Хотя эго (психика) может переживать состояния сознания, связанные с йогой сновидений, оно не может переживать ум ясного света. Ложь не может переживать истину, заблуждение не может видеть реальность. Для эго «переживание» ума ясного света – это отсутствие переживаний. Это полная чернота, полностью бессознательное состояние. По сути, это переживание смерти эго, а как сказал Трунгпа Ринпоче, «вы не можете быть гостем на собственных похоронах».
Ум ясного света, а значит, и йога сна, – это постижение недвойственности или мудрость. Эго, или психика, буквально синонимичны двойственности, или сознанию. Двойственность не может переживать недвойственность, сознание не может переживать мудрость. Мы не можем увидеть ум ясного света как объект. Помните, что термин «сознание» в буддизме имеет уничижительный оттенок, поскольку сознание всегда двойственно. Мы всегда сознаём что-то, а это означает, что сознание всегда опирается на субъект и объект. Когда сознание растворяется в мудрости, пока мы погружаемся в сон без сновидений, мы (эго) погружаемся в темноту и теряем сознание. Дзогчен Понлоп Ринпоче говорит: «На самом деле сущность глубокого сна – это великая светоносность, истинная природа ума. Она абсолютно яркая и абсолютно ясная. Это плотная ясность, а поскольку она такая плотная, она оказывает на заблуждающийся ум ослепляющий эффект»
291.
Мы (эго) всегда отождествляемся с формами, возникающими в осознавании, с мыслями и объектами мира. Именно этим полным отождествлением с формой и является эго. Мы не отождествляемся с самим бесформенным осознаванием, или, иначе говоря, с умом ясного света. Бесформенное осознавание – это ни-что, которое с точки зрения эго переживается как отсутствие чего бы то ни было. Как может нечто (эго), в действительности являющееся матерью всех объектов, взаимодействовать с ничем? Оно не способно на это. Поэтому, когда возникает ни-что (бесформенное осознавание, отсутствие «я»), мы отключаемся и не можем распознать сон без сновидений.
Это горькая ирония, ведь бесформенное осознавание – это то, кто мы есть на самом деле. Лишь потому, что кража личности психикой повторяется так долго, а преступление такое идеальное, когда наша истинная личность наконец обнаруживается, мы не узнаём себя. «Это не я! – бессознательно выкрикиваем мы, когда проваливаемся в сон без сновидений. – Я не никто! Я кто-то!» Подобно тому как мысли и эмоции (ментальные формы) крадут наше осознавание в течение дня, так что мы ошибочно отождествляемся с ними, ночью это делают образы сновидений. То, что обнаруживается тогда, обнаруживается сейчас. Или, если быть точнее, то, что не обнаруживается тогда, не обнаруживается и сейчас. Кража происходит снова.
Поскольку во сне без сновидений нет мыслей (форм), нет и ощущения «себя»
292. Если осознавание располагается в форме, а форма утрачивается, когда мы погружаемся в сон, осознавание также утрачивается. С материалистической точки зрения, засыпая, мы теряем (сознание, свою ложную идентичность). Однако с духовной точки зрения сон даёт нам возможность обрести (мудрость, нашу истинную идентичность). Духовный путь и ночные практики помогают нам заново найти себя. Мы теряем сознание, но получаем возможность обрести мудрость. Это великая игра в прятки, идущая в ночной темноте.
Мы также заново обретаем свою идентичность с точки зрения перемещения (переноса) своего центра тяжести, или места идентичности, из психики в ум ясного света. После этого сейсмического сдвига мы живём не из ложного размещения в психике, а из заново найденного ума ясного света. Людям часто кажется, что им нужно обнаружить, кто они есть, или «найти себя». Поиску своего настоящего «я» посвящены бесчисленные книги и фильмы, что отражает искренний зуд, который так и хочется унять почёсыванием. Однако любое временное перемещение идентичности в конвенциональном мире – лишь подмена этого фундаментального сдвига в нерушимое Я. Вы никогда не найдёте своё подлинное Я на уровне форм, каким бы тонкими они ни были, поскольку ваше подлинное Я запредельно «я» или бесформенно.
Если вернуться к нашему сравнению онейронавта с астронавтом, мы можем кое-что узнать о глубоком внутреннем пространстве, заглянув далеко во внешнее пространство космоса. Представьте, что парите в космическом пространстве, где постоянно льётся свет солнца. Если в этот свет и пространство не поместить никаких объектов, на самом деле ничего не будет видно. Единственное, что вы увидите, – это чернота космоса. Вы не видите свет. Однако как только вы помещаете в потоки света объект, и свет, и объект вдруг становятся видимыми.
Направьте луч фонарика в ночное небо. В отсутствие частичек пыли, дыма или тумана, которые могли бы отразить свет, свет невидим. Физик Артур Зайонц говорит: «Как выглядит свет, если оставить его в полном одиночестве?.. Абсолютная темнота!.. Без объекта, на который мог бы упасть свет, мы ви-дим лишь темноту. Сам свет всегда невидим. Мы видим лишь предметы, лишь объекты, но не свет»
293.
То же самое относится к темноте глубокого внутреннего пространства вашего собственного ума. Свет осознавания, ум ясного света, льётся постоянно. Однако если в этом свете и пространстве ума не возникнет объект (в данном случае мыслеформа, образ сновидения или эмоция), то ничего не видно. Это воспринимается как полное отключение, полная бессознательность, что мы и видим во сне без сновидений. Давайте заменим несколько слов в высказывании Зайонца, чтобы пролить свет на это утверждение. Как выглядит осознавание, если оставить его в полном одиночестве?.. Это абсолютная темнота! Без ментального объекта, на который могло бы упасть осознавание, мы видим лишь темноту. Само осознавание всегда невидимо. Мы видим лишь мыслеформы, но не само осознавание.
Соблазнительность мысли
Мы так отчаянно цепляемся за формы своего ума, поскольку для эго ничего другого не существует. Оно цепляется за мысли как за саму жизнь. Взгляд эго неизменно устремлён наружу (на внутреннем уровне это означает фиксацию на содержимом нашего ума), так, что оно никогда не пытается глубже заглянуть внутрь. Оно вечно гонится за лучами света, исходящими от ума ясного света, за лучами, отлитыми в форму умом-субстратом. Если бы мы заглянули глубже, мы бы обнаружили то, чего действительно ищем, чего действительно хотим. Ничего.
Йога сна как член семейства бесформенных медитаций (включающего медитации махамудры и дзогчен) может помочь нам понять несократимую механику счастья и, следовательно, то, чего мы хотим в несократимом остатке, – тему, которая раз за разом возникает в этой книге. Эти непрактичные ночные медитации в очередной раз ведут к очень практичным открытиям. Эзотерическое оживляет экзотерическое.
Мы можем достичь максимальной глубины несократимого счастья, если посмотрим на то, чего хотят будды. Духовно пробуждённые существа не хотят ничего. Они абсолютно удовлетворены покоем в чистом осознавании
294. Как мы уже говорили, просветлённые существа наконец видят во внешних объектах то, чем они являются на самом деле: просто тени ума ясного света; а кому нужна тень, если можно погреться на солнышке?
