Поздним субботним утром ранней весной, когда он учился в выпускном классе, мать постучала в дверь его комнаты.
– К тебе гость.
– Хорошо, – откликнулся Тео, зевая. Он валялся на кровати, глядя в потолок и жалея себя. – Пусть заходит.
Дверь открылась, и появилась Бэт.
– Привет! – вскрикнул Тео, присев в постели. На ночь он надевал только боксеры, так что он был обнажен выше пояса.
– Прости, что разбудила, – сказала Бэт. У нее были длинные светлые волосы, большие зеленые глаза, а одета она была в узкие джинсы и свободный свитер. – Мы можем быстренько поговорить?
– Эм, конечно.
Бэт присела на край его кровати.
– Об Аттикусе.
Конечно, об Аттикусе, подумал Тео.
– И что с ним?
– Ты его лучший друг. Самый близкий друг. Ты избегаешь его последнее время и, наверное, поэтому не заметил, что он стал каким-то… депрессивным.
– Думаешь, это потому, что я с ним не общаюсь?
– Я не знаю. Он говорит, что у него иногда бывает такое настроение. Его родители хотят, чтобы он пошел к психиатру, но он, понятное дело, не пойдет. Дело, может быть, и не в тебе, но я думаю, что с тобой он был бы более откровенен.
Тео было трудно просто смириться с тем фактом, что Бэт Уитни во всей своей красе сидела на краю его кровати. Он не мог думать ни о чем другом.
– Что, по-твоему, я должен сделать?
– Позвони ему. Увидься с ним. Можно даже сегодня вечером. Я собираюсь переночевать у друзей. Сегодня будет идеальным временем, чтобы с ним встретиться.
Тео прижал колени к груди, накрыв их простыней, и сложил руки.
– Ты его правда любишь?
У Бэт порозовели щеки.
– Конечно, я люблю его, я забочусь о нем, но он… не тот самый. – Она не могла смотреть на Тео. – Я имею в виду, он такой умный и забавный, но временами с ним трудно, и я чувствую себя скорее его медсестрой в психушке, чем его девушкой. – Она закрыла лицо руками. – Нельзя такое говорить, да.
– Так ты, получается, эм, хотела бы встречаться с кем-то еще?
Бэт посмотрела на Тео. Она по-прежнему была ярко-розовой.
– Я не могу, Тео, по крайней мере, пока Аттикусу так плохо.
На долгое мгновение взгляд Тео встретился со взглядом Бэт, и тепло разлилось по его груди, конечностям и лицу.
Оба отвернулись.
– Я позвоню Аттикусу и спрошу насчет сегодняшнего вечера, – пообещал Тео.
– Спасибо, Тео. – Бэт одарила его быстрой улыбкой и встала. Выйдя за дверь, она снова повернулась к нему: – Пока.
Услышав, как закрылась входная дверь, Тео встал, принял душ, оделся и пошел на кухню завтракать.
Затем он позвонил Аттикусу:
– Эй, я не видел тебя целую вечность. Могу ли я отвлечь тебя от твоей дамы и позвать погулять сегодня вечером?
Повисла пауза.
– Не знаю, Тео. Я немного не в духе.
– Будто это что-то новое! – усмехнулся Тео.
– Ладно. Давай встретимся на Джеттис-Бич.
Они встретились на детской площадке в дюнах. В рюкзаке у Тео было шесть банок пива, которые он украл из маминых запасов. Они сидели на качелях и потягивали пиво.
– Как Бэт? – спросил Тео, надеясь, что вопрос прозвучал непринужденно.
Аттикус пожал плечами.
– Да бесит.
– Чего так?
– Возможно, это не ее вина. Все меня бесят в последние дни.
– А что говорят родители?
– Хотят, чтобы я записался к психиатру.
– Звучит неплохо. – Тео перевел взгляд на воду, не желая давить на Аттикуса.
– Но у меня есть идея получше.
– Ну?
– Давай прогуляемся. – Аттикус встал и направился к повороту, за которым начинались острые темные скалы причалов.
Тео шел рядом с ним. Вода была спокойной, волны тихо плескались у берега. Вдалеке мерцал свет с какого-то парома. Была весна, но было еще холодно. Оба парня были в куртках.
– Вот хорошее место, – сказал Аттикус. Он свалился в мелкий песок между двумя дюнами. Тео сел рядом с ним.
– Хочешь еще пива?
– Да нет пока. Я хочу, чтобы ты попробовал это. – Аттикус потянулся к своему карману, вытащил из него пластиковую баночку и вытряхнул на ладонь пару белых таблеток.
– Это что такое?
– Окси.
– Да ладно, чувак. – Тео покачал головой: – Не делай этого.
– Да ну, я делаю это почти каждую ночь. И, поверь мне, это лучший кайф, который я когда-либо испытывал.
– Это вызывает привыкание, Аттикус.
– Э-тя ве-зе-вя-ет при-ве-кя-ни-е, А-те-кюс, – плаксивым голосом передразнил друга Аттикус. – На, попробуй одну. От одной не накроет. Если хочешь понять, чем я занимаюсь последнее время, то вот оно.
– Аттикус, все, прекрати.
– Ты прекрати. Не будь тряпкой.
Тео неохотно принял таблетку.
– Пожуй ее. Быстрее рассосется. Невкусно, да, запей пивом.
Тео повиновался.
– Значит, тебе больше нравится торчать здесь и заниматься этим, чем быть с Бэт? – спросил он.
– Бэт слишком консервативна. Она не будет пробовать это со мной. Та еще святоша.
– Нельзя так говорить о своей девушке, Аттикус, – сказал Тео. – А с тобой-то что случилось? Она… – Его начало накрывать. – Ого, – сказал он. – Мне нужно прилечь.
Тео откинулся на песок. Странный, легкий экстаз струился по его венам.
– Я правда люблю тебя, чувак, – сказал он Аттикусу.
– Да, брат. Я тебя тоже.
Где-то через час Тео проснулся и обнаружил, что он совершенно один в дюне. Он позвал Аттикуса, но ответа не услышал. Некоторое время он сидел, размышляя о том, что с ним было. Он и раньше напивался, а в старших классах его сестра принесла домой травку, и они вместе курили ее во дворе, пока мама была в гостях у подруги. К сожалению, они оба обнаружили, что марихуана вызывает у них тревогу, ужасную, сковывающую тревогу, из-за которой им казалось, что они задыхаются. Они сидели на улице, пытались успокоить друг друга и истерически смеялись, пока эффект не ослабел совсем. Тео поклялся, что больше никогда не будет курить марихуану.
Но окси был другим. Он точно понял это, словив настоящий кайф, но повторять опыт он бы не хотел. Ему нравилось владеть собой. Он учился серфингу, и серфинг давал естественный кайф, волнение, чувство триумфа и ощущение того, что ты действительно сливаешься с миром воедино.
Постепенно Тео пришел в себя и отправился домой. На следующее утро позвонил Аттикус.
