Так или иначе, но ведунов комплекс Сергей запомнил. Не усвоил, получалось не все, но теоретически, так сказать, овладел. Дело за практикой.
– Делай каждый день, – велел Избор. – Когда должно освоишь, приходи. Покажу, как дальше.
– А как узнать, что освоил должно? – уточнил Сергей.
– Ты поймешь, – пообещал Избор.
Хотелось надеяться, что ко времени возвращения в Белозеро так и будет. И что с возвращением тоже будет все хорошо.
Неформальный лидер белозерских варягов занял самое большое здание общины. Церковь. Настроение у него было отличное. Может, потому, что справа от Ререха расположился старший брат, а слева – бочонок вина.
Сергей уселся на скамью напротив, рядом с Сигвардом, который, как позже выяснилось, и приволок этот бочонок.
Трувор глянул на Сергея не особо дружелюбно, а вот Кривоногий, наоборот, обрадовался. И на правах бочонковладельца тут же набулькал Сергею в глиняную кружку.
– Что скажешь? – спросил дан.
– А что нужно сказать?
– Откуда я знаю, – Кривоногий забросил в пасть горсть оливок. И, невнятно: – У тебя на лбу написано, Дерзкий: «Я принес вам скверную весть». Давай, выкладывай.
– Думаю, нам стоит здесь задержаться, – сказал Сергей. – Пусть Олег с остальными идут дальше, а я бы не торопился. Пошарил по окрестностям. Здесь не самый богатый край, но зато нет ромейского флота.
– Ты струсил? – Трувор, похоже, удивился. Но удивился приятно. Похоже, он только и ждал, чтобы Сергей облажался.
– А скажи мне, княжич, видел ли ты когда-нибудь красный дромон? – ехидно поинтересовался Сергей.
– А ты его видел? – парировал Трувор.
Сергей промолчал. Видеть-то он видел, но не в этой жизни.
– Ну вот! Даже не видел, а уже штаны намочил! – обрадовался старший княжич.
Сергей не успел ответить.
– Я видел, – сказал Сигвард. – И то, что он делает, тоже видел. И я так скажу тебе, Стемидсон: я бы точно обмочил штаны, если бы увидел его в трех бросках копья от своего драккара.
Трувор хмыкнул, но спорить с Кривоногим не стал.
– Ты продолжай, Дерзкий, мы слушаем, – поощрил бывший императорский варанг
[21].
– Я думаю, здесь вообще нет войск, – сказал Сергей. – Кроме разве что ополчения. А с ним мы управимся. Надо немного подождать. Местные смерды вернутся домой, когда флот Олега уйдет к столице. Вернемся, пошарим по окрестностям. Уверен, найдем кого-нибудь побогаче простых пахарей.
– А что, мне нравится! – одобрил Сигвард. – Только я бы пошарил не здесь, а поближе к Миклагарду. Войско и флот империи займутся вашим конунгом, а мы – имперскими бондами.
Трувор и Ререх переглянулись. Сергей без труда прочитал их мысленный диалог. Он был прост: «Нурман всегда нурман».
«Не согласятся», – подумал он.
И оказался прав.
– Мы пришли сюда с Хельгу, – озвучил Ререх общую мысль братьев. – И разделим его судьбу. Хочешь грабить, Сигвард, мы тебя не держим.
Сергею самостоятельность он не предложил. А жаль. Возможно, тот и принял бы предложение.
Глава 33
Сокрушительная мощь византийского флота
Утром, запасшись свежей водой, двинулись дальше. Тем же порядком. Попутного ветра на этот раз не было, так что пришлось сесть за весла. А поскольку ходовые качества у всех корабликов разные, то флотилия растянулась еще больше, а «Хродгейр» оказался едва ли не в авангарде. Первыми, как уже было заведено, шли киевские, за ними черниговские, а в кильватере последней из десяти лодий князя Фарлафа, отставая метров на триста, торопился неуемный Трувор. За ним тянулись остальные белозерские. Причем два корабля, Сергея и Сигварда, держались намного ближе к берегу, чем остальные.
Берег же был безлюден. Выволоченные на песок рыбачьи лодки, опустевшие сады. Только дальше в садах и виноградниках наблюдалось какое-то движение. Можно было не сомневаться: те, кому надо, очень внимательно следят за вражеским флотом. И делают выводы.
После полудня, очень кстати, поднялся ветер. Слабый и вдобавок встречный, но хоть что-то смягчающее ярость южного солнца.
Чистое небо, спокойное море, щедрый черноморский берег, изумительно зеленый, еще не обожженный летним солнцем, а кое-где еще даже цветущий…
Если бы Сергей выбирал место для жизни по природным достоинствам и позволил себе обмануться мирным обликом, он, несомненно, обосновался бы здесь.
Но он не обманывался. И, передав кормило Прастену, лично вскарабкался на мачту, которую не разрешил вынуть из гнезда, и два часа просидел наверху, болтаясь в ременной петле, обшаривая взглядом яркую синеву и выискивая в ней бледные крылышки чужих парусов. Через два часа Сергей решил, что с него хватит, и уступил место Машегу.
А вот хузарину повезло. Если это можно назвать везением.
Он увидел!
– Дромоны! Много! – возбужденно крикнул он сверху. – И туча хеландиев! Идут мористее! К нам!
– Слезай! – крикнул ему Сергей. Вытащил из-под скамьи рог, хлопнул по плечу Ярпи, ворочавшего весло: – А ну-ка дунь: враг впереди!
Свей передал весло сменщику Эпиру, встал, выпрямился, вдохнул побольше…
Рог взревел так, что и тур в сезон гона обзавидовался бы.
Сигнал поддержали не сразу. И, что характерно, не со стороны Олегова авангарда.
Зато там заметно прибавили темп. Киевская дружина пошла на отрыв. Притом что они и так прилично обогнали остальных. Сергей даже заподозрил: их впередсмотрящие уже засекли ромейский флот, но почему-то оповестить остальных не потрудились.
Но возможно, он слишком плохого мнения о великом князе.
– Держаться за нашими! – крикнул Сергей.
И сам полез на мачту.
А наверху сразу понял, что они влипли.
Из-за расстояния корабли ромеев казались крошечными. Но их было много. Очень много. И они шли широким фронтом, намереваясь перекрыть русам возможность уйти в открытое море.
Сергей оглянулся. Да, численное превосходство по-прежнему за их флотилией. Численное, но не качественное.
Ага, кое-кто в хвосте их армады решил придержать морских коней. В основном те, чьи суда не относились к классу боевых.
А вот на лодье Трувора поднажали. Княжич явно не желал отставать от передовых.
