«Кто-то может взглянуть на трупные пятна и не заметить в них ничего особенного, — продолжал Маграт, — даже врачи. Студентам не рассказывают о посмертных изменениях. Они считают, что это просто расплывчатое покраснение, ничего особенного не означающее. Что может быть дальше от истины! Правильная оценка трупных пятен способна дать массу информации: примерное время смерти, положение, в котором человек умер, перемещали ли тело после смерти, прикасались ли к нему какими-либо предметами и так далее».
После того как тело относили на станцию скорой помощи или в похоронное бюро, эти сведения бесследно утрачивались. Изучение тела день спустя после смерти означает опоздание на целый день. Это было одной из причин, почему Маграт настаивал на праве судмедэкспертов исследовать трупы на месте трагедии. Судебного медика следовало привлекать к осмотру прежде, чем полицейских, которые часто только портили улики и свидетельства.
С помощью лаборанта с покойного сняли одежду, для пристойности его бедра накрыли простыней. Маграт продолжил внешний осмотр, с головы до пят внимательно изучая кожу покойного и скальп. Эксперт фиксировал каждый дефект на коже — раны или ссадины, любые отметины. Измерил расстояние от талии и от головы до пяток. Маграт диктовал свои наблюдения секретарю, который сидел в стороне, делая заметки. Ли завороженно смотрела.
Завершив внешний осмотр, Маграт положил деревянный блок под шею покойного, чтобы поднять грудь и оттянуть его голову назад. Он провел надрез острием скальпеля от плечевого отростка по диагонали через грудь мертвеца к выступу его грудины. Затем он сделал надрез от другого плеча и надрез по центру от грудины к лобковой кости, образуя глубокий прорез в форме буквы Y на торсе покойного.
Ли смотрела, как судмедэксперт рассекает слои кожи и мышц, и удивлялась отсутствию кровотечения и желто-оранжевому окрасу жировой ткани человека, заметно отличавшейся от говяжьего, свиного или даже куриного жира. Пилкой Маграт отделил грудную клетку от грудины, подняв плоскую грудину наверх.
Когда брюшная и грудная полости были открыты, Ли с восхищением смотрела на органы. Многие ей были уже знакомы по иллюстрациям из медицинских книг и рисунков Везалия. Легкие с их гладкой блестящей поверхностью обнимали сердце, идеально сходясь вместе. Кишки, одни бледные, другие темные, извивались в брюшной полости. Все было безупречно и собрано вместе аккуратно, словно цветочная композиция. Захватывающе прекрасно.
Когда-то лежавший перед ней человек был живой, бесконечно сложной машиной. Все ее части работали в лад, без сбоев, годами, пока какое-то испытание не оказалось для нее непосильным. Благодаря своей подготовке и лабораторному оборудованию доктор Маграт выяснит, что произошло.
Ли вспомнила слова Шекспира, вложенные им в уста Гамлета: «Что за мастерское создание — человек».
Проникнув в грудную полость покойного, Маграт начал рассекать ткани шеи, сонную артерию и яремную вену, разрезал пищевод, удалив трахею вместе с языком, все еще прикрепленным сверху надгортанного хряща. Проделав путь вниз, судмедэксперт разрезал диафрагму и несколько сосудов, а также соединительные связки, удерживавшие органы на месте. В нижнем отделе брюшной полости он рассек уретру и прямую кишку.
Обхватив органы руками, Маграт поднял их все вместе и перенес на секционный стол. Ли заглянула внутрь опустошенного тела, увидев гладкую, блестящую выстилку грудной клетки и толстые кости позвоночного столба.
Маграт нащупал сосцевидный отросток височной кости, шишку за ухом, и провел скальпелем по дуге от одного уха к другому. Он использовал скальпель, чтобы отделить скальп от черепа, натягивая кожу и волосы вперед на лицо, пока свод черепа не оказался полностью открыт.
Используя пилу с широким плоским лезвием, Маграт сделал прорезь по окружности головы, затем постучал молотком по долоту, чтобы отделить свод черепа, напоминающий чашу. После вскрытия мозг лежал в своей белесой оболочке. Маграт провел кончиком скальпеля вокруг отверстия в черепе, перерезая черепные нервы и поднимая передние доли мозга, чтобы добраться до глазных нервов и наконец отрезать ствол головного мозга от спинного.
Органы, разложенные на секционном столе, изучали по очереди. Маграт ощупывал каждый и диктовал описание внешнего вида. Все органы измерили и взвесили, затем каждый из них разрезали, как батон хлеба, для изучения тканей внутри и снаружи. Эксперт отложил замоченные в формальдегиде препараты тканей для дальнейшего исследования под микроскопом.
Когда Маграт завершил посмертное исследование, ткани и органы вернули обратно в брюшную и грудную полости покойного. Лаборант собрал череп, натянул обратно скальп и зашил Y-образный разрез грубым бейсбольным стежком, используя толстую нить.
Ли наблюдала, как тележку закатили обратно в лифт, который отвез покойного в холодильную комнату.
Дома в «Рокс» Ли читала доклад Национального исследовательского совета под названием «Коронер и судмедэксперт». Обдумав рекомендации доклада и все, что она узнала от Маграта, Фрэнсис очертила три сферы, которые необходимо развивать, чтобы американское общество наконец отбросило средневековые пережитки и приняло современные методы расследования неожиданных смертей. «Судебно-медицинскую экспертизу можно сравнить с трехногим табуретом, три ножки которого — медицина, закон и полиция, — сформулировала она. — Если хотя бы одна из них слаба, то все упадет»
[151].
Чтобы судмедэксперты смогли заменить коронеров по всей стране, необходимо было подготовить сотни таких специалистов, как Маграт. Законодателей штатов нужно убедить отменить коронерские расследования и закрыть их офисы, а вместо этого ввести систему судмедэкспертов. А в тех штатах, где есть судмедэксперты, необходимо реформировать закон, придав им большую автономию и независимый статус, чтобы они обладали властью и не зависели от политического и общественного давления.
Ли знала, что полиция — еще один важный компонент. Полицейский чаще всего первым и порой единственным является на место смерти. Эти первые несколько минут на месте трагедии могли определить исход расследования, так что представителей правоохранительных органов надо обучить, как не портить оставшиеся следы.
Фрэнсис определилась, каким будет путь, который открыл для нее Маграт. Она потратит остаток своей жизни, разрабатывая трехногий табурет судмедэкспертизы. Но ей нужно сделать это так, как приличествует женщине ее социального статуса, и воспользоваться связями и ресурсами, которые ей подарило происхождение. Что бы ни потребовалось, Ли, с ее неукротимой любознательностью и несгибаемым характером, пойдет на это.
30 апреля 1931 года
В первые годы в роли преподавателя Гарвардской медицинской школы Маграт получал от университета ежегодное жалованье в размере 250 долларов
[152]. Во время Первой мировой войны по так и не названным причинам жалованье выплачивать перестали. Но Маграт по-прежнему читал лекции студентам Гарварда, Тафтса и Бостонского университета, теперь на безвозмездной основе в придачу к исполнению своих обязанностей судмедэксперта.
