– Да я что? – подыграл Сергей. – Я согласен. Ты уж извини, боярин, что пеньком тебя называл да лешаком. Вскипаю я легко. Верно меня Дерзким назвал друг мой Харальд-конунг. Иной раз язык впереди ума бежит. Разве ж похож ты на пенек старый или на лешака мохнорылого? – Сергей белозубо улыбнулся, с удовольствием отметив, как передергивает боярина каждый раз от «пенька» и «лешака». – Не серчай, боярин, не держи обиды!
И тысяцкий тоже обострять не стал. Прокуй его знал и акценты расставил правильно. Прикинул боярин, что ему дороже: честь или выгода, и принял очевидное решение.
– Да и ты меня прости, воин, – без малейшей скорби в голосе «повинился» новгородец. – Слыхал я о тебе. Много дурного слыхал, не скрою. Однако и хорошего о тебе говорят немало. Что не только с оружием ты хваток, но и в торговом деле изряден.
– Ну так надо ж как-то сбывать то, что клинком взято, – пожал плечами Сергей, всячески изображая, что повелся на лесть. – Так лучше уж хорошим людям за хорошую цену отдать. И мне хорошо, и друзьям моим прибыток.
Ага, замаслились глазки. Слова «военная добыча» для купца – как для кота сметана.
– Вот и хорошо, – одобрительно проворковал Перятыч. – Вот и поладили…
Поладили. Но не совсем.
– Почему об Усыне сразу не сказал? – строго спросил наместник.
– А зачем? – Сергей покрутил налитое в серебряный бокал вино, отпил. Неплохо. Вот интересно: раньше он любил посуше, а теперь – послаще. – Что по голове дубьем, что головой по дубью – разницы не вижу.
И одарил наместника максимально невинным взглядом. Это у него неплохо получалось, если хотел: смотреть по-мальчишески. Впрочем, «взгляд князь-воеводы» у него получался еще лучше.
– Или ты считаешь, что резать ночью гостей – это по закону?
– Это ты так говоришь.
Наместник не оспаривал версию Сергея. Просто констатировал факт.
– У меня достаточно свидетелей.
– Твоих людей.
– Не только моих.
– Ты ж только холопов да баб в живых оставил, – напомнил Прокуй Перятыч, в свою очередь изображая простодушие.
Вот только Сергей ему верил не больше, чем тот – Сергею. Физия у наместника – как морда медвежья, глазки маленькие, алчные… Вот как такому поверить?
Но Сергей ему открылся. Потому что знал: пусть Перятыч – хитрюга и коренной новгородец из лучших людей, но человек справедливый и не враг. И варягов он уважает, а особенно одного – великого князя Киевского Олега. А Олегу нынче конфликты между Новгородской республикой и варяжской братией не нужны категорически.
– Тем проще, – улыбнулся Сергей. – Кладем и Усыню в общую кучу. Тем более Грудяте он младший родич. А перечить нам никто не станет. Разве что через ведьму какую, что за Кромку ходит.
Пошутил.
Наместник оценил шутку. Улыбнулся скупо:
– С еще той зимы понял: высоко ты поднимешься, Вартислав Дерзкий, если…
– Если не убьют! – перебил Сергей, улыбаясь. – Мне уже говорили, Прокуй Перятыч. Не раз. А уж сколько раз убить пытались – не счесть. – И, посерьезнев, твердо: – Кто на моем пути встанет, там же и ляжет. Но кто мне друг, тому я и спину прикрою, и плечо подставлю. А ты мне кто, Прокуй Перятыч?
– Друг, пожалуй, – сказал наместник, сгреб бороду в кулак, глянул исподлобья. Ну да, парнишка, не набравший и четырех пудов весу, предлагает подставить плечо ему, давно перевалившему за центнер и втрое старшему… Но верится же!
– Как тебя по отчеству, Вартислав?
– Прости, Прокуй Перятыч, не могу сказать. Не в обиду: я о том ни Стемиду не сказал, ни великому князю, ни тестю моему будущему Торварду-ярлу. Гейс.
– Зарок, значит… Понимаю. Но он точно большим человеком был. Боярином? Князем? Потому и не говоришь, что все его знают?
Сергей только улыбнулся в ответ.
– Вино у тебя хорошее, – сказал он. – Редкое. Киликийское.
Наместник глянул остро.
– Гости ромейские подарили бочонок, – сказал он. – Сказали, дорогое… – И, помедлив, добавил: – Из Киликийской провинции. Как угадал?
– Я не угадал, Прокуй Перятыч, – веско произнес Сергей. – Я знаю.
Глава 21,
в которой Сергей проводит небольшое расследование и приобретает друга
Грудята и Прибысл откупились. Опять.
Отвалили здоровенную кучу серебра «потерпевшим»: варягам и Внезду. Наверняка тысяцкому тоже изрядно отстегнули, потому что тот на «общественном слушании» упирал не на противоправные действия зарвавшегося купчины, а на его искреннее раскаяние и роль ведомого. Мол, старший приказал, младшие повинуются. Это же относилось и к Прибыслу. Младший брат должен следовать за старшим. А если старший не прав, то тем хуже для младшего. Право крови выше права обычая. Потому что это и есть главный обычай. Именно Прибысла и сделали крайним. Если Грудята всего лишь бревно предоставил, то Прибысл лично в бою участвовал. Так что с него – главный спрос.
Всем гражданам Неревского конца такой подход был понятен. Всем. В том числе и привлеченным к неудавшейся силовой акции новгородским гражданам, состоявшим в родстве со Своежиром и Грудятой. Или – в финансовой зависимости от них.
Впрочем, основной костяк бойцов Своежира состоял из наемников, до которых неревским дела не было.
Внезд был счастлив. Он получил от Сергея обещанную гривну серебра. И вдвое больше – в «компенсацию» ущерба. Сергею и его людям выплатили почти сто гривен. И еще полста они взяли ценной добычей в доме Усыни. Дом, кстати, унаследовал Грудята. Как самый близкий родич мужского пола.
Осмол не взял ничего. Сказал: верегельд за смерть Ратши им уже получен. Сергей не был уверен, что варяг удовольствуется уже пролитой кровью. Но формальная причина резать всех новгородцев подряд – исчезла. Великий Новгород в лице своего тысяцкого показал, что не намерен выгораживать виновных. А вот Грудяте стоит поостеречься, несмотря на все выплаченное серебро. И остеречься не только Осмола. Рано или поздно дорожки Сергея и новгородского богатея пересекутся.
Но не сегодня. Сегодня у них торжественный обед в доме Хвалибора. На котором, надо полагать, соберется вся новгородская верхушка. Превосходная возможность показать себя не только торговцем острым железом, но и специалистом по превращению просто денег в очень большие деньги.
– Хотел бы я иметь такого сына, как ты!
Боярина Радилу пробило на откровенность. А может, это он сейчас «пробивает» Сергея на предмет породниться? В любом случае Радила – человек полезный. Политического конкурента Хвалибора очень заинтересовали связи Сергея в Хузарии. И если для Хвалибора, Грудяты и покойного Своежира Сергей был «тем парнем, который портит наш северный бизнес», то Радила окучиванием северных народов не занимался. Его «территорией» был юго-восток.
