– Что ж, рус, тебе повезло. Считай, что вы их нашли.
И захихикал.
– Думаешь, я знаков ваших не читаю? – Сергей решил, что немного обиды не помешает. – Ты цапон!
– Какой глазастый рус! – Подханок вроде бы веселился от души, но глаза оставались ледяными. – Воротолмат там, – он указал плетью в сторону обнаруженного друзьями лагеря. – Хочешь с ними поговорить? Мы проводим.
– Нас слишком мало, чтобы с ними правильно говорить, – буркнул Сергей. – Их за сотню, а нас только трое.
– Вас трое, и нас… Немного больше, – осклабился подханок. Молоденький, а зубы желтые, как у старого курильщика. – Пойдете с нами?
Интересное предложение. Ловушка? Даже если и так, то без вариантов.
– Пойдем, – проворчал Сергей. – Оружие верните. Между нами и воротолмат – кровь.
– Вот как… Он правду говорит? – подханок внезапно перенес внимание на Гачея.
– Правду, – подтвердил тот.
– Небом клянись! – жестко произнес подханок.
Гачей выдал положенную формулу, не запнувшись.
Подханок кивнул. Принял.
Собственно, Гачей не солгал. Между ними и воротолмат действительно была кровь.
– Ты, – взгляд подханка снова обратился на Сергея. – У тебя хороший лук, рус. Умеешь с ним?
– Не хуже тебя! – с вызовом бросил Сергей, отыгрывая мальчишку.
– Хочешь пойти с нами, значит…
– Хочу! – И уточнил на всякий случай: – К воротолмат.
– Он тоже пойдет? – кивок на мрачного-мрачного Машега.
– Он тоже. Он – мой человек.
И опять изогнутая бровь.
Машег помалкивал. То ли был очень расстроен, то ли решил довериться другу.
– Я – вождь! – с важностью изрек Сергей. Вот теперь самое время добавить себе веса и уравнять статусы. – Под моей рукой сто воев!
Подханок оживился. Он тоже молодой, и под ним тоже примерно сотня.
– Твой отец…
– Мой отец мертв! – отрезал Сергей. – Но если что – хакан Олег заплатит за меня выкуп! За всех нас! Верни нам оружие! Клянусь своей славой и богом моим Перуном – мы не обратим его против тебя, если ты сам не пожелаешь!
Машег вскинулся, набрал воздуха… Но все-таки промолчал. Вот это правильно.
И клятва правильная. «Не обратим оружия против тебя». То есть касается только самого подханка. Но тот услышал то, что хотел услышать.
– Я тебе верю, – сказал цапон. – Оружие вам вернут.
– И коней! – добавил Сергей.
– И коней. Мое имя – Месигей, и я четвертый сын большого хана Гацы, повелителя тысяч!
С такой важностью сообщил, будто он и есть большой хан. Хотя четвертый – это тоже неплохо. У иного хана сыновья исчисляются десятками. Правда, в зачет идут только те, которых признал папа.
– Я – Вартислав, – сообщил в ответ Сергей. – Он, – кивок на Машега, – благородный Машег бар Захариах из рода Рузиев…
– А я Гачей, – опередив Сергея, представился «свой» печенег. – Дайте мне моего коня и лук.
Нет, Месигей Сергею уже нравился. Им вернули всё. Коней, оружие, даже кошели с монетами. Но когда Сергей увидел всю команду Месигея целиком, то понял причину его «великодушия». Шестьдесят девять всадников. И, судя по вооружению, больше половины – новички. Три элитных воина, таких, как они трое, усиливали отряд процентов на двадцать. Хотя наличие мозгов у младшего хана несомненно. Поскольку оценивал он Сергея с Машегом не по возрасту, а по уровню вооружения.
Место Сергею в конном строю Месигей указал рядом с собой. Место почетное… И контролируемое.
– Могу я узнать, что плохого сделали вам воротолмат? – спросил Сергей.
– Можешь, – кивнул печенег. – Они убили моих людей.
Сработало!
– Почему?
– Какая разница! – раздраженно бросил подханок. – Они это сделали, и они умрут!
Логично.
– А я бы их сначала порасспросил, – задумчиво проговорил Сергей. – Это бывает весело.
Месигей поглядел на него с интересом.
– Верно. Я об этом не подумал. – И через минуту: – Твой хузарин хорошо стреляет?
– Хорошо стреляю я, – сообщил Сергей. – Машег стреляет великолепно.
– А твой второй человек?
– Гачей? Он тоже с луком неплох, – не кривя душой, сообщил Сергей. – Иначе зачем бы мне брать его на службу?
Они выехали на взгорок. Отличный вид на лагерь воротолмат. И неплохая позиция для атаки. Но не лучшая.
– Если бы со мной были мои люди, я бы отправил десятка два вон в ту лощинку, – сказал он.
– Зачем?
– Когда воротолмат побегут, часть из них может спешиться и укрыться в камышах. Тогда добраться до них будет трудновато. Камыш еще молодой, не поджечь.
Печенег глянул сердито:
– Сразу видно: ты чужой в степи. Пожар погубит всех!
– Кто говорит о пожаре? – пожал плечами Сергей. – Ветра нет. Берег глинистый, река неширокая, трава сырая. Даже если и упадет немного искр, пожар не начнется.
– Все равно нельзя, – буркнул печенег. – Закон запрещает.
– Закон нужно чтить, – согласился Сергей. – Пошлешь людей в лощинку?
– Твоих людей здесь нет, – сказал печенег. – А моих слишком мало, чтобы делить. Но достаточно, чтобы убивать. – Оглянулся на своих, поднял, взмахнул вынутым из налуча луком: – Воины! Пусть ваши стрелы затмят небо!!!
И, поднявшись на стременах, пустил стрелу первым.
Будь Сергей на месте подханка, непременно погнал бы «союзников» впереди. Надо полагать, жажда славы притупила разум.
Стрелы небо не затмили. Хотя урожай собрали приличный. Был бы больше, если бы подханок не заорал на всю степь.
Цапон понеслись к вражескому лагерю, стреляя на скаку.
Сергей попусту метать стрелы не стал. Выпустил одну, подбив натягивающего тетиву копченого. С места он тоже не сдвинулся. Оглянулся на своих. Те вели себя правильно. Машег пустил пару стрел, не больше, а Гачей вообще ни разу не выстрелил. Вероятно, рассудил так же, как и Сергей. Чем больше цапон ляжет, тем лучше.
Хотя внезапность налета сделала свое. Минимум треть воротолмат полегла в первую минуту боя. И только половина оставшихся сумела вскочить в седла. Ну как в седла. Большая часть охлюпкой. Кони-то на выпасе. Степняки, понятно, могут воевать и на неоседланных. Но стрелять и рубить без стремян – неудобно.
Цапон азартно носились по лагерю, стреляя конных и рубя пеших. Сомнений в том, кто победит, у Сергея не было.
Он даже пожалел, что не присоединился к общему порыву. Еще решит подханок, что они струсили.
