* * *
Однажды июльским вечером 1970 года группа британских солдат появилась на густозаселенных улочках вокруг Бэлкен-стрит, что рядом с Фоллз-роуд, в поисках спрятанного склада оружия. Обыскивая один из домов, они нашли 15 пистолетов и одну винтовку, а также пистолет-пулемет «Шмайсер». Но когда они возвращались к бронемашинам и уже готовились покинуть этот район, на них напала толпа местных жителей, полетели камни. В панике водитель одной из пигз сдал назад, в толпу, задавив человека, что еще больше разозлило местных. Поскольку конфликт нарастал, на помощь первому отряду солдат отправили второй. Военные начали распылять в толпе слезоточивый газ.
Вскоре на Ловер Фоллз было сконцентрировано три тысячи солдат. Они рубили двери, врываясь в узкие домики. По официальной версии, они искали оружие, но делали это с такой непропорциональной ситуации разрушительной силой, что все походило на акт возмездия. Они крушили диваны и переворачивали кровати. Они отрывали линолеум от пола, били цветочные горшки и срывали газовые и водяные трубы. С наступлением ночи над Фоллз-роуд начал кружить военный вертолет, и из громкоговорителя доносился голос с явным итонским акцентом, сообщающий о введении комендантского часа: люди должны оставаться в своих домах, в противном случае они будут арестованы. Штыками винтовок солдаты разматывали огромные катушки проволоки и натягивали ее, огораживая таким образом Ловер Фоллз. Военные в бронежилетах и со щитами патрулировали город, лица их были измазаны углем. Жители маленьких домиков смотрели на них из окон с нескрываемым презрением.
Возможно, дело было в газе, а может, в чем-то другом, но Западный Белфаст объединился в опасную оппозицию. Газовый патрон пролетал через тротуар, оставляя за собой дымный след и заставляя людей, бросающих камни, рассыпаться по сторонам. Только за одну неделю в этом районе военные распылили 1600 канистр газа, и он разносился по узким улочкам и просачивался в щели продуваемых насквозь старых домов. Он щипал людям глаза, скреб в горле и провоцировал панику. Молодые парни протирали лица тряпками, смоченными в уксусе, и снова отправлялись бросать камни. Один журналист, писавший об осаде, говорил, что газ стал чем-то вроде клея, веществом, которое «скрепляло толпу в общей симпатии людей друг к другу и их ненависти к тем, кто пускал в них газ».
* * *
У Майкла МакКонвилла было весьма неспокойное детство. Он рос со здоровым скептицизмом по отношению к властям. На его взгляд, Британская армия ничем не отличалась от полиции. Он смотрел, как солдаты бросали людей о стены, пинали их ногами, обутыми в форменные сапоги с распластанным орлом. Он видел, как военные вытаскивали отцов и братьев из домов и уводили прочь, арестовывая их без какого-либо суда. Артур МакКонвилл был безработным. Но едва ли кого-то в «Дайвис Флэтс» могло это удивить: половина жителей кормила свои семьи исключительно на пособие.
Когда дети выходили из квартиры, Джин всегда велела им не уходить далеко. «Никуда не ходите! – говорила она им. – Держитесь поближе к дому». Формально войны вроде бы не было (власти упорно называли происходящее «гражданскими беспорядками»), но в действительности это был самый настоящий военный конфликт. Майкл бродил со своими друзьями, братьями и сестрами по чужой, непредсказуемой местности. Но даже в самые ужасные годы Смуты некоторые дети, казалось, не испытывали страха. Когда прекращалась стрельба и замолкали винтовки, ребятишки высыпали на улицу и заползали в остовы сгоревших грузовиков, прыгали на ржавых сетках кроватей или прятались в брошенных ванных, которые лежали среди груд булыжников.
Майкл большую часть времени проводил в раздумьях о голубях. В XIX веке голубь считался в Ирландии «скаковой лошадью бедняка». Отец Майкла и его старшие братья привили ему интерес к голубям. Сколько он себя помнил, его семья всегда держала птиц. И Майкл отправлялся в зону боевых действий, чтобы поискать сидящих где-нибудь голубей. Когда ему удавалось их обнаружить, он снимал куртку, устраивал для них что-то вроде гнезда и нес теплых испуганных птиц обратно в свою спальню.
Во время таких походов Майклу порой приходилось идти через брошенные дома. Он и понятия не имел о том, какие опасности могут поджидать его внутри: бродяги, военизированные группы или бомбы – что угодно. Но он не боялся. Однажды он наткнулся на старый завод, у которого взрывом начисто снесло весь фасад. Майкл и его друг заглянули внутрь, чтобы проверить, нет ли там гнездящихся голубей. Когда они дошли до верхнего этажа, то вдруг оказались прямо перед отрядом британских солдат, ставших здесь лагерем. «Руки вверх, стреляю!» – закричали солдаты, они держали Майкла и его друга на прицеле, пока те не спустились вниз, в безопасное место.
Примерно через год после всех этих событий в округе Фоллз Белфаста отец Майкла начал сильно терять в весе. В конечном итоге он очень ослаб и так дрожал, что не мог даже удержать чашку чая в руках. Обратившись наконец к доктору и сделав анализы, он узнал, что у него рак легких. Гостиная стала его спальней, и Майкл слышал, как по ночам он стонет от боли. Он умер 4 января 1972 года. Когда Майкл смотрел, как гроб с телом его отца опускают в мерзлую землю, он и представить себе не мог, что может случиться что-то худшее.
Глава 4
Раскол в ИРА. Подпольная армия. «Это было потрясающее время»
Однажды в 1971 году Долорс Прайс шла пешком по Белфасту вместе со своей матерью Крисси. Завернув за угол, они увидели контрольно-пропускной пункт Британской армии. Всех пешеходов допрашивали и обыскивали. Крисси замедлила шаг и пробормотала:
– У тебя что-нибудь есть?
– Нет, – ответила Долорс.
– Есть у тебя что-нибудь? – снова спросила Крисси уже более настойчиво.
Долорс видела, как в отдалении молодых людей швыряли о бронемашины и солдаты приказывали им снять куртки.
– Дай сюда, – сказала Крисси.
Долорс достала имеющийся у нее пистолет и украдкой передала его матери, которая спрятала оружие под пальто. Когда они дошли до КПП, Долорс заставили снять куртку, а поскольку Крисси была старше, то взмахом руки ей разрешили пройти. Вернувшись домой на Сливгаллион-драйв, Крисси тщательно почистила пистолет и смазала все металлические части. Затем она завернула его в старые носки и зарыла в саду. Впоследствии, выкапывая оружие, начальник снабжения из ИРА остановился и спросил Долорс, лишь отчасти в шутку:
– А твоя мама не хотела бы к нам присоединиться? Она потрясающий спец по хранению оружия.
* * *
Фоллз-роуд и Шанкилл-роуд шли почти параллельно друг другу, так как обе улицы вели в центр Белфаста, иногда сближаясь, но никогда не сходясь. Фоллз-роуд считалась оплотом католиков, в то время как Шанкилл – протестантов; эти две артерии соединялись множеством узких улочек, которые шли между ними под прямым углом, и характерными рядами стандартных домиков ленточной застройки. В определенных местах этих улочек заканчивалась католическая территория и начиналась протестантская.
Во время волнений 1969 года микрорайоны окружали баррикадами, по которым можно было проследить религиозную географию. Затем их сменили так называемые стены мира – высокие барьеры, отделяющие одно сообщество от другого. Военизированные группы стремились соблюдать границы анклавов, а приграничные линии были укомплектованы караулами из подростков. Когда вспыхнуло восстание, ИРА уже практически не функционировала. Армия участвовала в провалившейся пограничной кампании в 1950-х годах и начале 1960-х, но ее усилия почти не нашли поддержки у сообщества. В конце 1960-х некоторые члены руководства ИРА в Дублине начали задавать вопросы о пользе оружия для ирландской политики и более открыто становиться на сторону марксистской философии, которая склонялась к мирному сопротивлению. Организация уменьшилась до такой степени, что, когда летом 1969 года начались мятежи, ИРА насчитывала в Белфасте всего сотню членов. Многие из них, как Альберт Прайс, отец Долорс, являлись опытными ветеранами прежних кампаний, но теперь были уже немолоды.
