– Вас сейчас проведут в служебное помещение, – сказала женщина, назвавшаяся главным режиссёром. – Просьба ожидать там. После спектакля я позову вас в кабинет, и Тилляев пойдёт с вами. Только давайте постараемся сделать всё тихо и аккуратно, так, чтобы другие актеры ничего не увидели.
– Послушайте… – произнёс Черенков. – Я, вообще-то хорошо знаю этот театр и не раз посещал его. Слежу за информацией. И всегда был уверен, что главный режиссёр здесь – это Евгений Атаманов.
– Я скоро подойду к вам и лично расскажу о том, что не попало в прессу, – сказала шатенка.
А чуть позже, когда Москвин проводил милиционеров в актёрскую курилку и вернулся в холл, к своему рабочему месту, он обратился к женщине:
– Конечно, я читал все ваши сообщения и смотрел фото, переданные по факсу, но, признаться, до сего момента не был готов увидеть вас лично, так сказать, непосредственно своими глазами… Как я должен к вам обращаться?
– Об этом позже. Сейчас немедленно звоните Левитану.
– Но с ним же обычно разговаривал… – начал сомневаться Москвин.
– Владислав Семёнович, вы же понимаете, что эти разговоры велись от лица другого человека. К тому же вы с адвокатом знакомы лично и хорошо знаете, что надо говорить.
– Так вот, я не знаю, что говорить, – пробормотал администратор, листая блокнот с телефонными номерами.
– Если коротко, сегодня ночью стреляли в какую-то девушку. Я, конечно, знаю, в какой разгул бандитизма приехала, но дело не в этом. Имеются якобы неопровержимые улики, что стрелял наш молодой актёр, некто Денис Тилляев. Я лично предполагаю, что всё это было подстроено, а улики подброшены. Спасибо полковнику Вахрушеву, сразу же набрал мой сотовый – по-моему, даже он усомнился в бандитских наклонностях мальчишки. Ему же всего восемнадцать.
– Да нет, он старше, – возразил Москвин. – Если верить документам. Всё-таки не вчерашний школьник, после училища… Но что за ерунда происходит?
– Полковнику отвечал, естественно, Игорь. Он, кажется, понял, о какой девушке речь. И сейчас страшно переживает, что выставил её из коттеджа, когда она временно жила там. Вы в курсе этой истории?
– Боже мой! – воскликнул Семёныч. – Неужели это Зульфия? Это же мы с Людмилой Ивановной спрятали её в коттедже. За ней гонялись парни-соотечественники, чтобы силой увезти обратно домой и против воли выдать там замуж… А она, насколько я знаю, девушка нашего Дениса…
– Так, похоже, мне надо многое узнать, что здесь произошло, – вздохнула женщина. Она скинула плащ, нервными движениями свернула его вчетверо и бросила на ближайший диванчик. Затем села туда же, положив обтянутую золотистым нейлоном ногу на ногу. Дождалась, когда Москвин закончит разговор с адвокатом, после чего произнесла:
– Теперь подкатывайте стул и рассказывайте всё. Начиная с появления Тилляева в театре и заканчивая этой странной историей с девушкой в коттедже.
* * *
Зрители тепло проводили актёров аплодисментами. То есть почти как всегда. Впрочем, в публике было четыре человека – две пары, которые побывали на третьем премьерном показе. Обмениваясь впечатлениями, они сошлись во мнении, что в четвёртом спектакле игра актёров была хуже, нежели в предыдущем. Папаша (Дедов) выглядел поистине «деревянным» и заторможенным, его любовница (Афонина) вообще перепутала реплики и несла отсебятину. Мамаша же и Тоня (Севостьянова и Тилля) лихо переигрывали и создавали намек на инцест, которого, в первоисточнике даже близко не было.
Наблюдай за спектаклем Пронина, артистам было не избежать строгого разноса за явно худшую работу по сравнению с предыдущими выступлениями во «Второй нити Ариадны». За кулисами уходящих со сцены актёров встречал Москвин. Он подозвал Дениса, который планировал идти переодеваться в гримёрку Светланы.
– По-быстрому смывай грим, хватай свою одежду и бегом сюда, – произнёс Москвин, пряча глаза.
– А что случилось? – насторожился Тилляев.
– Неприятности, – сказал Семёныч. – Не тяни время, пожалуйста.
Севостьянова, конечно, была не в восторге, что Денису придётся быстро покинуть её общество, но поняла, что возникло какое-то непредвиденное и неладное обстоятельство. На пустом месте администратор не стал бы подходить к актёрам после сложного спектакля и загадывать им загадки. Так что Тилляев выполнил наставление Москвина, и Семёныч повёл молодого человека прямо к кабинету, который на памяти Дениса всегда находился на замке – то было рабочее место главного режиссёра, отправившегося в долговременный вояж. Администратор трижды стукнул в дверь, открыл её и пропустил юношу вперёд. Тот вошёл в кабинет, с удивлением глядя на женщину в дорогом костюме, сидевшую за столом, а также на немолодого мужчину с характерным еврейским лицом, одетого в двубортный чёрный пиджак с узким галстуком.
– Тилляев Денис, – утвердительно произнесла женщина, глядя на молодого человека сквозь дымчатые очки. – Жаль, что нам не удастся сейчас пообщаться… Срочно переодевайтесь, а пока вам Иосиф Самуилович быстро изложит ситуацию.
– Переодеваться… Прямо здесь? – удивился Денис.
– Прямо здесь и сейчас. Если надо, я могу отвернуться.
– Я бы попросил отвернуться всех, – покраснев, произнёс Денис. – Хотя бы на десяток секунд.
Мало того что он был в костюме Тони, под юбкой ещё прятались белые кружевные трусики, переданные ему Светой. Этот секрет знали, естественно, только любовники, и расширять круг посвящённых Денис не имел ни малейшего желания.
Пока Тилляев переодевался, мужчина в пиджаке сообщил:
– Так, Денис Эрмангаллиевич, меня зовут Левитан Иосиф Самуилович, я – ваш адвокат. Вас обвиняют в покушении на убийство гражданки Ерматовой Зульфии Таиржоновны.
– Что-о? – ошарашенно спросил Денис, прекратив облачаться.
– Одевайтесь дальше… Вам уже выписан ордер на арест, и через несколько минут сюда придут три милицейских офицера. Я поеду с вами, иначе из вас уже через пару часов выбьют признание в убийстве Кеннеди. Причём обоих. Скорее всего, допрашивать вас начнут сегодня же вечером, поэтому я вам настоятельно рекомендую молчать и говорить только то, что разрешу я. Вы меня поняли?
– По… Понял, – ответил Денис, который, видимо, находился в полнейшей прострации.
– Владислав Семёнович, пригласите тех милиционеров, о ком идёт речь, – вздохнув, произнесла женщина. – Да, Тилляев, не при самых лучших обстоятельствах происходит наше знакомство… Но ничего, я думаю, через день-два это недоразумение разрешится, и мы с вами поговорим о вещах более интересных и нужных.
– Я могу узнать, кто вы?
– Конечно. Я – главный режиссёр этого театра.
– И как вас зовут? – спросил юноша удивлённо.
За дверью послышались тяжёлые шаги, и в кабинет вошли три милиционера.
– Вы гражданин Тилляев Денис Эрмангаллиевич? – спросил капитан Черенков.
