Махмуд и Эсон ничего о политике «Гербалайфа», естественно, не знали, да она им и была совершенно неинтересна, как, собственно, и продукция компании. Они пришли сюда не за этим. Но пока слегка ошарашенно глазели на подбадривающих себя аплодисментами и приплясывающих дилеров. Некоторые подпрыгивали на сцене, другие стояли и раскачивались среди кресел в зале под популярные хиты начала десятилетия.
– Что тут происходит? – недоумённо спросил Эсон у приятеля. – Какие-то танцы, что ли? Или выступления артистов?
– Не думаю, что на сцене артисты, – ответил Махмуд. – Здесь собрались люди, которые покупают и перепродают какую-то лечебную продукцию. Наверное, среди них и Алла где-то находится.
– Странно. Я думал, что покупать и продавать вполне можно без этой дискотеки, – произнёс Эсон. – Закупился на базе, развёз по аптекам – и сиди потом, считай деньги. Главное – знать, что покупать надо и вкладываться побольше. Как мой дядя Камиль – он за год уже вторую машину меняет. И нигде не пляшет.
– Да, – согласился Махмуд. – Я этого тоже понять не могу.
Между тем динамики ударили первыми аккордами известной песни «Simply the best» в исполнении Тины Тёрнер. Зал сейчас же содрогнулся от многоголосого вопля восторга. Дилеры «Гербалайфа» уже давно возвели этот шлягер в ранг своего неофициального гимна.
– Это какое-то безумие, – пробормотал Эсон. – Интересно, где тут искать Аллу?
– Сдаётся мне, что мы зря сюда пришли, – проворчал Махмуд. – Девчонка была заинтересована только в том, чтобы продать нам какой-то товар. И она, скорее всего, сейчас сама будет нас искать. Вот только проку нам от этого точно никакого. Ты сам посмотри, они же как будто гашиша все обкурились. Сейчас наверняка никто нам ничего не скажет.
– Уходим? – мрачно спросил Эсон.
– Подожди. Может быть, что-то всё-таки удастся узнать.
Сменилось ещё несколько песен, под которые собравшиеся продолжали приплясывать и аплодировать, потом звуковой фон стих. Большинство находившихся на сцене спустилось в зрительный зал. Там осталось несколько человек, один из которых – молодой мужчина, одетый в дорогой костюм – взял микрофон и обратился к присутствующим:
– Добрый вечер, друзья! Я рад приветствовать здесь всех вас, кто объединён нашим общим делом. Имя которому… Конечно же… Да!!! «ГЕРБАЛАЙФ»!!!
От вопля, исторгнутого сотней глоток, казалось, сейчас поднимется потолок.
– Тебе не тошно всё это слушать? – спросил Махмуд мрачно.
– Если честно, я уже одурел, – сказал Эсон. – Не понять нам этих русских, брат.
Несколько человек с задних рядов потащились к выходу. Видимо, то были случайные любопытствующие посетители, которые тоже не смогли проникнуться истеричной атмосферой коммерческого культа. Махмуд стал поглядывать в сторону дверей с горящей над ними надписью «выход». И вдруг Эсон стукнул приятеля в бок:
– Э, гляди! Вон, справа от сцены! Шайтан меня раздери, если это не твоя сестра!
Махмуд пригляделся. В проходе между третьим рядом и стеной подпрыгивала и аплодировала какая-то длинноволосая брюнетка в голубом платье с белыми полосками. Она тоже была захвачена царящей здесь не слишком здоровой, подавляющей и одновременно возбуждающей атмосферой. Ведущий продолжал надрываться на сцене, приглашая высказаться всех, кто сделал успехи на поприще распространения коктейлей для похудения и нормализации метаболизма. Рядом с ним выстроилась небольшая очередь из пяти молодых людей, чьи лица светились восторгом. Первой взяла микрофон высокая женщина с короткой стрижкой и, закатив глаза, принялась рассказывать захватывающую историю о том, как она три месяца назад потратила последние сто двадцать долларов на первый набор продукции и как сумела вскоре вернуть расходы в пятикратном размере.
Эсона с Махмудом это интересовало не более чем особенности размножения антарктических пингвинов. Они с трудом продирались через толпу, заполнившую проход. Чем ближе к сцене, тем люди стояли плотнее, и парни скоро потеряли даже друг друга из вида.
– Э! Ты где? – услышал Махмуд вопль через две головы.
– Да тут я! – заорал он.
Парни перекрикивались, естественно, на родном языке. Некоторые подозрительно косились на них, но большинство не обращало никакого внимания на пыхтящих молодых людей, выкрикивающих странные фразы. Всех гораздо сильнее интересовало то, что звучит со сцены. И только брюнетка, до которой донеслись реплики, произнесённые знакомым голосом на понятном языке, насторожённо оглянулась. После чего тихонько вскрикнула, пригнулась и попыталась скрыться. Но не тут-то было! Плотная толпа не оставляла Зульфии ни малейшего шанса прорваться к ближайшему выходу. Заветная дверь находилась по правую сторону зала. Девушка же оказалась зажатой в левом проходе. Между рядами и сценой протолкнуться было невозможно – там практически не осталось даже намёка на свободное место.
И Зульфия вскочила на ближайший подлокотник сиденья в третьем ряду. Чуть пошатнулась, но сразу же поняла, что её спасение – в безостановочном движении, почти как для Алисы в стране чудес. И она побежала поперёк зрительного зала, между двумя рядами стоящих людей, внимательно смотря под ноги, чтобы не промахнуться мимо очередного подлокотника. Замедлять бег было нельзя, остановка равнялась падению. Девушка не слышала, как завопили брат и жених, попытавшиеся повторить такой трюк. Эсон сумел проскочить только пять или шесть сидений, но неудачно поставил ногу и обрушился на стоящих в заднем ряду, повалив сразу троих. Махмуду повезло больше – он каким-то чудом умудрился пересечь три четверти ряда, прежде чем его кто-то сильно толкнул. Грохнувшись на подлокотники и больно ударившись, парень всё же нашёл в себе достаточно ловкости, чтобы допрыгать до конца ряда и вывалиться в проход у запасного выхода, более свободный, чем тот, из которого они все выскочили.
Махмуд поднялся на ноги, обратив внимание на закрывающуюся высокую дверь за портьерой. Добежать до выхода было уже не так сложно, несмотря на сильную боль в ушибленном колене. Он оказался в полупустом фойе, быстро огляделся по сторонам. Женская фигура в голубом стремглав неслась к выходу на улицу. Махмуд бросился следом за сестрой. Выбравшийся наконец из зала Эсон успел заметить приятеля, который, прихрамывая, выбегал из здания. Эсону удалось ничего не повредить, и он скоро настиг Махмуда на широкой лестнице Дворца культуры.
– Вон она! – крикнул брат девушки. – Беги первым, я не могу быстро!
Эсон кинулся следом за улепётывающей Зульфиёй.
Та оглянулась, поняла, что погоня продолжается, и прибавила ходу. К счастью, она сегодня надела лёгкие туфли на низком каблуке и потому рассчитывала сбить преследователей с пути. Но Эсон понемногу настигал её и при этом выкрикивал «держите её!»
Кричал он по-русски. Какие-то два типа, одетые в кожу и спортивные штаны, попытались помешать девушке. Зульфию это всегда удивляло – почему прохожие-мужчины чаще всего склонны помогать догоняющим? А уж если убегает женщина от разъярённых преследователей, то уж тут всегда кто-то да попытается её остановить. Мужская солидарность? Или национальные особенности? Странно, что в России происходит всё ровно так же… Зульфия сделала вид, что испугалась. Но тут же, изловчившись, подпрыгнула и изо всех сил врезала носком туфли по голени одному из парней. Тот охнул, пошатнулся. Девушка опрометью помчалась дальше, свернув в переулок. Она решила, что на помощь прохожих надеяться бессмысленно – напротив, найдутся новые, кто захочет её остановить. Приятель травмированного словно «завис», туго думая – что делать: гнаться ли за девчонкой, или ну её нафиг, пока товарищ матерится от боли и злобы, подпрыгивая на одной ноге. Всё же он скоро устремился в переулок, когда с ним почти поравнялся Эсон.
