– Кто это сказал? – прокричал парень. – Выходи и говори открыто.
– Не надо, Владан, – прохрипела Ягишна, цепляясь за руку молодого человека.
Тот лишь молча помог ей подняться с земли и, приобняв, погладил по грязным спутанным волосам. Он гневным взором обводил деревенских. Некоторые, не выдержав, опускали глаза. Другие же лишь пуще злились.
– Кто будет выходить открыто и обвинять Ягишну перед лицом богов? – еще раз закричал парень.
Вперед выступил крупный рыжебородый мужчина с вилами в руках. Волосы его наполовину поседели, но он был крепок. Мужчина запыхался, он не участвовал в избиении повитухи, а примчался с поля, где готовил последние стога сена перед зимовкой.
– Я, Мстислав, отец Варвары, обвиняю эту ведунью, – он кивнул в сторону Ягишны, – в злокозненности. Она убила мою дочь! – после этих слов вновь раздались женские крики и рыдания, люд загудел с большей силой.
– Я понимаю твое горе и горе твоей семьи, – в голосе Владана слышалось искреннее сочувствие и переживание. – Но, Мстислав, будь же разумнее. Не пристало мужчине участвовать в столь постыдном действе. Как могла Ягишна убить Варвару? Ты знаешь, что роды не всегда заканчиваются благополучно, – он приложил ладонь к груди. – Мы скорбим вместе с вами. Но разве до́лжно поступать так с соплеменниками? – он прижал Ягишну ближе, девушка тряслась от пережитого ужаса.
– Она применяла свое чароплетство! – в круг выскочила тетка. – Эта твоя Ягишна – что ее бабка и мать. Все они были и есть Велесовы слуги! Я была в родильне! Мы с Радой видели всё! Ведунья прокляла мать и дитя, потому Морена забрала Варвару!
При имени богини смерти толпа испуганно стихла.
– Думай, чье имя кричишь, глупая баба! – замахнулся в ее сторону Мстислав. – Опять кличешь! Недостаточно на сегодня?!
Женщина вздрогнула, но через секунду принялась голосить пуще прежнего:
– Я правду говорю! Всё ее ведовские чары!
– Не ее ли ведовские чары помогли твоей старшей дочери, Людмила, в прошлом году благополучно разродиться двойней? – спокойно спросил Владан, но гул толпы заглушил его слова.
– Не твоя ли жена, Мстислав, приходит каждый месяц к Ягишне за снадобьем от боли в спине? – уже громче вопрошал юноша.
Люди не слышали его. То тут, то там раздавались крики:
– Велесово отродье!
– Мы все сгинем рядом с ведуньей!
Кольцо вокруг парня и девушки сжалось плотнее.
– Брат, – обернулся Владан ко второму всаднику. – Хотя бы ты поддержи меня, помоги вразумить их.
Но тот только опустил глаза. Селяне напирали, лошади заволновались, раздалось испуганное ржание.
– Я смотрю, крепко она тебя взяла, Владан, – прохрипел Мстислав. – Уже служишь ей всем своим нутром. Не зря с самого детства по полям да по лесам за ней бегал. Заманила она тебя!
– Ты же не можешь всерьез говорить об этом, Мстислав! – пытаясь перекричать толпу, убеждал мужчину Владан. – Ты родной брат моего отца, тебе ли меня не знать?
Ягишна настороженно вскинула голову к грозно сгустившимся тучам, дернув ноздрями по-звериному, и предостерегающе потянула парня за рукав.
– Владан, – прошептала она, – лучше уйдем…
В тот же миг Мстислав испуганно вскричал:
– Нет в моем роду бесовского отродья! – и метнул вилы прямо в грудь парню.
Владан, повинуясь природной ловкости, увернулся, и орудие, пролетев мимо, лишь распороло кожу. Парень удивленно уставился на свисающую лохмотьями с плеча одежду. Кровь гранатом брызнула наземь, льняная рубаха быстро напиталась красным. Ягишна закричала, небеса разверзлись – и грянул ливень.
Толпа обезумела. Вид ли крови раззадорил их или же испугало светопреставление, но вместе со стеной дождя на Ягишну с Владаном обрушилась ярость толпы. Повитуху оторвало от парня и понесло через людской поток. Удары руками, ногами и всем, что подвернулось, смешались в сплошную боль. Ягишна закричала и, с трудом вскинув ладони, толкнула воздух перед собой. Ближайшие к ней люди отлетели, сшибая напирающих сзади. Девушка с удивлением посмотрела на свои руки и попробовала еще раз. Толпу поволокло в разные стороны, освободив вокруг Ягишны небольшой пятачок земли. Она вскочила на ноги и, со всей силою выбрасывая ладони в стороны, выкрикивала:
– Владан, где ты?
Людей раскидало, главный двор освободился почти полностью. Лошади в испуге ржали и плясали, второй всадник пытался призвать свою кобылу к порядку и одновременно поймать лошадь без всадника. Несколько человек, упав, оказались на пути у животных. Начались толчея и неразбериха. Ягишна огляделась. Она всегда знала, что может творить мелкое ведовство, но большая волшба никогда не давалась повитухе. Взгляд Ягишны наткнулся на единственную одиноко лежащую фигуру внутри отвоеванного ею пространства.
– Владан, – прохрипела она и ринулась к парню. Она перевернула его и затрясла, повторяя имя, целуя его разбитые губы, ощупывая плечи. Кровь, было много крови, и больше ничего. Ни биения сердца, ни слабого вдоха. Внутри нее начал зарождаться крик. Это был настоящий животный вопль, идущий из самого нутра. Она кричала, кричала и кричала, закинув голову в небо, и в этом крике смешивались боль, ярость и ненависть. Мир застыл, лошади умолкли, люди онемели. Глаза девушки закатились, превратившись в пугающий слепой взгляд одних лишь белков, будто она смотрела внутрь себя. Стихия не смолкала, ливень бушевал, но люди не шевелились, зачарованно наблюдая за ведуньей. Она медленно поднялась на ноги и злобно улыбнулась.
Разведя ладони широко в стороны, она резко соединила их. Хлопок даже не был слышен, но больше трети людей повалились замертво, схватившись за сердце. Засмеявшись страшно и беззвучно, она щелкнула пальцами, и лошади пришли в движение. Селяне – те, кто продолжал стоять, – застыли, словно изваяния, но их глаза испуганно полезли из глазниц. Животные ринулись в толпу, вбивая людей копытами в землю. Лужи превратились в кровавое месиво, и тот, кто падал, уже не поднимался. Но Ягишна не удостоила убитых вниманием, она бесстрашно бродила среди управляемого хаоса и с интересом заглядывала в наполненные ужасом глаза тех, кто остался стоять без движения. Когда кровавая жатва была завершена, Ягишна недобро усмехнулась. Лошади послушно подошли к хозяйке и ткнулись мордами в раскрытые ладони девушки. Она ласково погладила кобыл по кру́пу и легонько шлепнула, отпуская. Они с диким ржанием скрылись в гуще леса. Ягишна повернулась к немногочисленным живым. Наклонив голову, она будто прислушалась, после чего пошевелила пальцами, и всё пришло в движение. Люди бросились врассыпную, наполнив воздух воплями ужаса. Девушка пару мгновений наблюдала за бегством, и лицо ее приняло почти умиленное выражение. Подняв руку, она потянула за невидимые вожжи, и людей протащило назад. Кто-то смог удержаться на ногах, кого-то поволокло по земле. А затем она вновь шевелила пальцами, и к людям возвращалась возможность двигаться. Народ кричал, визжал и в первобытном ужасе пытался бежать, не замечая, что топчет оставшихся в живых соседей. Ягишна повторила свою игру еще пару раз, после чего, скривившись, будто ей надоело, вновь развела ладони и соединила их с хлопком. Стало тихо. Ливень прекратился, и лишь крик одного человека разрывал окрестности. Девушка медленно приблизилась к корчащемуся на земле Мстиславу.
