Ли настаивала, чтобы студенты представляли себе «Этюды» как моменты, застывшие во времени, «как если бы фильм остановили на этом кадре». Произошла некая последовательность неизвестных событий, и диорама представляла ту минуту, когда полицейский явился на место смерти.
«Студентов необходимо предупредить, что они должны быть максимально внимательными, чтобы не упустить важные для дела детали, — говорила Ли. — Им нужно объяснить, что многие детали модели не имеют никакого отношения к задаче, но включены в обстановку, чтобы показать, что за люди находились в этом помещении или в каком они были состоянии».
Ли рекомендовала студентам изучать диорамы медленно и методично, начиная с одной точки слева и перемещаясь по комнате по часовой стрелке, с периферии в центр. Она настаивала на том, чтобы они рассматривали всё с открытым разумом и без осуждения и позволили истине, к которой вели свидетельства и улики, проявить себя самостоятельно.
За семенами судебной медицины, посеянными на семинарах Ли, следовало ухаживать, чтобы поле росло и расцветало. Полученные знания и навыки нужно было обновлять. Ли хотела, чтобы офицеры, учившиеся на ее курсах, не останавливались на достигнутом, сохраняли профессиональные связи, сформировавшиеся в течение недели, сотрудничали и обменивались информацией и при необходимости вместе работали над сложными делами. Именно поэтому одновременно с началом семинаров она основала некоммерческую организацию под названием «Гарвардское партнерство полицейской науки» (Harvard Associates in Police Science, HAPS). Выпускники получали членство в HAPS, которое проводило продвинутые курсы по расследованию убийств и продвигало профессиональное развитие.
Согласно уставу, в задачи HAPS входило следующее
[316]:
«Организовать и объединить людей, которые прошли семинар по судебной медицине для офицеров полиции в Гарвардской медицинской школе.
Поощрять совершенствование и расширение применения судебной медицины в расследовании преступлений.
Поощрять исследовательскую работу в области научного расследования преступлений.
Продвигать высокие стандарты работы офицеров полиции, занимающихся уголовными расследованиями.
Проводить встречи и распространять точную информацию среди членов партнерства с целью предотвращения и расследования преступлений, обеспечивать поддержкой всякое движение, цель которого — сокращение преступности.
Обеспечить полицию новейшими разработками в области лабораторных исследований и любых других научных средств расследования преступлений.
Добиваться тесного сотрудничества между полицией и медицинской наукой».
Ли очень любезно обходилась с офицерами, посещавшими семинары о расследовании убийств, стараясь, чтобы им было максимально комфортно. Она приобретала им сигареты (около восьми упаковок сигарет для группы на неделю занятий) и в остроумном рекламном порыве поручила разложить всюду коробки спичек, на которых было напечатано «судебная медицина». Она надеялась, что, вернувшись на работу, офицеры используют эти спички как повод для беседы о судебной медицине.
На второй вечер каждого семинара Ли устраивала для гостей отличный обед в бостонском «Ритц-Карлтон». Она щедро тратила свои средства, хлопоча о каждой мелочи. Ли лично составляла списки рассадки для обедов, сажая рядом офицеров из самых дальних городов, чтобы поощрять дружбу и общение. Настаивая на лучших угощениях, напитках и обслуживании, Ли тратила на 40 гостей сумму, которая в наши дни превратилась бы в 25 тысяч долларов. Одни только цветочные композиции обходились более чем в 6 тысяч долларов по сегодняшним ценам. Фрэнсис настаивала на том, чтобы ее офицерам подавали еду на позолоченной посуде, так что отель потратил изрядную сумму на закупку фарфорового сервиза, который был отложен специально для ее семинаров. Стоимость посуды была эквивалентна 66 тысячам долларов.
«Это были замечательные приемы, — вспоминал Чарльз Банино, генеральный менеджер „Ритц“. — Она обращалась с гостями как с королевскими особами. Они могли получить всё, что пожелают, и столько, сколько пожелают, — при условии, что ведут себя как джентльмены»
[317].
Типичный обед включал суп-пюре из горошка, хлебные палочки, сельдерей, редис, оливки, филе-миньон на гриле с бордосским соусом, закуску из зеленого горошка, запеченный картофель вуазен, салат из эндивия и кресса, торт-мороженое фламбе, кофе, мятные конфеты и сигары. Для многих офицеров полиции это был самый изысканный прием в их жизни. По воспоминаниям Банино, Ли оказывалась «наверное, самое привередливой посетительницей, какая у нас была. И мы ее любили».
Роскошная еда была для Ли одним из способов произвести впечатление на студентов, которым выпала честь пройти специальную подготовку под руководством лучших умов страны. Офицеры теперь принадлежали к элитному корпусу, и ожидалось, что они будут вести себя соответствующим образом. Получив ценный дар — образование, — они брали на себя обязанность применять обретенные знания в работе.
Каждому студенту был вручен диплом от «Гарвардского партнерства полицейской науки». Ли считала важным, чтобы у выпускников были дипломы с надписью «Гарвард», чтобы они понимали, что совершили нечто значительное. Также каждый студент получил нагрудный значок HAPS и групповое фото всего класса на память.
По завершении семинара Ли обращалась к полицейским с речью: «В работе полиции нет места никаким домыслам, особенно при расследовании смертей. Следователь ищет истину, полную, обнаженную, неопровержимую истину, куда бы она его ни привела. Он никого не защищает и никому не мстит, но выясняет с помощью терпеливой, кропотливой, скрупулезной, тяжелой работы, что произошло, никогда не гадая и не подбирая доказательства в поддержку своей догадки. Терпение и бесконечная дотошность, абсолютная точность, внимательность — им всем нет замены. Если вы не можете расследовать дело на этих условиях, вы должны немедленно уйти в отставку. Для вас нет места в полиции. Повторяйте про себя снова и снова „в работе полиции нет места домыслам“, и, возможно, вы этому научитесь»
[318].
Ли планировала пожертвовать «Этюды» кафедре судебной медицине Гарварда. «Я составляю распоряжения, чтобы мой налоговый консультант помог определить, как модели могли бы занять свое место на кафедре судебной медицины наиболее выгодным для всех образом, — писала она Беруэллу. — Когда я это решу, я напишу вам официальное предложение вроде того, что мы с вами уже обсудили»
[319].
