XL. Ограничившись, таким образом, использованием подобных простых композиций во всех случаях, когда наш цвет подчинен либо архитектурному проекту, либо скульптурной форме, мы должны добавить к нашим обычным средствам орнаментации еще одно – монохромный рисунок, являющийся промежуточным звеном между цветным рисунком и каменной резьбой. Следовательно, всю систему элементов архитектурного декора можно описать следующим образом:
1. Главная органическая форма. Отдельная самостоятельная скульптура и горельеф; пышные капители и каменная резьба. Прорабатываются тщательно, до полной завершенности формы, и либо оставляются в чистом белом мраморе, либо в высшей степени деликатно окрашиваются лишь по краям и в выступающих частях, причем цветовые пятна не согласуются с формообразующими линиями.
2. Второстепенная органическая форма. Барельеф или инталия. Степень абстракции повышается с уменьшением объемности изображения; линии упрощаются и становятся резче и жестче. Цвет используется тем смелее, чем менее рельефно и реалистично резное изображение, но по-прежнему существует независимо от формы.
3. Органическая форма, стилизованная до предела. Монохромная каменная резьба, упрощенная до абстрактных очертаний и потому впервые допускающая использование цвета в полном согласии со своими контурами. Иными словами, как следует из вышеприведенного определения, вся фигура здесь выделяется одним цветом на фоне другого.
4. Органические формы, полностью утраченные. Геометрические узоры или разнообразные расплывчатые пятна самых ярких тонов.
На противоположном конце данной шкалы, начиная с цветного геометрического узора и двигаясь по восходящей, я разместил бы разнообразные виды плоскостных художественных изображений, которые можно использовать в архитектуре. Первым из них и в высшей степени пригодным для такой цели является мозаика, которая выполняется в самой абстрактной манере и состоит из крупных масс яркого цвета (на мой взгляд, «Мадонна» Торчелло представляет собой благороднейший образец мозаики, а роскошнейший находится в Пармском баптистерии); далее следует чисто декоративная фреска, вроде настенной росписи из церкви Санта-Мария дель Арена; и, наконец, фреска, имеющая самостоятельное значение, как в Ватикане и Сикстинской капелле. Но я не могу сколько-либо уверенно выявить принципы абстрактной трактовки во фресковой живописи, поскольку превосходнейшие образцы оной, как мне кажется, столь успешно вписываются в архитектурный проект единственно в силу архаичности своего стиля; и, на мой взгляд, абстрактную трактовку и восхитительную простоту, благодаря которым подобные фрески становятся средствами воплощения великолепной цветовой гаммы, невозможно воспроизвести сознательным усилием. Мне кажется, даже сами византийцы, когда бы смогли нарисовать фигуру лучше и совершеннее, не стали бы использовать ее в качестве цветного элемента декора; и использование таких фресок, свойственное ранней поре, сколь бы прекрасным и многообещающим оно ни казалось, не следует включать в перечень средств архитектурного декора, ныне законных или даже возможных. В случае с витражом существует аналогичная трудность, еще нами не разрешенная; и мы должны сначала преодолеть ее, прежде чем решиться рассматривать стену как витраж, явленный в большом масштабе. Произведение живописного искусства, выполненное не в абстрактной, но в сугубо реалистичной манере, неизбежно становится главным элементом целого или, по крайней мере, перестает быть делом архитектора; размещение и композицию подобных фресок надлежит оставлять на усмотрение художника уже по завершении строительства здания, как делалось во дворцах Венеции, расписанных Веронезе и Джорджоне.
XLI. Таким образом, элементами чисто архитектурного декора можно считать лишь четыре вышеназванных, которые переходят друг в друга почти незаметно. Так, на элгинском фризе представлена монохромная резьба в стадии перехода в скульптурное изображение, напоминающая мне змею, наполовину сбросившую кожу. На рис. VI приведен пример чисто монохромной резьбы, взятый с прекрасного фасада церкви Сан-Микеле в Лукке. Всего на нем насчитывается сорок таких арок, покрытых равно изысканными орнаментами, полностью вырезанными в гладкой поверхности белого мрамора с заглублением на дюйм и заполненными зеленым серпентинитом: в высшей степени тонкая и сложная работа, требующая исключительной осторожности и точности в подгонке вставных элементов и, разумеется, двойного труда, поскольку каждую линию и каждую форму приходится вырезать и в мраморе, и в серпентините. Читатель сразу обратит внимание на чрезвычайную простоту форм (глаза людей и животных, например, обозначены здесь лишь точками – кружочками серпентинита диаметром в полдюйма); но, несмотря на свою простоту, они зачастую являют значительное изящество изгибов, как, например, в линии шеи у птицы над колонной справа
[25]. Во многих местах кусочки серпентинита выпали, оставив после себя чернеющие пустоты, как под рукой всадника и на птичьей шее, а также в полукруглом поясе над аркой, некогда заполненном каким-то узором. Я бы проиллюстрировал свои впечатления нагляднее, когда бы на рисунке воссоздал утраченные элементы, но я всегда рисую вещь такой, какой вижу, ибо не терплю никакой реставрации. И мне хотелось бы особо обратить внимание читателя на совершенство форм в скульптурном орнаменте мраморных карнизов в противопоставлении абстрактной трактовке монохромных фигур, узоров из шаров и крестов между арками и трехчастного орнамента вокруг арки слева.
XLII. Я очень люблю такие монохромные фигуры, поскольку во всех композициях, мной виденных, они дышат жизнью и исполнены выразительности; тем не менее, на мой взгляд, высокая степень условности трактовки, которую они предполагают, вынуждает нас относить их к несовершенному искусству, а поистине прекрасное здание лучше украшать полноценной скульптурой (главная и второстепенная органические формы) в сочетании с упорядоченными цветовыми пятнами на гладких и широких поверхностях. И мы действительно видим, что в Пизанском соборе (который является более совершенным образцом архитектуры, нежели собор в Лукке) данное требование в точности соблюдено: цвет использован в геометрических узорах, покрывающих стены, а фигуры животных и очаровательные лисвенные орнаменты служат скульптурными украшениями карнизов и колонн. И мне кажется, изящество резных изображений становится заметнее, когда они таким вот образом противополагаются строгим линиям полихромного орнамента, а сам цвет, как мы уже поняли, неизменно обретает наибольшую выразительность, когда заключается в резко очерченные контуры остроугольных геометрических фигур. Таким образом скульптура выгодно оттеняется цветом, а цвет выигрывает в противопоставлении белизне и изяществу резного мрамора.
XLIII. В ходе данной главы и предыдущих я назвал одно за другим почти все условия Силы и Красоты, в самом начале провозглашенные мной источниками глубочайшего наслаждения, какое архитектура может доставить уму человеческому; но, с вашего позволения, я еще раз перечислю означенные требования, дабы посмотреть, найдется ли такое здание, которое можно объявить примером предельно гармоничного сочетания всех их. Итак, вернувшись назад, к началу третьей главы, и последовательно поименовав все обязательные признаки совершенного архитектурного проекта, упомянутые к слову в двух предшествующих главах, мы получим следующий перечень благородных черт:
