Кроме того, когда об этом Зульфия узнает (что очень и очень вероятно), последует нечто ужасное. А ведь девушка на него рассчитывает. Она хочет выйти за него замуж и остаться в России, избежав насильственного возвращения домой и столь же насильственной свадьбы с каким-то парнем, который ей совершенно неинтересен, а вернее всего – неприятен. Может, даже омерзителен. Впрочем, «омерзительным» она уже называла и его, Деннса, да не один раз.
…Приговорив третий коктейль, Тилляев рассчитался и направился к выходу из бара. К тому же в помещение вошли четыре типа совершенно рэкетирской наружности – крепкие, большерукие, с недобрыми глазками. Между собой они перебрасывались короткими рычащими репликами и жадно зыркали по сторонам, словно в поисках добычи, которую можно от души избить или изнасиловать. Ладно, если они пришли просто выпить и закусить, но в последнее время редкие сводки новостей обходились без упоминания очередной драки в кафе или ресторане с участием «боевиков» из бандитских группировок.
Следом за Тилляевым на улицу выпорхнула стайка девушек, которым тоже стало не по себе от нового соседства. Впрочем, им было весело, они живо обсуждали варианты, куда можно ещё пойти, чтобы продолжить развлекаться. Денис же отлично понимал, что сколько бы он ни просидел в баре, разговор с Зульфиёй неизбежен… И непонятно, чем он окончится сегодня. Девушка наверняка уже в квартире, судя по времени.
Когда Тилляев подходил к дому, от подъезда отъехала легковая машина, в которой сидели два человека. Денис разминулся с мастером сцены буквально на несколько минут.
…И на том же автомобиле через полчаса Людмила Ивановна увозила Зульфию за город, в Кипарисово. Девушка, конечно, была не в особом восторге от происходящего, но злилась она, естественно, не на Пронину. Более всего она негодовала на своих родственников и на этого гнусного Эсона, которого пророчат ей в мужья. На кой чёрт ей сдался такой муж! Тем более, у неё есть Денис…
Денис. А что Денис?.. У Зульфии тревожно сжалось сердце. Она чувствовала, словно бы между ними происходит что-то не то. Да куда там «не то» – отношения, ранее казавшиеся железобетонными, теперь с огромной скоростью распадались, словно карточный домик. Девушка прежде полагала, что театр – это всего лишь иллюзия жизни, что актёр, уходя за опустившийся занавес и смывший с лица грим, становится обычным человеком – покупателем в магазине, пассажиром автобуса, членом семьи. Неужели некоторых людей, хороших актёров, роли поглощают сильнее, чем реальная жизнь? Зульфия вспомнила недавно прочитанную статью в каком-то глянцевом журнале. А именно – о том, как Вивьен Ли, прославленная Скарлетт из «Унесённых ветром», сошла с ума после исполнения роли Бланш Дюбуа в фильме «Трамвай „Желание“». По словам актрисы, роль не только начала управлять ею во время съёмок, но и не оставила в покое после выхода фильма на экран, доведя актрису до настоящего безумия. А ещё Зульфия читала в «желтой прессе» про то, как Джек Николсон в дни съёмок знаменитого эпизода фильма «Сияние» – когда его свихнувшийся персонаж крушил топором двери – потом ещё долго не мог выйти из образа. Он даже порубил что-то в павильоне и до смерти напугал съёмочную группу, отказавшись выпустить топор из рук. «Конечно, Денис – не Ли и не Николсон, но его тоже захватило это погружение, – с тревогой думала девушка. – И изменило так, что временами она просто не в состоянии его узнать».
Машина остановилась возле полосатой будки с сидящим внутри охранником. Людмила Ивановна вышла из такси, что-то сказала дежурному. Шлагбаум поднялся, и автомобиль с пассажирами оказался на территории охраняемого посёлка. Несколько поворотов по тёмным улочкам, и помрежа сказала «приехали».
Переулок, в котором они оказались, выглядел мрачным и не особенно уютным. Фонари не горели, а в домах не светилось ни одно окно. Зульфия молча спросила себя, какого чёрта она тут делает.
– Здесь ещё не все дома заселены, – пробормотала Пронина. – Некоторые построили, но их не сумели продать. Цены растут, а у заказчиков не обнаружилось достаточно средств, чтобы выкупить жильё и заселиться. Поэтому ночью тут весьма темно… Но вы не бойтесь, здесь всё спокойно и безопасно.
Погремев связкой ключей, Людмила Ивановна отворила высокую решетчатую дверь рядом с воротами в заборе, и прошла на территорию участка. Пошарив рукой по стене, чем-то щёлкнула. Дорожка от заграждения до входа в дом озарилась неярким светом электрических фонарей, установленных на невысоких столбиках со «шляпками», защищающими светильники от непогоды. Выглядело это достаточно красиво и даже вполне заманчиво. А фасад двухэтажного коттеджа напомнил девушке постройки, какие она прежде видела только в американских фильмах.
– Идём, – Пронина подошла к входной двери и отворила её другим ключом. Свет внутри, очевидно, зажигался автоматически.
Зульфия вошла в холл и робко огляделась.
Дом изнутри казался почти голым – здесь ещё не ощущалось присутствия человека. Видимо, после приобретения его только отмыли и вычистили, но затем оставили как есть. Хотя некоторые помещения можно было вполне использовать.
– Кухня, – показала Пронина. – Холодильник, плита и водопровод есть. Твоя спальня будет на втором этаже, первая дверь направо от лестницы, она единственная, которая открыта. На всякий случай предупрежу: в другие комнаты второго этажа хозяин очень просил не заглядывать.
– Без проблем, – сказала девушка. – Мне и так здесь чересчур просторно.
– Вот и прекрасно. Небольшой запас постельного белья в той комнате точно есть. В пакете еды тебе на день-два хватит. До ближайшего магазина отсюда далековато, но не запредельно. К тому же Дениса я предупрежу лично, возможно, завтра он к тебе сможет приехать… Ну, или послезавтра. А то ведь у нас подряд два спектакля, где он задействован. Впрочем, вы не потеряетесь.
– Я надеюсь, – улыбнулась Зульфия. – Как бы мне только самой не потеряться в этом громадном доме… Людмила Ивановна, огромнейшее вам спасибо за всё, что вы для нас делаете.
– Пока ещё рано благодарить, – сказала Пронина. – Ладно, располагайся. Я поехала к Денису, наверное, он уже дома и места себя не находит.
– Да, конечно, – лицо девушки стало серьёзным.
Когда помрежа уехала, Зульфия заперла входную дверь на оба замка и принялась робко и неспешно прогуливаться по коттеджу. Коттедж её немного страшил и даже подавлял своими размерами. У её отца, конечно, дом тоже был немаленький, но значительно скромнее. У отца же парня, которого определили ей в мужья, особнячок, пожалуй, был примерно таких же габаритов. Но тот и считался достаточно обеспеченным человеком.
«Интересно, насколько обеспеченным может быть режиссёр театра?» – вдруг подумала Зульфия, ставя на плиту сковородку. Сейчас, после всех сегодняшних треволнений, бекон снова казался ей вполне приемлемым и даже очень вкусным. С чего, право, кто-то придумал, что свинину якобы нельзя употреблять в пищу?
* * *
Этот год для театра Атаманова оказался поистине «чёрным». Утром следующего дня собравшиеся в здании «Октября» артисты с ужасом выяснили, что вчерашним вечером такси, в котором ехали Пронина и Москвин, попало в аварию. На шоссе, ведущем через окраину города, какие-то весельчаки (бандиты или нувориши – кто их теперь разберёт?) устроили гонки на джипах. Несколько встречных машин с простыми смертными оказались в кювете – водители, чтобы избежать лобовых столкновений, уходили с дороги, особо не разбирая, куда сворачивают. Некоторые автомобили даже перевернулись. Злосчастное такси с администратором и помрежа тоже оказалось в кювете. Обоих пострадавших чуть позже увезли в больницу, и к ним пока никого не пускали. Водитель же погиб на месте.
