Сергей обломал.
– Успеем, – сказал он. – Воинов добить, хозяев связать и в погреб.
– А что это ты раскомандовался? – возмущенно выкрикнул заляпанный кровью гридень.
О! Да это же Шигобер! Голова забинтована, но глаза горят и борода торчком.
Справа выдвинулся Дерруд. Но сказать ничего не успел.
– Рот закрой, гридь, когда старшие говорят! – прорычал Ведмунд.
Ага! Сейчас!
– Это кто тут мне старший! – взвился Шигобер. – Да я таких старших…
Трувор хлопнул его по плечу, и Шигобер осекся.
– Если бы не Вартислав, ты, гридь, сейчас бы рыб кормил, – сурово произнес княжич.
– Или сидел в цепях на гребной скамье у ромеев! – припечатал Ведмунд.
– Не сидел бы я в цепях… – проворчал Шигобер, но сдулся.
«Хорошо, что он вылез», – подумал Сергей.
Выразил, так сказать, общую проблему.
И сейчас самое время объяснить воинству, что им всем следует делать. Потому что полностью осведомлены только четверо: Дерруд, Трувор, Ведмунд и Машег. Последний – потому что друг.
– Хочу напомнить всем, что мы – на ромейской земле! – Сергею пришлось повысить голос, чтобы перекрыть стоны раненых. – С моря нас стерегут ромейские корабли…
– Мы же ушли от них! – крикнул кто-то.
Сергей нашел крикуна, придавил «взглядом полководца» и сообщил всем:
– Это их море. Можете не сомневаться: нас найдут еще до полудня. А еще напомню: вся ромейское флотилия тоже где-то рядом. С их проклятым огнем. Если кто-то думает, что мы можем с ними потягаться, советую спрыгнуть башкой на камни. Всяко приятней, чем сгореть.
При этих словах многие поежились. Ни варяги, ни нурманы не боялись смерти, но так умереть не хотелось никому.
– Оставаться здесь надолго мы не можем, – продолжал он. – Этих, – кивок на побитых ромеев, – скоро хватятся. И сюда придет уже не кентурия, а тагма, а то и две. А это уже пять сотен. А сумеем и их победить, в чем я сомневаюсь, придут новые. Это где-нибудь в Биармии наши две сотни – сила. А здесь мы вроде мышей. И… – Сергей выдержал паузу. – Мы должны стать очень ловкими, скрытными и кусачими мышами, чтобы удрать отсюда, да еще и кусок ромейского сыра с собой уволочь! И я, воины, знаю, как это сделать…
Когда убрали покойников (своих – на костер, чужих – в конюшню) и разобрались с живыми, наконец-то наступило время завтрака. Его как раз сготовили пленные. Под присмотром, разумеется, чтоб чего нехорошего не добавили. У ромеев это запросто. Еды приготовили вдоволь. Плюс отменное вино из господского погреба. Что еще нужно, чтобы поднять настроение?
Разместились на свежем воздухе согласно личным привязанностям. Сергей со своими ближниками – за импровизированным столом, собранным из пары досок, уложенных на поленца.
Не хватало только Машега. Ни в стражу, ни в дозор Сергей его не отправлял, но догадывался, куда запропастился хузарин.
Появился Машег примерно через полчаса, когда бо́льшая часть еды уже распределилась по желудкам.
Очень довольный и жутко голодный.
– Что-то ты быстро нынче, – иронично обронил Наслав. – Ослаб?
– Что для меня слабость, для тебя – мечта, – невнятно, с уже набитым ртом, парировал хузарин. И, прожевав, наклонился к уху Сергея: – Там для тебя, Варт, такую девочку припас! Щечки беленькие, кудряшки черные, ладошки нежные. Запер в чуланчике, велел тихо сидеть, а то эти, – кивок в сторону завтракавших неподалеку бойцов Трувора, – найдут и залюбят до смерти. Поедим, покажу где.
Он явно ожидал похвалы. Знал, что Сергей не одобряет насилие. Вообще это было трогательно. Позаботился хузарин о друге.
Сергей и поблагодарил, хотя сомневался, что воспользуется «подарком».
А еще он наконец-то задал Машегу вопрос, который давно просился наружу:
– Скажи мне, друг мой, что за стрелу ты отправил в глотку огненной плевательницы, что ее разорвало на части?
– Разнесло вместе с кораблем! – ухмыльнулся хузарин. – Скажи, это был отличный выстрел!
– Это и я тебе скажу! – заявил сидевший рядом Прастен. – Будь у нас добыча, я бы потребовал отдать тебе две лишние доли!
– Две доли? Да я браслет со своей руки готов снять за такой выстрел! Клянусь сиськами Фрейи, нас всех изжарило бы, как цыплят на вертеле! – воскликнул Дерруд Убийца.
Браслет, впрочем, не снял.
– Говори уже! – потребовал Сергей.
Машег прищурился хитро, выдержал паузу, потом наконец открылся.
– У меня была пара стрел, – сказал он. – Зажигательных. Вроде тех, которыми зимой подожгли дом вашего бога. Ну, того, которому нравится, когда девок валяют, – сказал Машег.
– Ему больше нравится, когда ему подарки делают, – проворчал Виск. Но на него зашикали. Не мешай.
– А еще я увидел, – продолжал Машег, – что эта горючая штука, которой плюются ромейские печки, загорается не сразу. А только после того, как вылетит из трубы. Вот я и подумал: а если поджечь ее прямо у механизма в глотке?
Слова «механизм» он произнес по-ромейски.
– А рядом как раз и огонек горел. На бортовом щите. Одна зажигательная стрела, и… – Машег счастливо улыбнулся: – Ну разве я не герой, Варт? Одной стрелой убил целый ромейский корабль и сотни три ромеев в придачу!
[22]
– Ты самый славный из героев, которых я знаю! – торжественно заявил Дерруд. – Клянусь молотом Тора!
– О чем вы болтаете? – спросил Грейп. По-словенски он понимал плоховато.
Убийца перевел.
– Ух! – восхитился свей. – А я-то думал, оно само!
– Сами только вши в твоей бороде заводятся! – заявил Машег по-нурмански.
Грейп не обиделся.
– Вши – это к богатству, – заявил он.
– Глупости! – возразил Дерруд. – Тебя послушать, так самые богатые – трэли в свинарнике.
Машег надулся. Ему не понравилось, что о его подвиге так быстро забыли.
– Брат, – задушевно сказал ему Сергей. – То, что ты сделал, достойно песни. И эта песня непременно будет написана, если мы вернемся из этого похода живыми.
– Конечно, мы вернемся! – снова воспрял Машег. – Целый ромейский корабль – одной стрелой! Разве это не доказательство того, что Бог меня любит?
Глава 35
Когда мышка становится кошкой
Ближе к полудню в уютную бухту пожаловали боевые корабли ромеев. Те самые три хеландия, от которых русы ускользнули ночью.
