Он позвонил Бэт и позвал ее пойти с ним на свидание следующим вечером.
– Было бы здорово! – сказала Бэт.
Его дух воспарил, как орел к небу.
Следующим вечером Тео принял душ и надел достаточно приличную одежду: рубашку на пуговицах и шорты. Ему казалось, что он выглядит хорошо, и не то чтобы он слишком старался.
Бэт попросила его забрать ее из офиса «Вопросов океана». Он спустился на Изи-стрит и обнаружил внутри Бэт, работающую за компьютером.
– Привет, – Бэт широко улыбнулась ему, когда он вошел в офис. Тео хотел бы остановить время прямо здесь.
– Привет, – ответил Тео. Ему очень хотелось поцеловать ее, но прежде всего он хотел вести себя с ней правильно, а не быть, как обычно, гориллой. Во-вторых, Мак был ее отцом, и он бы не хотел злить Мака.
– Извини за то, что пришлось задержаться на работе допоздна, – сказала Бэт. – Мы очень спешим запустить «Вопросы океана».
– Я хотел бы пригласить тебя на ужин после спектакля, но не знаю, сколько времени он продлится.
Бэт возилась, перекинув сумку через плечо и расправляя стопку бумаг:
– О, не беспокойся о еде. Давай возьмем по рожку мороженого и прогуляемся по улицам после спектакля. Как туристы.
– Хорошая идея. – Тео подумал, что Бэт была похожа на Динь-Динь: легкая, сияющая и освещающая все, к чему прикасалась. Однако не сказал ей этого. Ей вряд ли понравится такое сравнение.
Они вышли из офиса. Бэт заперла дверь, и они вместе пошли вдоль по улице к Беннет-холлу. С северо-востока надвигались темные тучи, а в небольшой гавани возле управления пароходством волны начинали танцевать на ветру. Ветер хлестал ее юбку в разные стороны.
– Северо-восточный циклон уже в пути, – сказал Тео.
– Знаю. Люблю его. Такая драма!
Они сошли с тротуара, и Бэт взяла Тео за руку. Он чуть не потерял сознание от счастья.
– Ну, как дела с работой на Мака? – спросила Бэт.
– Хорошо. Знаешь, действительно хорошо. Твой отец такой организованный и быстро реагирует на возникающие проблемы. Я еще ни разу не видел, чтобы он выходил из себя.
– Я видела, – пошутила Бэт.
– Как дела с вашей морской группой?
– Думаю, все хорошо. Твоя сестра создала потрясающий веб-сайт. Я завела страницы в соцсетях. Конечно, у других экологических групп тоже есть страницы, так что мы поставили друг другу лайки, и многие люди добавились к нам в друзья.
– Я слышал, что Меган Трейнор приедет на сбор средств.
Бэт вздохнула:
– Может быть. Она заинтересована и свяжется с нами, но все это еще не утверждено. Я нашла дату в начале сентября, которая не забронирована для другого мероприятия, поэтому я оставила заявку на нее, но я не могу рассылать приглашения, размещать рекламу и все такое, пока она не подтвердит. Честно говоря, работы много.
– Но тебе нравится.
– Нравится, очень, особенно работать с Джульеттой. Кроме того, мы делаем правильные вещи.
Тео тепло посмотрел на Бэт:
– Ты всегда была правильной девушкой.
Она вздрогнула:
– Звучит как оскорбление.
– Боже, нет, Бэт, я совсем не это имел в виду. Я имел в виду то, что в старшей школе у тебя были все пятерки, и ты выбрала Аттикуса вместо меня, потому что он был лучше.
Между ними повисло долгое молчание.
– Выбрала Аттикуса? – Бэт отвернулась. – Все было не так. Кроме того, ты зависал со столькими девушками.
– Да, я был немного не в себе. Но ты меня интересовала, Бэт. Я имею в виду, если бы у нас с тобой когда-нибудь… ну, если бы у меня когда-нибудь был шанс с тобой, я был бы тебе верен.
Бэт расхохоталась:
– Нет, ты бы не был, – парировала она.
Его рот скривился в улыбке:
– Да, наверное, не был бы. – Он посмотрел ей в глаза. – Но я хотел бы попробовать прямо сейчас. В тот момент, когда я увидел тебя в кафе… ну, не могли бы мы сходить на пару свиданий и посмотреть, что из этого выйдет?
Бэт остановилась:
– Мой отец…
– Бэт, я нравлюсь Маку. Он нанял меня. Я хороший работник. Я надежный, сильный. Я многому у него учусь.
– А как насчет серфинга? – спросила Бэт. – Ты не хочешь вернуться в Калифорнию?
– Нет. Мне хватило той жизни. Я рад, что занимался этим. Это будет со мной навсегда. Но нет, я не вернусь в Калифорнию.
– Расскажи мне о серфинге, Тео. О серфинге в Калифорнии.
Тео кивнул. Они снова пошли к театру.
– Что ж. Калифорнийский серфинг. Хорошо. Ну, это ужасно. Утомительно. Сложно. И всегда такая спешка. Бэт, когда ты действительно в тоннеле из волны, кажется, будто тебя преследует гром, и это так. Целый оркестр. Литавры. Перед тобой круг света, а позади рушится волна, и все дело в тебе и волне, в твоей скорости, в контроле и в этой удивительной связи с волной. – Он почти перестал идти, застряв в воспоминаниях. – Это глубоко, Бэт.
– И ты не будешь скучать?
– Конечно, я буду скучать. Но когда та последняя волна швырнула меня на дно океана, мне было чертовски больно, но это также и напугало меня. Как будто меня предупредили. Как будто это было лично для меня. Как будто океан говорил: «Не связывайся со мной, маленький человек. Уходи. Ты ничто по сравнению со мной».
Бэт сказала:
– Потрясающе.
Тео подумал, что, может быть, хотя бы в этот раз он говорил как человек, который дружит с головой. Он продолжил:
– Некоторые люди говорят, что океан, вся планета, собирается стереть людей с лица земли, потому что она, планета, так зла на нас за наше неуважение.
– Я знаю, – мрачно согласилась Бэт. – Я тоже это читала.
Они уже прибыли в театр. Тео положил руку на талию Бэт, направляя ее в сторону очереди за билетами. Шум и болтовня других людей так бодрили.
Бэт вдруг повернулась, встала на цыпочки и быстро поцеловала Тео в губы:
– Спасибо. Как раз то, что мне было нужно!
– Да, мне тоже, – ответил Тео, оправившись от ее неожиданного поцелуя.
Они получили свои билеты и показали их контролеру, который провел их на середину заднего ряда. Театр был полон, все ожидали. Они пролистывали свои программки, указывая на знакомых людей с острова, которые занимались освещением или костюмами. И, конечно же, на Лору Мак-Гиннисс, которая играла главные роли в школьных постановках. Затем в зале погас свет. Музыка наполнила воздух. Люди устроились на своих местах, наблюдая за сценой, и представление началось.
История о хорошей девочке и влюбленном бриолинщике была классикой, и песни вызывали аплодисменты публики. Актерский состав, может, на Бродвей и не тянул, но это не имело значения, потому что пение и танцы были действительно забавными. Когда постановка подошла к концу, публика аплодировала стоя.
