. И увереннее в себе.
Импровизированную мастерскую по изготовлению луков Ник решает устроить в глухой чащобе, поднявшейся на месте спортивной площадки, примерно в километре от Танкового училища. Первым делом он берется за тетиву. Размотав шнур, оборачивает его вокруг бетонной опоры столба освещения, выравнивает концы и кивает Халу и Эн:
— Тяните! Изо всех сил.
— Порвем же, — неуверенно улыбается Хал.
— Этот трос выдерживает нагрузку в несколько тонн. Не порвете. Тяните!
И Ник, сам ухватившись за крапчатый шнур, наматывает его на кулак, упирается ногами в землю, выгибается…
— Ну, давайте!
Эн и Хал присоединяются к нему. Слышится скрип, шнур елозит по грязному бетону.
— Сильнее! — хрипит Ник. — Нужно максимально вытянуть его.
— Зачем? — не понимает Хал.
— Чтобы тетива не растягивалась потом. И-эх! Взяли! Еще — взяли!
Ветви для луков, толстые, длинные — под два метра — и чуть изогнутые, лежат в сторонке. Их Ник вырубил в зарослях клена. Когда с вытяжкой шнура покончено, он берет одну из ветвей, упирает одним концом в землю, наваливается, пробуя согнуть.
— Нормально. Будет простой дугообразный лук, типа английского длинного, только ассиметричный. Нагрузка натяжения в двенадцать килограммов — а больше нам и не надо. Хал, бери топор, плющи гвозди, отрубай шляпки. Эн, вот тебе нож — пошли, будем срезки для стрел делать. И давайте, ребята, поторопимся — скоро вечер.
Хал, хмыкнув, садится, вытаскивает из промасленного бумажного свертка гвоздь-пятидесятку, кладет на бетонный бордюр, предварительно очищенный от грязи, ловко перекидывает в руке топор обухом вниз и с оттяжкой наносит первый удар…
Под звонкое тюканье Ник и Эн спускаются в небольшой овражек, сплошь заросший молодыми ивами.
— Нож держи заточенной стороной от себя. Ветки срезай наискосок, выбирай более-менее прямые, толщиной в палец, и чтобы не меньше метра длиной, — объясняет Ник девушке. — Всё, давай. Ты тут, а я вон там, в сторонке. Нам надо не меньше сотни стрел.
