Парень, который полчаса назад обнимал, смеялся и любил, лежал на полу, внутренности его были раскурочены, и я не сомневался, что разрез был тонким и точным. Его тело походило на выпотрошенную куклу. На лице застыл ужас, рот распахнут в крике. Вязкий медный запах крови перебил даже стоящую повсюду вонь.
– Надо же, – раздался ехидный голосок, почти детский. – Любовничек пожаловал в Гнездовище!
Я почувствовал, что хватка сознания чуть ослабла, и завертел головой. Откуда голос? Но в ту же секунду Пава рванула в угол и зашипела там кому-то:
– Мала́ еще клюв разевать, – в ее голосе слышалась злость.
Раздалось странное не то квохтанье, не то ворчание, и Пава, сделав шаг из угла, вновь развернулась ко мне. И тут я увидел их. Решил было, что это четыре ребенка, но, когда пригляделся хорошо, меня передернуло от отвращения. Это были молодые женщины. По крайней мере, они были больше похожи на женщин, чем на то, чем хотели казаться. А казаться они хотели птицами. Тело каждой было изломано и искорежено до неузнаваемости. Ноги искривлены так, что все четверо не могли стоять прямо, а сидели на каких-то дощечках. Вот одна из них, в наряде из ослепительно-белых перьев и с короной на голове, оттолкнулась от пола рукой и покатилась ко мне, скрипя деревянными колесиками. Захотелось попятиться. Без сомнения, эта считает себя Алконостом. Несмотря на то, что ноги неестественно вывернуты и сложены на дощечке, выше пояса она выглядела почти обычной. И очень похожей на Паву. Красивая. Тонкая шея, покатые плечи, изящные руки.
– Не бойся, милый, – проворковала она, и я почувствовал, как чужая воля, сильнее прежней, обволакивает меня. Сразу же стало спокойно, а тело расслабилось. Показалось даже, что смогу сделать шаг, если захочу. Но не хотелось: голос белопёрой девушки меня заворожил.
– Жара слишком топорно выполняет подавление, но теперь тебе не будет страшно. Ты в надежных руках.
Раздался клокочущий смех в четыре разных голоса. Я заметил, что Пава, или, как они звали ее, Жара, не смеялась.
– И больно будет только в конце, – злобно прошипел незнакомый голос, и, отодвинув изломанной рукой белую девушку-птицу, показалась еще одна.
Эта была уродлива. Сложно определить, сколько же ей лет, и я даже был не уверен, что это женщина. Но именно ее голос был властным. Травмы и увечья гораздо сильнее, чем у той, что я про себя окрестил Алконостом. Одна рука заканчивалась страшной культей, а вторая была вывернута и неправильно срослась. Ее перья были бурыми, а голову венчал замысловатый капюшон, будто из змеиной кожи. Рот был измазан кровью. Я содрогнулся от догадки. Вот и Юстрица.
В остальных я без труда узнал Сирин и Гамаюн. Наряд-оперение и короны из металла в цвет создавали вполне узнаваемые образы. Они были совсем молоденькими и сошли бы за девочек. Девочек, которые умеют убивать и пить кровь. Обе были измазаны жадным красным с головы до ног, будто полностью влезли в нутро своей жертвы. Они все просто сумасшедшие. Я перевел взгляд на Паву. Чужая воля не мешала вертеть головой. Но только я попробовал вскинуть руку за электропистолетом, тут же меня словно каменной плитой придавило.
– Но-но-но, – пропела Алконост, и я снова обмяк. – Мы же к тебе со всей душой, как к дорогому гостю.
– Ала, прекрати! – голос Павы дрогнул. Я не заметил, чтобы она наслаждалась всем этим так, как ее сестры.
– А ты, значит, Жар-птица… – обвиняюще прохрипел я, как только снова смог говорить.
– Зачем ты меня искал?! – внезапно с болью выкрикнула Пава, ее глаза налились слезами. – Я хотела, чтобы ты жил!
– Хватит! – прошипела Юстрица, обращаясь к Паве. – Он пришел, и он должен быть принесен в жертву! Я и так слишком долго потакала твоей слабости.
Пава, уже не скрываясь, плакала, и я заметил, что Гамаюн и Алконост смотрят на сестру с сочувствием. Боже мой, что здесь происходит? Может, не все они сумасшедшие? Одна властная и тронутая на религии дура держит в ежовых рукавицах остальных сестер? Может, я смогу переманить или переубедить хотя бы нескольких?
– В чём смысл вашего жертвоприношения? – спросил я. Отчасти чтобы потянуть время, но отчасти мне было действительно интересно. Главное – завязать разговор. Чем дольше говоришь и общаешься с человеком, тем тяжелее оборвать его жизнь. Он перестает быть случайной жертвой и обретает личность. И уже не так-то просто поднять нож и ударить.
Но я упустил, что Пава заманивала жертв долго – очевидно, по той же схеме, что и меня. И близкие отношения не мешают ей участвовать в убийствах остальных.
– Отступник! – презрительно выплюнула Юстрица. – Неужели ты думаешь, что кто-то что-то будет тебе объяснять!
– Юстра, я тебя прошу! – снова заплакала Пава.
– Ты всегда была тряпкой! – гаркнула Юстрица. – Разбирайся с ним сама. Птички, пора заканчивать трапезу.
Старшая решительно покатилась в угол Гнездовища, обе младшие двинулись следом. С нами осталась лишь Алконост, и я чувствовал, что она держит мое сознание, хотя и не так крепко, как в тот момент, когда я пытался достать пистолет. Я хотел было задать еще вопрос, но раздались чавкающие звуки, и я с отвращением понял, что моя догадка подтвердилась. Они съедали внутренности и выпивали кровь жертвы. Мерзость! Я судорожно разглядывал Паву. Неужели и она?..
– Я не питаюсь… – устало сказала она, снова читая мои мысли. – Питаться могут лишь инициированные птенцы.
– Пава… – снова начал я, но она подняла ладонь, и голос опять изменил мне. Она глубоко вздохнула несколько раз, закрыв глаза, но наконец успокоилась. Веки ее приподнялись, и меня вновь сковал гипнотический зеленый огонь. Алконост кивнула и удалилась вслед за сестрами.
– Меня зовут Жара, как ты уже понял, – начала она ровным голосом. – Ты также познакомился с Юстрой, Алой, Сирин и Юной. Мы – райские птицы… Те из нас, которые прошли инициацию. Мы служим нашему отцу и посвятили свою жизнь борьбе.
– Какой борьбе? И зачем… – упрямо захрипел я, – …зачем убивать?
– Чтобы питаться, – просто ответила Жара. – И чтобы получить силы. Каждый птенец, конечно, кое-что умеет даже до инициации, – она указала рукой на себя. – Но после Первого Полета нужно питаться, чтобы летать и обрести силу. Мы должны сражаться с врагами отца и победить.
Я слушал ее, и у меня волосы на голове вставали дыбом. Какая-то мелкая секта, где девочек скидывают с высоты, ломая им все конечности, а после они должны есть человеческие внутренности и совершать ритуалы, якобы чтобы получить магические силы. Магические. Силы. Боже мой. Какой бред. Но как же тогда она держит мое сознание и волю? Обычное внушение! Гипноз! Магия? Сказки для малышей! Я испугался, что она сейчас прочтет мои мысли, и тогда мне точно не поздоровится. Жара выглядела напряженной и вслушивающейся, но ничего не говорила в ответ. В голове у меня была совершеннейшая каша. Так может она читать мои мысли или нет? Магия, райские птицы, наговоры, подавление сознания, убийства, ужасная кровавая трапеза, это чудовищное гнездовище. И в центре всего этого кошмара – девушка, с которой я хотел провести всю свою жизнь.
