Между Столпами появляется Верховный Жрец. Никаких искр и пламени, удара молнии или других штучек. Он просто возникает ниоткуда. И это пугает гораздо больше. Гул становится нестерпимым, а воздух наливается странным напряжением. С ужасом оглядевшись, понимаю, что не вижу ничего вовне – только Чемпионы в круге, Столпы и Верховный Жрец. Всё остальное подернулось радужным сиянием, и уже непонятно, стоим ли мы, подвешены в воздухе или несемся по кругу.
Верховный Жрец когда-то служил Перуну, конечно. Теперь он возглавляет Храм у Столпов и делает это уже довольно давно. Раньше я думала, что, когда умирает один, нового переизбирают в Главном Храме. Но теперь, зная, что моим наставникам больше тысячи лет, думаю, что Верховный Жрец может быть даже старше. Его лицо хранит печать покоя, глаза пусты, он будто смотрит внутрь себя. Он не приветствует нас и не смотрит в нашу сторону, даже Чемпиона из своего клана не замечает. Он ждет, хотя я не понимаю чего.
Когда я уже не могу терпеть гул и неопределенное положение тела, Верховный Жрец открывает рот и начинает ритуальную песню. Песнь Игры. И я понимаю: не будет приветствий и пожеланий – мы просто очередные кролики на убой. Этот старец живет слишком долго, чтобы запоминать нас, сочувствовать нам или произносить напутственное слово.
Песнь становится громче. Еще громче. Теперь она заглушает гул. Вокруг бушует энергия, и я понимаю, что вот-вот появятся боги, чтобы передать нам силы. Я уже не вижу вообще ничего. Кажется, тело сейчас взорвется от перегрузки.
Внезапно, будто разрезая реальность, заслонив Верховного Жреца, прямо передо мной появляется Велес – словно из невидимой двери. Я почти могу разглядеть, откуда вынырнул мой бог, но видение ускользает, будто я смотрю только краем глаза и не могу ухватить сути. Велес выглядит совсем не таким, как я привыкла. Выше пояса он обнажен, на плечи наброшена мохнатая шкура, он бос, волосы длиной почти как у меня, а лицо густо покрывает блестящая борода. Кажется, что прямо из головы растут изогнутые рога. Он настолько не похож на себя самого, что я ищу, куда же он спрятал привычный стакан из кофейни.
А еще он не улыбается, его брови нахмурены, а взгляд настороженный. Он протягивает руку и открывает рот, чтобы что-то сказать, но внезапно раздается дикий крик.
Я испуганно озираюсь, но ничего не понятно. Так должно быть?!
Велес с силой притягивает меня и совершает ритуальное пожатие рук, после чего я перестаю существовать. Я раскрываю рот, но кричать нет сил. Это больно. Энергия бьет в меня. Сила. Власть. Могущество. Водоворот боли захлестывает, и я не вижу ничего, даже широко распахнув глаза.
Вдруг контакт обрывается, и на меня вновь обрушивается вопль. Точнее, теперь это целая какофония из криков, воплей и стонов. Я в ужасе оглядываюсь, подозревая, что остальным Чемпионам передача сил далась не так легко. Слева от меня лежит, нелепо завалившись набок, Чемпион Стрибога. Я понимаю, что он не дышит. Я не вижу этого, не слышу, но чувство внутри меня говорит, что там нет жизни. Я не вижу ни богов, ни других людей – лишь одну смерть.
– Марья… – слышу голос своего повелителя.
Повернувшись к Велесу, я в ужасе кричу. Из его груди торчит, сверкая, молния.
– Разрушь браслет, если попадешь в опасность… – хрипит мой бог, и сияющий клинок разрубает его пополам, взорвавшись снопом искр.
Следом из той же невидимой двери шагает мужская фигура, и я отшатываюсь, словно в бреду. Невозможно… Его глаза мечут молнии – в прямом смысле; он облачен в серебряные доспехи, а бритая прежде голова украшена платинового цвета волосами, сплетенными в незнакомые мне символы и знаки. Но в руках он сжимает меч, искрящийся разрядами молнии.
Он проходит было мимо меня, замахиваясь, чтобы отпихнуть, когда в глазах мелькает узнавание. В шоке он застывает, и мы смотрим друг на друга долю секунды, пока воздух вокруг продолжает сотрясаться от криков боли, воплей ужаса и стонов мольбы.
Это мой Путешественник. Он взмахивает мечом, и я интуитивно вжимаю голову в плечи, но одним четким и резким движением он загоняет оружие в ножны, и разряды, разрывающие воздух, исчезают.
– Уходим! – громогласно кричит он, оглянувшись. После чего хватает меня за руку и тянет на себя.
– Марья! – слышу крик Марфы и понимаю, что она умирает. Так кричат, только прощаясь навсегда.
Неосознанно я выбрасываю свободную руку назад и в тот же миг чувствую, как в нее вцепляются изо всех сил две ладони. Они мокрые и скользкие, но держатся крепко.
Нас начинает закручивать в водоворот.
– Отпусти ее! – приказывает он мне, сверля яростным взглядом.
Но я не отпускаю. Его глаза снова полыхают молниями – почти как в первый день нашей встречи. Мне кажется, я вижу ненависть. Но не могу отпустить Марфу. И не отпущу.
Вихрь закручивает нас, набирая силу. Я полностью теряю понимание, вращаемся мы сами или мир вокруг. Скорость возрастает. Кажется, этому не будет конца. Не выдерживая напряжения, тело предает меня, и я погружаюсь в непроглядную черноту.
V. Эра рыбы
1. Год 1903 от Восхождения Фараона
В подземелье было сыро и прохладно, хотя на поверхности царила удушающая жара. Белобородый бог сидел на каменной скамье, угрюмо глядя перед собой. От его былого помпезного вида не осталось и следа. Одежда оборвана, на лице виднелись порезы и кровоподтеки. Бог надсадно дышал, словно получил удар несколькими мгновениями назад, хотя рядом с ним никого не было. Каменный мешок, в котором он пребывал, был отрезан от остального подземелья металлической оградой, от которой Верховный Бог старался держаться подальше.
– О, смотрю, ты уже познакомился с моей ловушкой, – раздался насмешливый голос по другую сторону решетки. Белобородый бог вскинул голову в гневе.
– Ты! – он вскочил на ноги и обвиняюще ткнул пальцем в черную фигуру, но не приблизился, оставаясь на безопасном расстоянии от преграды. – Жалкий, ничтожный кусок…
– Ну что ты, разве можно так выражаться, когда с нами дамы, – говоривший сделал шаг почти вплотную к решетке, и показался темный бог, за которым стояла бледная черноволосая слепая девушка.
– Дочь, – потрясенно выдохнул Верховный Бог.
– Дочь? – хохотнула девушка, лицо ее искривилось в непривычной гримасе презрения. – Надо же, почти две тысячи лет не вспоминал обо мне, а тут – «дочь».
– Так ты с ним заодно? – выплюнул белобородый бог. Он казался искренне оскорбленным.
– Давай подумаем… – слепая начала демонстративно загибать пальцы, задумчиво перечисляя: – Ты разрушил мир, обманул всех, изгнал меня за якобы страшный проступок, хотя сам делал вещи и пострашнее… ах да! Чуть не забыла. Ослепил меня в наказание и не хотел меня знать… хм, хм…
– Будет тебе, дорогая, – приобнял ее за плечи темный бог. – Нужно быть снисходительнее к павшим врагам.
– Павшим? – прошипел Верховный, лицо его исказилось от злости, став почти безобразным. – Когда сюда прибудут Молодые боги, вас ждет смерть. Я даже не дам вам права защищать себя на суде.
