Маграт согласился с экспертами: «Я вынужден заявить, что диагноз коронерского медика не подтверждается доказательствами»
[129].
Джордж Маграт настаивал, что законодатели штата должны отменить систему коронеров и заменить ее судебной медициной. Выступая перед членами палаты представителей штата, Маграт сказал, что тщательно проработанный закон стал бы «практически идеальным инструментом, и благодаря его положениям город Нью-Йорк был бы не только обеспечен возможностью защищать своих граждан, но и сделал бы неизмеримый вклад в продвижение медицины применительно к расследованию преступлений и внезапных смертей»
[130].
Законодатели штата приняли решение учредить кабинет судмедэксперта в Нью-Йорке. Закон отменял коронерскую систему, запрещал коронерские расследования и разделял юридические и судебные аспекты расследования смертей. Юридическая часть работы коронера — выдвижение обвинений в случае убийств и преступной неосторожности — передавалась прокуратуре, а на судей возлагали задачу определять сумму залога.
Согласно новому закону, главный судмедэксперт был вправе проводить вскрытия в случае неожиданных, неестественных или подозрительных смертей без ордера от прокурора. Он не зависел от окружного прокурора и полиции и стоял с ними на равных, чтобы использовать свой медицинский опыт в уголовных расследованиях. Закон гласил, что главный судмедэксперт должен быть компетентным специалистом в области судебной медицины, выбранным по результатам государственного экзамена. Он не должен иметь никаких связей с политиками, а ответственность несет только перед покойными.
Принятый в 1915 году закон вступал в силу 1 января 1918 года, чтобы закончился срок службы работавших коронеров и было времени выбрать главного судебного эксперта. Маграта попросили выдвинуться на эту должность, но он отказался покидать Бостон. Доктор Чарльз Норрис стал первым постоянным руководителем офиса судмедэкспертизы Нью-Йорка
[131]. Норрис был независим и богат, изучал патологию и анатомию в Европе, он идеально подходил для этой должности. Норрис немедленно приступил к совершенствованию нью-йоркской судебно-медицинской экспертизы, в частности наняв необходимый персонал и создав химическую лабораторию для анализа отравляющих и наркотических веществ. Со временем офис главного эксперта в Нью-Йорке стал моделью современного центра судмедэкспертизы, в котором раскрыли некоторые сенсационные дела ХХ века. Именно здесь зародилась американская экспертно-криминалистическая токсикология.
7 ноября 1916 года
День выборов. Президент Вудро Вильсон вступил в напряженную борьбу с республиканским кандидатом, судьей Верховного суда Эваном Хью. Необычно теплым вечером бостонцы спешили домой или в Газетный ряд, где располагались редакции нескольких городских изданий. Множество людей собирались здесь, чтобы узнать свежайшие новости.
Трамвай 393 направлялся в сторону центра. Он был полон: 50–60 пассажиров. Водитель Геральд Уолш слишком поздно осознал, что мост через канал Форт-Пойнт открыт. Уолш нажал на тормоз, заблокировав колеса трамвая, но тот проломил железные ворота, проехал 25 футов до края канала и, казалось, замер, повиснув в воздухе. Задняя платформа задиралась вверх, пока трамвай не перевернулся и не рухнул в канал глубиной 30 футов
[132].
«Задняя часть трамвая, кажется, на мгновение зацепилась за край, так что он наклонился вертикально вниз. Затем он полетел прямо в воду, — вспоминал Уильям Уильям, капитан буксира, ставший свидетелем катастрофы. — После падения наступила мертвая тишина. Я думал, что услышу крики и шум, но не уловил ни одного человеческого голоса. Было очень тихо».
Пятнадцать человек, стоявших на задней платформе, смогли спрыгнуть до того, как трамвай погрузился в воду. Неизвестное число людей осталось в тесном вагоне, ушедшем на дно канала.
Это было невиданное ранее происшествие, катастрофа беспрецедентного масштаба и сложности, которую усугубили огромные толпы зевак, собравшихся на Саммер-стрит, чтобы наблюдать за разворачивающейся трагедией. К девяти вечера тысячи людей сгрудились вдоль канала на подходе к мосту. Полиция раз за разом наступала на толпу с дубинками, чтобы оттеснить ее от края воды.
Маграт отвечал за идентификацию и исследование тел, выловленных из канала. Мэр Джеймс Керли запретил поднимать трупы на виду публики, чтобы у репортеров не было доступа к погибшим. Команда из шести ныряльщиков переносила тела под водой. С помощью веревки утонувших подтягивали к полицейской лодке Guardian, пришвартованной в стороне от места аварии. Не привлекая внимания публики, тела поднимали на лодку и доставляли к автомобилю, в котором Маграт развернул временный морг. После первичной оценки погибших переносили на полицейское судно Watchman, отвозили на причал, и уже отсюда карета скорой помощи везла их в морг на Норт-Грув-стрит для идентификации и вскрытия.
Первое тело вытащили из воды примерно через полтора часа после падения трамвая. В кармане покойного нашли чек на имя Джорджа Венкуса. Маграт в своей записной книжке присвоил телу номер 8298. В конечном итоге 46 тел извлекли из утонувшего трамвая — беспрецедентное в истории Бостона число жертв. Маграт не записал свои мысли об этом событии, но масштаб трагедии превышал все, что он видел ранее, и очевидно поразил и вымотал его.
В январе 1919 года Бостон потрясла еще одна катастрофа. В районе Норд-Энд по соседству со старой гаванью, где река Чарльз впадает в Бостонский залив, на верфи стояла цистерна с патокой. Пятиэтажный резервуар вмещал 8 миллионов 700 тысяч литров патоки, которые собирались переработать в этанол. Он стоял возле поворота железнодорожного моста, неподалеку от склада дорожного покрытия. Через дорогу находился трехэтажный пожарный участок расчета и грузовой сарай железнодорожной компании.
Но цистерна, которой было всего три года, оказалась дефектной. Ее плохо сконструировали, изготовили из некачественных материалов и никогда не проверяли под давлением. Резервуар была настолько плох, что дети отколупывали кусочки засохшей патоки, которая протекала сквозь швы.
Пятнадцатого января 150 рабочих склада вышли на обеденный перерыв и услышали низкий гул. Неожиданно заклепки стали вылетать из цистерны, словно пули, а затем ее разнесло на части. Наружу выплеснулась волна патоки, двигавшаяся со скоростью 35 миль в час и уничтожавшая все на своем пути. Кусок цистерны выбил две опоры железнодорожного моста, из-за чего он обрушился и чуть не сбил с рельсов трамвай.
