И резко убирает руку. Там сразу появляется холодок. Да, ты прав, ты победил, я хочу тебя, ублюдок чёртов! Можешь упиваться своей грязной победой и злорадствовать, только верни руку обратно!
Но он, напротив, пугающе отстраняется. А что если… это всё? Он же обещал меня отпустить после поцелуя. Я в панике смотрю на стол, где до сих пор лежит заветный ключик.
– Нарываешься на наказание? – с ухмылкой говорит он.
– Ты меня уже и за взгляд в его сторону будешь наказывать?
– Раз ты так просишь, – резко проникает рукой под резинку трусов.
– Э-мм, – не сдерживаюсь я, закатывая глаза от удовольствия. А он не сводит взгляда с моего лица и непременно наслаждается результатом своих действий.
Тёплые мягкие пальцы проходят вниз по лобку, накрывают складочку. Я чувствую, как влага вытекает из дырочки, мне кажется подо мной уже целая лужа.
Он раздвигает нижние губки и накрывает пальчиком горошину клитора.
– А-а, – выдыхаю я.
Рефлекторно хочется свести ноги, но он не даёт этого сделать. Делает несколько движений вверх-вниз вдоль клитора и опускает пальчик ниже… туда, где из меня течёт водопадом.
Проводит средним пальцем по дырочке, она сжимается, но он не спешит в неё проникать. Пальчик идёт дальше к другой дырочке, и само это движение доставляет какое-то запретное крышесносное удовольствие. А когда он достигает второго колечка и слегка надавливает на вход, я готова разорваться от перевозбуждения… и стыда.
Антон Лебедев, беспринципный подонок и грязный извращенец делает со мной что хочет, и хладнокровно наблюдает за моей реакцией. А я уже не в силах ничего скрывать. Мне нравится всё, что он делает, и я готова предоставить ему для утех любую дырочку своего тела.
Он снова целует меня. На этот раз нежно, успокаивающе. Только меня уже не успокоить. Я хочу, чтобы он взял меня, стал моим первым.
Послушно позволяю ему снять с себя майку. Уже с нескрываемым удовольствием наслаждают тем, как он ласкает мою грудь, целует соски, прикусывает их…
– А-а-ах, – я окунаюсь всеми десятью пальцами в его волосы.
Спазмы между ног уже нестерпимо неистовы.
Он стягивает с меня трусики. Смотрит на мои обнажённые мокрые нижние губки без единого волоска. В его глазах читается дикая похоть, из штанов сильно выпирает её доказательство. Я сама с нетерпением жду, когда он начнёт расстёгивать ремень. Я хочу увидеть то, на что не смотрела при первой встрече. Хочу его потрогать, хочу доставить удовольствие, чтобы он несдержанно рычал от наслаждения и закатывал глаза.
Но он не торопится снимать штаны. Он опускает голову между моих ног и…
…Боже, что это…
– Аа-антон! – вырывается у меня его имя, когда его язык касается горошины клитора и даже ноги сводит от мощного разряда.
Он водит по самой эрогенной точке языком, то быстро, то заигрывающее медленно, а напряжение стремительно нарастает. Я не дышу, не говорю больше, не двигаюсь. Это несравнимо с пальцем, это какой-то другой уровень ощущений. И когда оно доходит до своего пика меня пронзает острейший взрыв ни с чем несравнимый по мощности.
Он вихрем проходит по всему телу, так что колени и губы дрожат. Я дёргаюсь в совершенно неконтролируемых конвульсиях, как в каком-то припадке. А потом сладкая нега расползается от горящего лона. Низ живота перестаёт ныть и болеть. Успокаивается от копившегося в нём так долго напряжения.
Блаженство. Я не издаю ни звука. Вокруг всё плывёт, я будто не здесь.
Ко мне потихоньку возвращается дыхание. Успокаивается пульс. Я совершенно обессилена и безвольна. Это было нечто…
И хотя я иногда баловалась руками, оргазма такой силы я не испытывала никогда.
Продолжаю лежать на диване, не в силах пошевелиться, а Антон резко встаёт и подходит к окну.
– Одевайся быстрее, – говорит. – Олег уже подъехал.
С трудом перевариваю услышанное, усилием воли стараюсь включить мозг.
– Как подъехал? – наконец говорю. – Он что, перевёл деньги?
– Ещё сорок минут назад.
Глава 20
До меня медленно, но доходит смысл сказанного.
– Так значит, ты меня отпустишь, если я тебя поцелую, да? А Олег в это время уже деньги перевёл?
– Так отпускаю же, – как ни в чём не бывало, говорит он.
– Ты… ты… – я не нахожу слов, спешно натягиваю на себя его майку, ищу свои трусики. – Ты меня просто использовал, провёл как идиотку.
– Мне кажется, ты не в обломе.
Мне нечего ответить. Я молча одеваюсь. Не знаю, что меня больше бесит: то, что он меня обманул или то, что так легко отдаёт Олегу. А может быть то, что стоит у окна вместо того, чтобы поцеловать меня хотя бы на прощанье.
Но он получил свои деньги. Я больше не нужна. Поразвлекались и хватит. Похмелье наступило слишком быстро.
Натягиваю юбку. Меня ещё штормит. Иду в туалет, чтобы хоть немного придать себе божеский вид. Используя пятерню, расчёсываю волосы. Интересно, какая судьба постигла мою сумочку, когда меня похитили? Жалко там был телефон, немного денег и, конечно же, расчёска.
Слышу стук в дверь. Антон идёт открывать. Мне хочется выйти и попросить его не делать этого, но я сдерживаюсь. Просто выхожу из ванны.
В дверном проёме стоит Олег. Он выглядит взволнованным. Я не могу заставить свои ноги пошевелиться.
– С тобой всё в порядке? – спрашивает он.
– Да, – говорю и всё-таки делаю шаг ему навстречу.
Он тут же заключает меня в объятия, успокаивающе гладит по голове. Я не обнимаю его в ответ, но и не запрещаю ему это делать. Мне словно всё равно, что происходит. За меня заплачены большие деньги, и меня передают покупателю как вещь. Я и веду себя как вещь.
– Он ничего с тобой не сделал? – спрашивает.
– Нет, всё в порядке, – выговариваю я.
– Пойдём отсюда.
Удивительно, но у Олега не возникает вопросов, почему Антон полуголый, а я в его майке.
– Сумку не забудьте, – вдруг говорит Лебедев и протягивает мою потерянную сумочку.
Значит, она всё это время была у него. Олег принимает у Антона сумку, так как я очень медленно соображаю, и передаёт мне. Мой телефон конечно выключен, иначе он бы давно затрезвонил. А вот расчёску мне лучше было дать заранее.
Олег уводит меня за собой, а я в последний раз оборачиваюсь на дверной проём. Лебедев голой спиной подпирает стену и просто смотрит нам вслед. Взгляд у него тяжёлый, в нём читается досада, или мне это только кажется? Конечно кажется, ведь я хотела бы в это верить. Что ему хоть немного жаль.
Я отворачиваюсь и следую за Олегом к его машине. У меня в сердце что-то ёкает, когда мы проходим дальше, мимо припаркованного мотоцикла. Перед глазами мелькают картинки, как Лебедев сейчас выйдет, сядет на него, похлопает сзади по сиденью, и скажет: садись, пошутили и хватит, теперь я тебя буду возить. «Ради твоей и своей безопасности».
