Пора было возвращаться домой.
* * *
Новость была на первой странице воскресного номера газеты, которая лежала на кофейном столике в полицейском участке. Газету доставили в Сиглуфьордюр только в понедельник, это было письменное подтверждение того, что все уже знали: Хрольвюр мертв.
УШЕЛ ИЗ ЖИЗНИ
ХРОЛЬВЮР КРИСТЬЯНССОН
Заголовок был набран некрупным шрифтом, под ним помещалась статья в черной рамке:
Писатель Хрольвюр Кристьянссон скончался в пятницу вечером в Сиглуфьордюре на девяносто втором году жизни. Хрольвюр прославился в 1941 году в возрасте двадцати четырех лет после публикации его книги «Под сводом северных небес». Книга была объявлена шедевром исландской литературы и стала поворотным пунктом в ее истории, уникальный стиль автора определил развитие нового литературного направления и стал отражением современного взгляда на традиционный романтический стиль исландской литературы девятнадцатого века.
Хрольвюр родился в Сиглуфьордюре 10 августа 1917 года. В 1937 году окончил гимназию в Рейкьявике. Затем переехал в Копенгаген и поступил в университет, где изучал историю, а потом литературу.
Вернулся в Исландию в 1940 году на пассажирском судне «Эсья», которое отплыло из Петсамо в Финляндии с 258 гражданами Исландии на борту вскоре после начала Второй мировой войны. Позже поселился в своем родном городе Сиглуфьордюре и оставался там до конца жизни.
Хрольвюр Кристьянссон получил множество наград за свою работу. Его роман был издан в Соединенных Штатах и в Европе, имел коммерческий успех в разных странах. Хрольвюр публиковал также стихи и сборники рассказов вплоть до выхода на пенсию в 1974 году. В 1990 году президент Исландии наградил его орденом Сокола. Также Хрольвюр был удостоен звания почетного доктора литературы университетами Исландии и Копенгагена.
Не был женат и не имел детей.
Хрольвюр Кристьянссон скончался в результате несчастного случая в пятницу вечером во время репетиции спектакля «Актерского содружества», руководителем которого он являлся долгие годы.
— Он мне позвонил, — сказал Томас.
Ари обернулся:
— Что? О ком ты?
— Он позвонил мне, этот журналист, в субботу. Такие вещи они быстро узнают. Хотел узнать, правда ли, что писатель был пьяным. — Томас почесал в затылке и с драматическим видом приподнял одну бровь, мохнатую и густую, в то время как вторая оставалась на своем законном месте.
— И что ты ответил?
— Он уже все знал, кто-то ему натрепал. Но я ничего не сказал, ничего не подтвердил — нам нужно, чтобы эти безумные журналисты оставили нас в покое.
— А ты сам уверен, что это несчастный случай?
— Да, я уверен. Не нужно делать из мухи слона, — решительно произнес Томас.
— Мне стало известно, что у них в пятницу была большая ссора.
— Откуда тебе это известно? — недоверчиво спросил Томас.
— А ты не знал? Я слышал, Ульвюр и Хрольвюр сцепились как кошка с собакой.
Томас выглядел раздосадованным.
— Нет, Ульвюр ни о чем подобном не рассказывал, — пробурчал он. — Думаю, у этих театралов все это в порядке вещей перед премьерой. — И добавил: — А ты-то откуда это знаешь?
— Да так, краем уха слышал, — сказал Ари, надеясь, что ему не придется объясняться более подробно. Томас не одобрил бы, если бы выяснилось, что Ари обсуждал с Углой полицейское расследование. — Может, нам надо об этом еще порасспрашивать? — спросил он.
— Порасспрашивать? Это был несчастный случай — я не желаю, чтобы горожане из-за этого сходили с ума. — Томас стукнул кулаком по столу.
Стало понятно, что хорошим это не кончится.
— Я хотел бы сходить в фитнес-клуб во время обеда, — сказал Ари.
Казалось, Томас обрадовался, что они сменили тему разговора.
— Прекрасно. Иди, куда тебе надо, мой мальчик.
* * *
Осторожно. Не бегать.
Глубоко. Мелко.
Ари в сотый раз прочел надписи на стене, спускаясь по ступеням из раздевалки к бассейну. Было заманчиво нырнуть в воду и посмотреть, как его плечо справится после травмы, но вместо этого Ари прошел мимо бассейна наружу, на свежий воздух, где стояли ванны с горячей термальной водой. На улице было очень холодно, но полное безветрие, словно природа затаила дыхание; солнечный свет, отражаясь от снега, был почти невыносимо ярким. Ари поежился и, прищурившись, направился к ваннам.
В одной из них сидел Ульвюр, на что Ари и рассчитывал. Он иногда ходил в бассейн во время обеденного перерыва, если работы было немного, чтобы слегка расслабиться. И всегда видел здесь Ульвюра. Они никогда не разговаривали, но теперь можно было нарушить эту традицию. Томас мог решать, следует ли проводить расследование инцидента в «Актерском содружестве» или нет, но он не мог запретить Ари вести об этом неформальные разговоры.
Рядом больше никого не было.
— Я никогда не мог понять, — сказал Ари, — почему в таком чудесном месте, как это, с видом на фьорд, нет открытого бассейна. Жаль, что бассейн тут закрытый.
— Что? — Ульвюр вздрогнул.
— Добрый день. Меня зовут Ари, мы встречались в пятницу.
Ульвюр хмыкнул:
— Да… Конечно, да. Конечно. — И он негромко добавил: — Пастор, верно?
— Точно, — сказал Ари и засмеялся — это было хорошее начало разговора. — Но ведь вы согласны?
— С чем? По поводу бассейна?
Ари кивнул.
— Не думаю. Я помню, когда бассейн здесь был под открытым небом. Да, в старые добрые времена… И поверьте, это не был безмятежный отдых на природе, когда все время валил снег. Когда наконец построили крышу, все вздохнули с облегчением.
Лед тронулся, и Ари мешкать не стал.
— Кажется, вы отложили премьеру.
— Да, другого выхода не было, надо дождаться похорон.
— Вы хорошо знали Хрольвюра?
— Довольно хорошо. Он был человеком другого поколения, хотя границы с возрастом стираются, — сказал он с улыбкой. — Мы оба были в пенсионном клубе.
— Бедолага, надо же было ему грохнуться с лестницы…
Ульвюр кивнул, посмотрел на небо.
— Похоже, снег пойдет, — сказал он.
— Вероятно, вы были одним из последних, кто говорил с ним до несчастья? — Ари попытался придать своим словам небрежность.
Ульвюр ответил не задумываясь:
— Да, это верно… У нас были мелкие разногласия по поводу сценария, и пришлось внести кое-какие изменения — иногда это бывает полезным, хотя, конечно, неприятно что-то менять на финишной прямой. Когда все ушли на ужин, мы еще разговаривали. У него, как всегда, были хорошие предложения. И он был здоровехонек… — Ульвюр остановился. — Пожалуй, это не очень корректно сказано.
