– Знаю. Видел.
– Ты, двоедушец, слишком много видел. Да все не то, – ведун метнул песок в лицо Сергею. С полуметра. Уклониться никак. Сергей зажмурился…
А когда смахнул песок с лица и открыл глаза, ведуна не было.
– Лисица, след вчерашний, – уверенно сообщил Сергей.
Изрядным следопытом он не был, но более-менее читать следы научился еще в той жизни.
– Лис, – уточнил ведун. – Сытый. Прошел после заката, но не позже полуночи. Логово где-то здесь, недалеко.
– Как сведал? – спросил Сергей.
– Тут ведать не надо, – с легким пренебрежением уронил Избор. – След неглубок, наст его держит, но заметен хорошо. А после полуночи приморозило. Лапа у него вот такая, а шаг вот такой длины. Значит, не спешит, не крадется. А вот здесь он петлю закладывать начал. Короткую. Длинная раньше была. Значит, до логова близко.
– Поищем? – спросил Сергей.
– Зачем? Где он спит, я и так знаю, а шубка его мне не нужна. Про след понял?
– Понял, – Сергей выпрямился, поправил ремень сумки. – Я так людей смотрю. Гляну – и вижу, что он может. Ну, обычно вижу. Тебя, к примеру, нет. А со следом мне опыта не хватает. Я не охотник.
– Еще какой охотник! – возразил ведун. – Только дичь у тебя другая. С железными зубками. Вот, к примеру, такая, – передразнил он Сергея и показал на сбитую верхушку сугроба.
Сергей пригляделся. Да, далеко ему еще до ведуна. Человечий следок он и не заметил. Сразу не заметил.
– Дня два, – сказал он. – Сколько прошло, не знаю, но не один точно. Шли скрытно. Последний хвойную лапу за собой тащил.
– Это и без лапы понятно, – проворчал Избор. – По тому, где они шли.
Ну да. Открытых мест избегали, но в самую чащу тоже не совались. Чтоб снег с веток часто не стряхивать. Разок-другой – ничего. Это и на глухаря можно списать. Звериные следы по возможности не пересекали. Отследить, тем не менее, можно. Там мелкая отметина, тут… И просматривается цепочка. А что с направлением?
– Не гадай, – сказал ведун. – Чудины это. За бабами в селище шли. И уже пришли, думаю.
– Враги?
Избор хрюкнул:
– Шутишь? Зайцы – волку? Два белобрысых увальня – таким, как мы? Был бы ты отрок безусый… Хотя о чем я, ты безусый и есть. Но уже не отрок. Так что толку от этих чудинов для тебя никакого.
– А был бы отрок? – заинтересовался Сергей.
– Тогда б я тебе велел принести их уши, – ухмыльнулся ведун. – Хотя нет, зачем мне их уши? Баба ихняя, чудинская, – другое дело. Вот она бы тогда мне пригодилась.
– А сейчас, значит, не пригодится? – с подковыркой спросил Сергей.
– А сейчас, двоедушец, не будет тебе в этом испытания, потому что бабу они тебе и так отдадут. Да еще и счастливы будут, что не убил. Или все-таки сгонять тебя за бабой? – ведун захихикал. – Хочешь бабу, молодой? Белую, жопастую, с вот такими косищами! Всадить ей по самые ядра, чтоб только попискивала!
«Дразнит, – вовремя сообразил Сергей, хотя зрелище белых круглых ягодиц уже стояло перед глазами. – Дразнит, козел старый! Ну я тебя…»
– Да ну, – проговорил он пренебрежительно. – Какая-то чудинская девка, да еще одна. Ни жара в ней, ни проворства, ни страсти. «Попискивала!» На хрен мне такая, попискивающая? – Сергей скривился. – Мне такая нужна, чтоб орала! Чтоб билась подо мной, как волна морская! Чтоб всю ночь без передыху, ненасытно, чтоб кожей о кожу до скрипа! Вот такая мне нужна! А лучше – две такие! Хотя… – Он изобразил, будто вдруг опомнился: – Если тебе надо, я сбегаю. Будет тебе чудинка-беложопка, наставник! Только вели!
Избор поглядел на него очень внимательно, покачал головой в белой мохнатой шапке.
– Совсем ты страх потерял, – сказал он сокрушенно. – Может, заклясть твою морковку, чтоб только для отлить и годилась?
– А ты можешь?
– Как сделаю, так узнаешь. Ладно, не боись. Потыкайся пока по грядкам. А к чудинам я тебя не пошлю. Вместе пойдем. Посербаем горячего! – Ведун хмыкнул, повернулся и стремительно побежал по сугробам, игнорируя заметенный чудинами след. И то верно. Зачем ему след, если он – ведун?
* * *
Внизу было весело. Бойцы уже успели принять по первой-второй и перешли к застольным беседам. Специфическим, поскольку соревновательный дух в каждом горел неугасимо, а после подогрева спиртосодержащими напитками полыхал, аки лесной пожар.
– …А Кочень, вижу, уже ножищами перебирает, будто кочет перед курочкой! – со смехом рассказывал Машег. – Я, говорит, лучшим воем был у полянского князя и здесь тоже не из последних, а серебра у меня столько, что и не поднять!
– Не поднять? Пару гривен? А с виду не скажешь, что такой хилый! – подхватил Траин. – Эх, Кочень! Знал я, что ты у нас слабак, но чтобы настолько…
– Да я вас обоих возьму и унесу, если надо! – возмутился Кочень.
Зря он это сказал. Опрометчиво.
– Ой, не надо меня брать, Кочень! – Траин очень артистично изобразил испуг. – Я же не курочка! Ты лучше бабу какую возьми завалящую…
– Так не дают ему бабы, я ж говорю! – подхватил Машег. – Он уже по-всякому пробовал: ногами топал, щеки надувал, мудями тряс…
– Не тряс я! – возразил отрок. – Не болтай, чего не видел!
– Ясно, что не видел! Ты ж ими в портках тряс! Никто и не видел. А вот снял бы да показал, какие у тебя мудя увесистые! Прям как у быка!
– Но только мудя! – подхватил Траин. – А вот прочее…
– Ага, хилое совсем! – Машег развлекался вовсю. – Но две гривны подымет! На этом самом!
– А чо! Две гривны – вес немалый! – с очень серьезным лицом вставил Ратша. – Вот ты, Машег, поднимешь столько?
– Не-а! – помотал головой хузарин. – Даже и пытаться не стану. И тебе, Ратша, не советую. Если ты не знал: уд – он для другого дела. Серебро лучше на шее носить. Или в кошелях.
– А по-моему, Ратша хитро придумал! – захихикал Клеп. – На шее-то у многих серебро! А чтобы на уд браслеты нацепить – это только у Ратши нашего такое будет! Скажет он девке: мол, давай покажу, что в штанах! Она ему: чего там такого невиданного? А он – раз! А она: «Это что за кочерыжка?» А он ей…
– А я ей: это не кочерыжка! – подхватил Ратша. – Это язык отрока Клепа! Я его заместо чесалки пользую!
Колхульда хихикнула и тут же прижалась покрепче к Сергееву плечу, потерлась щекой: ты у меня самый лучший.
– …А ты, девка, иди отсюда! – передразнивая Ратшу, вступил Машег. – С такой чесалкой мне твоя грядка – без надобности!
– Будешь столько блудить, хузарин, твоей морковке тоже грядка без надобности будет. Когда она у тебя сотрется до огрызка! – парировал Ратша.
– А все равно мой огрызок твоей ботвы потолковей! – захихикал Машег. – Но ты упражняйся, Ратша! Сначала одна гривна, потом две, а когда до трех дойдет, тогда и с бабой можешь попробовать. Ты, главное, упражняйся больше. Серебра не хватит, можешь и медь добавить! Медь – она еще лучше блестит.
