Резко тяну влажный воздух и притормаживаю. Вытянутые вдоль тела руки сжимаются в кулаки, и на этом все. Никаких движений. Только сердце… Пока смотрю на то, как Маринка танцует, гулко отбивает по ребрам. Дробно, блядь. Убийственно.
Молния, будто в сговоре с моей ведьмой, беззвучно режет фиолетовой паутиной небо. Оттеняет ритмичные движения и при этом не скрадывает сексуальное пение.
Я, конечно, не единожды видел, как Чаруша танцует. Распаляло всегда. Но сейчас градус особенный. Чумовой, блядь. Захватывает настолько, что я полноценно дышать не способен.
Не знаю, хип-хоп она выдает или что-то восточное… Я не разбираюсь от слова совсем. Просто чувствую. Она меня качает, словно ураган.
Да… Она – огонь. Моя Маринка – это огонь. Бушующее пламя, которое не под силу затушить даже проливному дождю.
Шагаю, чтобы ее остановить, потому как кажется, что сама она это сделать не в состоянии. Ловлю руками и крепко прижимаю к своему полностью обнаженному телу. Резко обрывается струящееся между водяными потоками пение.
Смотрим друг другу в глаза. Дыхание двусторонне срывается.
Дождь вновь усиливается. Молния дает волю грому, то и дело частит с подходами. А мы… Дышим, дышим, дышим… Нездорово, надорванно, но зато в унисон.
Не знаю, что сказать. Да и Маринка, походу, тоже.
– Дань… – толкает она задушенно.
Грудь часто вздымается, плечи дрожат.
– Ты пиздец какая красивая, Динь-Динь, – выдаю незапланированно.
– Ты тоже… М-м-м… Костюм у тебя шикарный, Дань-Дань, – глумится над моей наготой.
Я ухмыляюсь.
– Мы больные, в курсе? – хриплю пару секунд спустя.
– Мы гармоничные, – отражает Маринка. – Ни с кем другим такими не будем.
– Наверное… – выдыхаю я неопределенно.
Улыбка стынет, когда Чарушина поднимает руку и, разжимая кулак, демонстрирует… обручальные кольца. Судя по размеру, мужское и женское. Без всяких выебонов. Литые, будто из обыкновенной стали.
– Это просто игра, – аргументирует Маринка, прежде чем я оживаю, чтобы как-то среагировать на эту поразительную дичь. – Я – невеста, помнишь?
Смотрю на нее. Учащенно моргаю. Вглядываюсь изо всех сил. Но, один черт, ни хрена понять не могу.
В таких ситуациях лучше всего спускать все на юмор.
Поэтому я собираю все свое растревоженное дерьмо в одну гребаную кучу и, игнорируя то, как жестко оно продолжает кипеть, выдаю:
– Признайся честно, заколдовала железки?
– А то! – усмехается Чарушина. – Давай руку, пока колдовство не рассеялось!
Либо я все-таки дебил, либо она все же обладает каким-то гипнозом… Ладонь мою получает.
– Не угадала… – бормочет расстроенно, когда кольцо не проходит через вторую фалангу безымянного пальца. В какой-то момент возникает даже ощущение, что она готова расплакаться. Короткий рваный вдох, и вроде как берет себя в руки, решительно толкая кольцо по моему мизинцу. – Вот так… – несколько прочищает горло. – Тоже нормально, – выдыхая это, резко вскидывает взгляд. – Теперь ты. Мне.
Я… Я просто хочу, чтобы вся эта проклятая хрень быстрее закончилась.
Поэтому сжимаю ее холодную ладонь и быстро натягиваю на оттопыренный Маринкой палец кольцо. Она тут же, буквально молниеносно, сжимает руку в кулак и отводит ее себе за спину.
– Прыгаем? – подгоняю дальше, не заостряя на этих действиях внимания.
– Прыгаем.
Подхватываю ее под ягодицы. Толкаю по своему телу повыше, чтобы ногами в районе талии сковала. Подхожу к краю пирса. Встаю к морю спиной. Пятками над ним повисаю.
– Крепко держись, – шепчу Маринке на ухо.
Она то ли замерзла, то ли все же боится – жутко дрожит. И изо всех сил жмется ко мне.
Прикрываю веки, все равно ни черта уже не видно. Делаю глубокий вдох и отталкиваюсь. Дугой позвоночник, пока тело не совершает переворот. Над морем Маринка моими стараниями оказывается снизу, и при входе в воду нас по законам физики, ожидаемо, еще ближе сбивает.
Внутри меня волна не меньшей силы взмывает. Шаровая, будто разряд молнии, все-таки в меня влетела. Кислород мгновенно в легких сгорает. Едва сдерживаюсь, чтобы не сделать вдох под водой. Всем телом напрягаюсь и толкаю нас с Маринкой вверх по воде. Задерживаться при всем желании сейчас возможности нет.
На поверхности, сразу за первым глотком воздуха, прижимаюсь лбом к ее лбу и сипло выдыхаю:
– Порядок?
– Да… – в тон мне отзывается она.
– Отлично, – заключив это, припадаю ртом к ее рту.
Абсолютно безумно целую. Бушующая над нами стихия все-таки нехило заряжает. Ласкаю ее руками, вжимаюсь членом между ног – хочу, чтобы как можно скорее кончила. Делаю для этого все от меня зависящее. Все техники применяю, не забывая приправлять своей же лютой похотью.
И Маринка не подводит. Отзывается, маленькая.
Едва цепенеет перед оргазмом, не разрывая поцелуя, утаскиваю под воду. Она же, мать вашу, выставила четкое условие. Я его соблюдаю. Как и всегда с ней.
Своим телом управлять еще легче. Научен давно. Выпускаю своих демонов и вместе с ней взрываюсь, держа расчет на то, что в соленой воде моя проклятая сперма в глубины ее рая не попадет. Иначе… Иначе конец света неизбежен.
Пять В – вычеркиваем.
Следующий? Уже жду.
27
Демона хотела? Получай.
© Даниил Шатохин
До рассвета часа полтора. Нужно успеть уснуть. После, даже при учете плотно задвинутых штор, сон может стать проблемой.
Спихиваю все подушки на пол и, занимая правую половину кровати, вытягиваюсь на спине. Руки за голову. Глаза на третий счет закрываю. Глубоко вдыхаю и крайне медленно выдыхаю. Не напрягаясь, вслушиваюсь в продолжающуюся за окном грозу. Сейчас шум ливня и раскаты грома воспринимаются умиротворяюще, подобно одному из тех классических треков, что используют для медитаций чайники.
Сердце постепенно затихает. Отзываясь едва-едва ощутимыми толчками, засыпает вместе со мной.
Идеально.
Но…
Когда я практически уплываю в мир Морфея, пространство разрывает громкий перестук. Распахиваю глаза в тот момент, когда в комнату вместе со светом из коридора просачивается Марина.
– Помню, что ты сказал… – выдает полушепотом. – Но мне страшно одной в том крыле… И… – начиная быстро топить в сторону моей кровати, заставляет меня резко принять сидячее положение. Проморгавшись, в ужасе выкатываю глаза. Ведь она уже упирается коленями в матрас. – Я все же боюсь грозы… Прости… – тон действительно виноватый, но мне-то от этого легче не становится. Моя голова отделилась от тела и, растянув костный мозг как жвачку, понеслась, блядь, как колобок по кочкам. Если хуже, мать вашу, не загнуть. А вот и лиса… – Можно мне лечь с тобой?
