В этой ситуации Беньяху может показаться прекрасной идеей немного поправить дела за счет варягов. Бог одобрит. Хузарский первосвященник с ним уж как-нибудь договорится. Объяснит в лучших традициях иудейских мудрецов, что Он, Бог, лично заинтересован в процветании Хузарии. Ведь как метко сказал в свое время другой Машег: «Если нас не будет, кто станет Ему молиться?»
Впрочем, все как везде. Нурманы вот тоже никогда не платили за то, что можно было взять бесплатно. И католики-европейцы. Все власти исповедовали ту самую формулу веры, которую Сергею неделю назад изложил правитель Самкерца. «Убедите меня в том, что мне невыгодно отнять то, что я могу отнять». Сергею удалось найти подходящие аргументы. Так же, как и в случае с правителем Саркела тудуном Сабриэлем. Правда, тот аргумент был поосновательнее: кинжал у горла.
Великому хакану Беньяху приставить кинжал к горлу вряд ли получится. Даже князю Олегу этакий подвиг не под силу. Так, пощипать немного, припугнуть, отжать пяток соседних лужаек. Даже изрядно покусанная, Хузария оставалась мощнейшей державой.
Так стоит ли вводить ее правителя в соблазн?
Именно этот вопрос Сергей и поднял на расширенном совещании объединенной дружины. Не умолчав ни о возможности еще больше обогатиться, ни о потенциальных проблемах с условно дружественным государством.
Мнения разделились. Причем за вариант возвращения по Волге с заходом в Итиль высказался только один человек. Машег. Вариантов же, которые рассматривались большинством, было два. Один – черноморско-днепровский. Вдоль побережья к днепровскому устью и далее. Второй – тот, которым в прошлом году воспользовались киевляне. От устья Донеля
[25] до его притоков, дальше, волоком, в Сейм, а оттуда в Десну севернее Чернигова, а там – по обстоятельствам. Главное – в обход хузарских владений.
После долгих споров Сергей волевым решением остановился на варианте: Дон – Донель и так далее.
И гридь отправилась готовиться к дальнему походу.
А они с Машегом – в бордель. Такова привилегия командира, если тот сумел правильно организовать работу.
– Ты звал меня, мой господин?
Наместник Самкерца рабби Ашмонай указал на подушки:
– Сядь.
Нахум бар Хагит, предводитель двух сотен, опустился на указанное место. Приготовился внимать.
Ашмонай не торопился. Размышлял, как лучше преподнести предложение. Тут важно не ошибиться. Возможно, у него появился шанс наконец-то занять положенное ему место правителя города, на котором сейчас по праву старшего вольготно устроился ненавистный Песах. А ведь Великий именно его, Ашмоная, назначил наместником Самкерца. Ашмонай через своих родичей при дворе пытался довести до Великого мысль, что его воля категорически нарушена. Но Великий, очарованный победами Песаха, не внял. Песах же вовсю тратил и без того скудные городские средства на собственные нужды. Например, на недавнюю покупку кораблей роман. Притом что ему ничего не стоило забрать их бесплатно, а безбожных русов заковать в цепи и усадить на гребные палубы этих же хеландиев. И корабли и содержимое их трюмов просто забрать, отщипнув дольку Ашмонаю за молчание.
Сам Ашмонай поступил бы именно так. Тем более что это были те самые русы, которые прошлым летом бесчинствовали в Самкерце. Те самые, за которых тудун Самаэль обещал немалое вознаграждение. Не говоря уже о благодарности самого тудуна, состоявшего в родстве и с матерью Беньяху, и с влиятельными иудеями константинопольской общины.
– Скажи мне, бар Хагит, хочешь ли ты стать богатым? – спросил Ашмонай.
Вопрос был риторический.
– Мне нужно твое содействие, – сказал изгнанный из собственной резиденции наместник Самкерца. – Поможешь мне – и станешь не только богатым, но и командиром тысячи. Готов послужить?
– Да, рабби!
Еще бы. Такому, как этот Нахум, бедному, неродовитому, до тысячника и к сорока годам не вырасти. Без нужной поддержки.
– Песах отдал тебе ромейские корабли, верно?
Нахум кивнул.
– Справедливо. Ведь это ты нашел их. Ты доставил их булхаци, который в великой щедрости своей заплатил за то, что и так принадлежало нам. Песах щедр, но нам с тобой не пристало разбрасываться деньгами, когда я не знаю, чем накормить свой народ, – Ашмонай вздохнул. – Ты согласен?
– Да, господин.
– Так послужи Всевышнему, возьми у безбожников то, что нужно Хузарии. – И добавил после небольшой паузы, деловито: – Десятая часть – твоя. Сам решишь, как и кого из своих людей поощрить.
– Сделать это прямо здесь, в Самкерце? – спросил Нахум.
«Дурак», – подумал Ашмонай. Такому надо разжевать и в рот положить, иначе даже виноградиной может подавиться.
– Не спеши. Русы скоро уйдут. По нашему морю
[26] к Дону. Но ты уйдешь раньше. Уверен, они двинутся вдоль восточного берега моря, потому что там больше удобных мест для стоянок. На одном из них ты и устроишь засаду. Сам выберешь где. Но запомни: до устья Дона они дойти не должны. Ты возьмешь их раньше, ночью, как сделал это однажды, и ты убьешь их всех. А все, что у них, привезешь сюда. А еще привезешь мне две головы: молодого руса, который ими предводительствует, и его приятеля хузарина, предавшего Закон и народ.
– Машега бар Захариаха? – уточнил Нахум на всякий случай.
– Его. Надеюсь, то, что он рожден хузарином, тебя не остановит?
– Рузии мне не родня, – пожал плечами Нахум. – Но если они узнают, что я…
«Будь они твоей родней, я не стал бы с тобой разговаривать, дурень», – подумал Ашмонай.
– Не узнают. Иди и сделай, – сказал он. – И когда великий хакан вернется с зимнего кочевья, ты станешь тысячником.
«Или мертвецом, если окажешься еще глупее, чем я думаю», – мысленно добавил Ашмонай.
Он сказал все, но сын Хагита почему-то не уходил.
– Ну, что еще? – недовольно поинтересовался Ашмонай.
– Рабби, – сказал Нахум. – Я должен сообщить булхаци, что ухожу. И куда ухожу.
Ашмонай поморщился. Ну да, этот наговорит.
– Я сам скажу благочестивому, – заявил Ашмонай. – Скажу, что отправил тебя встречать караван.
В конце концов, ромейские корабли были куплены на городские деньги.
Наместник зря считал Нахума бар Хагита дураком.
Тот отлично знал, сколько добра везут русы. И он точно знал ответ на заданный Ашмонаем вопрос. Да, он хочет стать богатым. Но еще больше он хочет стать очень богатым. И Бог в великой милости своей дарует ему такую возможность. Разве не по Его воле именно Нахум встретил русов? Разве не Бог отдал их в полную власть Нахума? И когда Нахум по неразумию отказался от милости Его, Единый вновь указал правильный путь. Нахум бар Хагит не знал, чем он заслужил подобную милость. Возможно, тем, что дед его был знаменитым законоучителем. Но теперь воля Бога была внятна Нахуму. И вполне отвечает его желаниям. Например, Нахум вовсе не желал сделать и без того богатого Ашмоная еще более богатым. Однако он понимал, что избранному следует быть щедрым. Потому он непременно пожертвует Богу десятину. И еще кое-что – тем, кого пожелает приблизить, когда возвысится. А он возвысится, потому что деньги, особенно такие деньги, вполне заменят двенадцать колен знатных предков и капельку крови великих хаканов. А вот у его детей будет и двенадцать поколений, и родство с повелителями Хузарии. С такими-то деньгами лучшие семьи будут готовы отдать Нахуму своих дочерей.
