Закуривает. Вытяжки в доме конечно нет.
– Может, ты уже поправишь мне лифчик, а потом будешь курить хоть все двадцать сигарет?!
– И лишить свои глазки такой услаждающей картины?
Он медленно качает головой.
– То есть ты меня вот так и оставишь?!
– Да. Сойдёт за твоё наказание.
– Грязный извращенец, – говорю я и разворачиваю стул к нему спиной. Хочется добавить «чтоб ты сдох», но закусываю язык, чтобы не нарваться на новое «наказание».
Чувствую запах сигаретного дыма всё ближе.
Очень близко. Прям у носа. Я не вижу его, но знаю, что он очень близко.
– Ненавидишь меня…– жаркое дыхание обжигает шею. – Я такой грязный извращенец. А ты такая чистая, невинная. Я уверен, ты и вправду девственница.
Он затушивает сигарету об стол. Потом его руки опускаются мне на плечи. Надавливающими движениями проходят по мышцам. Из-за постоянно связанных сзади рук там всё ноет, и массирующие движения отзываются блаженством.
– А знаешь в чём парадокс? – его руки спускаются к моим грудям. – Чем больше ты меня ненавидишь, тем сильнее будешь хотеть, – захватывает в обе ладони мои маленькие грудки, и слегка сжимает. Потом поглаживает. Еле дотрагиваясь, проводит по соскам. – Потому что тебе будет стыдно за желания своего тела. А они уже на лицо.
Он поигрывает пальцами с выпуклыми сосками, а я не понимаю, почему до сих пор позволяю это. Почему не кусаюсь, не кричу, и какой-то странный трепет пронизывает тело. Неужели мне это и вправду нравится?! Нет, этого не может быть, он унижает, оскорбляет меня и трогает против моей воли. В этих прикосновениях нет ничего приятного!
– Мне просто холодно, идиот… – выговариваю я.
– Успокаивай себя, обманывай. Тем острее будет пик наслаждения, когда ты разоблачишь своих демонов. И можешь не сомневаться, к этому моменту мои грязные руки облапают каждый сантиметр твоего чистого тела. Нежно и грубо, так что оно будет ныть и просить ещё.
Проводит языком по моей шее. Кожа покрывается россыпью мурашек. Я не вижу его и, должно быть, поэтому моё тело так реагирует.
Он отстёгивает брительки от лифчика и расстёгивает застёжку. Выкидывает лифчик на грязный пол, как какую-то ненужную тряпку. Целует в плечо, в шею. Руками ласкает груди. Трудно поверить, что эти руки могут так нежно гладить… словно тёплый пух касается моей кожи.
Но стоит об этом подумать, как он сжимает груди в ладонях, и грубо засасывает шею. Но это… не вызывает отторжения. Соски наливаются ещё больше и какое-то странное тепло внутри…
– Сладкая, нетронутая нимфа, – шепчет на ухо. – Ты кайфанёшь, моя девочка. Я тебе это обещаю. Не знаю, зачем ты крутишься вокруг моего брата, но ты его точно не любишь.
– Тебя я тоже не люблю.
Блин, я что так сказала? «Тоже»? Надеюсь, он не расслышал.
– А ты уверена?
Он вдруг отстраняется и словно исчезает. Нет ни рук на груди, ни губ на шее, ни горячего дыхания в ухе. И я не буду врать себе, что первой моей реакцией не было желание вернуть всё обратно. Но это вовсе не потому, что мерзавец вызывает во мне какие-то чувства. Просто до него меня никто так не трогал, и я даже не знала… что это так приятно. Это из разряда, если бы я знала, что секс это так хорошо, я бы занялась им раньше. И точно с кем-нибудь другим.
Слышу звук отдаляющихся шагов. Потом хлопок двери.
Глава 18
Разворачиваюсь. Лебедев в туалете.
Ключ и ножик по-прежнему лежат на столе. Очевидная провокация. Но также мой маленький, но шанс.
Я встаю с кресла и наклоняюсь к столу, чтобы зубами передвинуть ножик к краю. Касаюсь голой грудью стола и замираю, нависая ртом над предметами. Я уже полуголая, если опять не получится, он трусы с меня снимет? Перерезать верёвку я наверняка не успею, а ножик этот специально подсунул, чтобы подтолкнуть меня к провалу всей операции. Не делай резких движений, думай, Вика, думай!
Верёвку можно перерезать и после побега. На бегу, конечно, неудобно, но я и не убегу далеко, если не закрою Лебедева в доме. Так что ключ моё основное оружие, нож просто с собой. Марш-бросок до двери не выйдет, со связанными руками я её долго буду открывать и закрывать. Остаётся только надеяться что я умею красться и у него не идеальных слух. Но лучше сначала проверить свои возможности.
Не беря пока ничего со стола, максимально тихо подкрадываюсь к входной двери. Дохожу по коридору до туалета и слышу тонкий скрип под ногами. Чёртов старый дом с его трухлявым полом!
Дверь туалета распахивается. Как же хорошо, что я не взяла ключ. И не резала верёвку.
Стою, невинно подпираю стенку и переминаясь с ноги на ногу. Он бросает короткий взгляд на стол. Потом на мою оголённую грудь. Блядские соски ещё держат упругую форму.
– Тебе правда холодно? – участливо спрашивает он.
– А по мне не видно?
– Видно. Только здесь двадцать три градуса.
– Это очень холодно.
– Хорошо, – он снимает с себя майку, демонстрируя моему взору высушенное подкачанное тело с шестью кубиками пресса.
– Какого чёрта ты делаешь?
– Не твою же мне зашивать.
Приближается вплотную, чтобы развязать мне руки за спиной. Мои груди касаются его обнажённого торса. Я вдыхаю запах его кожи, и чувство необъяснимого тягучего напряжения переполняет тело. Наконец он заканчивает с руками и даёт мне майку.
Я спешно натягиваю её на себя.
– Она, конечно, пропиталась моим потом, я всё-таки в ней на моте ездил, но зато это неприятное прикосновение точно охладит твои разгорячившиеся соски.
Мерзавец. Просто издевается надо мной. Но в майке всё равно лучше, чем голой перед ним ходить. Тем более что это наглая ложь, майка свежая и приятно пахнет мужской туалетной водой.
Прохожу мимо него к раковине и наливаю себе стакан воды.
Он садится рядом на столешницу.
– Кстати, когда я увидел, как ты целовалась с Олегом, я подумал, что ты фригидная.
Я чуть водой не поперхнулась.
– Но теперь я вижу, что это не так. Даже интересно, как ты будешь целоваться со мной.
– Никак.
– Думаешь, ты меня не поцелуешь?
– Думаешь, сможешь меня заставить?
– Почему бы и нет. Тебе ведь захочется ещё в туалет. Ты пей-пей, побольше.
– Я теперь, чтобы сходить в туалет, должна буду тебя поцеловать?
– Правда, классная идея? – ухмыляется.
– Да ты просто фонтан оригинальности, – саркастично говорю, отставляю воду.
– Ты права, но это долго. Да и мучить поцелуями человека, который хочет в туалет как-то не прикольно.
