111. Попробуем рассмотреть этот общий принцип на частных примерах. Обратите внимание, как от самого высшего до самых низших проявлений настоящее искусство всегда зависит от своего отношения к практическим потребностям. Первая необходимость – это чаша и блюдо, в особенности чаша. Пищу вы можете положить и на столы гарпий
[103] или на что-либо другое, но для того, чтобы пить, необходима чаша. Чтобы удобно было ее держать, необходимо приделать к ней ручку. Чтобы наполнять ее, когда она пуста, нужен большой кубок. Чтобы носить этот кубок, полезно приделать к нему две ручки. Видоизменяйте формы этих предметов в соответствии с разнообразными требованиями, которые возникали из потребности пить много и с известным утонченным изяществом, из необходимости легко пить напиток, на целые годы сохранять его аромат, хранить в погребах, добывать из источников, совершать жертвенные возлияния, сберегать панафинейское масло или пепел погребальных костров, – совершите все соответствующие видоизменения, и в результате получите ряд прекрасных форм и украшений, начиная с грубо сделанных из красной глины амфор и заканчивая вазами работы Челлини из драгоценного камня и хрусталя; в этом ряду, преимущественно в его простейших формах, были созданы прекраснейшие линии и превосходнейшие образцы строгой композиции, каких только достигало искусство.
112. Чтобы наполнить кубок водой, необходимо отправиться к колодцу или ручью; нужно оградить колодец; нужны трубы или желоба, чтобы удержать поток весной; для проведения воды на расстояние необходимо построить открытый или закрытый водопровод и на душной городской площади, куда выйдет поток, полезно для здоровья и приятно для взора заставить его биться фонтаном. Из этих серьезных потребностей создается школа скульптуры; в основе ее лежит украшение колодцев на равнинах и оформление оград источников в горах, но прежде всего – декор городских фонтанов, у которых сходятся хозяйки и торговки.
Существует и еще более важная причина, побуждающая применять искусство прежде всего в этих случаях, – при помощи искусства мы можем выразить чувство благоговения и благодарности. У всякого здравомыслящего народа появляется глубокое осознание присутствия божественной силы при виде того, как небо дарует нам дождь; это чувство проникает в сердце, наполняя его восторгом, и усиливается при виде того, как дар неба становится благодетельной силой и ежегодно является снова во время весенних разливов. Плодотворная сила муз ни в коем случае не может проявиться в народе, который презирает свой Геликон. Еще менее возможно, чтобы могла расти та христианская нация «tanquam lignum quod plantatum est secus aquarum»
[104], которая не может постичь поучительного смысла рассказов о тех местах, где являлись Ревекка и Рахиль, где явилась та, у кого возле горы Гаризим попросил воды Странник, утомленный и не имевший, чем зачерпнуть ее.
113. И действительно, если наши источники скрываются вдали от городов, в долине, в скалистом ущелье или в зеленой аллее в летнюю засуху, то лучше не тревожить их счастливого покоя; но если они располагаются вблизи городов, если, став предметом общего пользования, они могут подвергнуться осквернению, то для искусства нет лучшего применения, чем защита источника и начала русла драгоценным мрамором. Нельзя придумать для здорового воспитания лучшего средства, чем сохранить каждый ручей на возможно большем протяжении чистым, полным рыбы и легко доступным для детей. Лет тридцать назад существовала небольшая и неглубокая речка Вандель, струившаяся через проезжую дорогу под мостом для пешеходов у подошвы последнего мелового холма возле Кройдона. Увы, приходили, уходили люди – и речка исчезла навсегда. Местные власти давно уже выстлали кирпичами русло, по которому она протекала. А между тем этот поток с водившимися в нем пескарями имел для воспитательных целей больше значения, чем тысячи фунтов, которые ежегодно тратятся на приходские школы; этот поток принес бы бóльшую пользу даже в том случае, если бы каждый грош из этих тысяч вы употребили на то, чтобы заставить молодежь изучить свойства кислорода и водорода, вызубрить названия и скорость течения всех азиатских и американских рек.
114. Суть в следующем. Представьте, что мы сочли бы полезным вновь основать в Англии школу гончарного ремесла; мы, скромные художники, употребили бы все усилия, чтобы показать, сколь красивой может быть волнистая линия, какие прекрасные узоры можно вывести на белом фоне обыкновенной голубой краской, наконец, как красиво сочетание черного и каштанового цветов, встречающееся в окрасе спаниелей. Но могу предсказать, что все наши старания будут совершенно бесполезны, пока мы не научим крестьянина молиться перед принятием не только пищи, но и питья. Далее, снабдив его греческими чашами и блюдами, мы должны позаботиться о том, чтоб содержимое, которое мы вложим туда, было пригодно для еды.
115. Нет необходимости анализировать те проявления искусства, которые зиждятся на своей полезности для одежды и оружия. Но я должен заявить следующее: после того как мы добьемся для бедных здоровой пищи, следующий шаг, приближающий нас к созданию в Англии школ искусства, – добиться для бедных приличной и здоровой одежды. Она должна быть сделана из хорошего материала, приспособлена к повседневным занятиям, должна соответствовать их общественному положению, и носить ее следует опрятно и с достоинством. Этому порядку и достоинству бедных должны научить женщины высших и средних классов. От последних невозможно требовать правильности мысли, если они терпят грязь бедноты, а сами носят роскошные платья. Потребность в известном комфорте и естественное сознание своего достоинства, которые должны проглядывать в платье как богатых, так и бедных, – вот на чем должно основываться искусство в одежде. Мануфактурщики должны так же заботиться о совершенстве и красоте тканей, о материале и рисунках, как оружейники Милана и Дамаска некогда заботились о своей стали.
116. Добившись здоровой пищи и одежды, мы должны отвоевать и третье – жилище. Я уже сказал, что лучшие творения архитектуры есть не что иное, как пышно возвеличенная кровля.
В самом деле, Ватиканский собор, нефы Реймсского и Шартрского соборов, своды и арки их приделов, могильные склепы и шпицы колоколен, – все эти разнообразные формы вытекают из потребности надежно укрыть пространство от зноя и дождя. Мало того – как я уже пытался доказать в «Камнях Венеции», все эти прекрасные формы развивались в светских и частных постройках и только после этого были в грандиозных размерах применены в культовых сооружениях. Наши современные архитекторы, как вы могли заметить здесь, в Оксфорде, и в других местах, не знают, по-видимому, что им делать с крышами. Будьте уверены, что если перекрытия правильны, то все хорошо. Есть два способа делать правильные перекрытия. Во-первых, всегда делайте их деревянными или каменными, а не железными, а во-вторых, постарайтесь, чтобы в каждом городе сначала возводились маленькие кровли, а потом большие и чтобы каждый нуждающийся в крове получил его. Мы должны добиться, чтобы каждый ощущал в нем потребность, то есть в не слишком преклонном возрасте люди должны желать родного крова, с которым им уже никогда не захочется расстаться; этот очаг должен соответствовать их житейским привычкам и по мере приближения смерти становиться все более и более удобным для них. Люди должны желать, чтобы их жилища были устроены как можно более прочно, чтобы они были изящно меблированы и убраны, располагались в приятном месте, где ярко сияет солнце, где чист воздух, наконец, чтоб каждый сам выбирал себе место, как это делают ласточки. Когда же дома в городах сгруппированы, жители должны обладать сознанием гражданской солидарности настолько, чтобы подчинить архитектуру зданий общим законам, а также из гражданской гордости стремиться к тому, чтобы совокупность всех зданий представляла собой одно прекрасное целое, а не что-то ужасное. Несколько недель тому назад один английский священник
[105], магистр нашего университета, человек средних лет, обладающий здравым смыслом без излишней сентиментальности, упомянул – без всякого отношения к предмету нашей с ним беседы, – что не может проехать по Лондону, не закрыв глаза: он боится, что, взглянув на эти подобные глыбам дома с проходящей по окраинам железной дорогой, от ужаса лишится способности заниматься своими повседневными делами.
