Наши места оказываются ближе к концу зала и меня это очень расстраивает. Ринг, конечно видно, особенно на большом экране сверху, а вот вероятность, что Антон меня здесь заметит, ровна нулю. И даже красное платье не поможет.
Мы трое располагаемся на своих местах, Машу сажаем посередине, и с нетерпением ждем начала.
На ринг выходит ведущий.
– Добрый вечер дамы и господа, – начинает он и дублирует то же на английском.
Он представляет спонсоров, промоутерские компании, шутит, раззадоривая публику, а потом переходит к представлениям боксёров.
– Мы все видели выступления этого самородка в любительском спорте. И мы долго ждали, когда он придёт к нам. И он пришёл. Победитель чемпионата московской области двадцать-двадцать, победитель межклубного турнира лучших боксёрских школ Москвы «Новые звёзды», ни одного поражения на ринге, непредсказуемая тактика, поговаривают, – он прикладывает руку к губам, как бы выдавая секрет, – что во время тренировок, он укладывает на лопатки самого Арестова. Только Арестову не говорите.
По залу проносится гогот.
– Итак, самый долгожданный дебют года! В синий угол приглашаааается, – он громко растягивает слова, – Чёоооорный Лебедь!
На экране появляется промо-ролик, а на ринг под спецэффекты поднимается Антон. На нём накинут боксёрский халат с капюшоном, и я не вижу его лица, но я точно знаю, что это он. И сердце дребезжит как угорелое. И зал орёт ему в такт как очумевший.
Промо заканчивается, и на экран выводят Антона. Проходит в синий угол ринга, снимает халат. Ведущий начинает представлять его соперника, но я его уже не слушаю. Всё моё внимание приковано к Антону как прибитое. Как же хочется быть ближе, как же хочется пожелать ему удачи, прикоснуться… поцеловать…
А я сижу хрен знает где, так что меня не увидеть. И даже футболку забыла. Вот что за растяпа?
Со звуком гонга начинается первый раунд. Господи, у меня сейчас сердце выпрыгнет из груди. Хватаю Машу за руку и замечаю, что Агата по другую сторону от неё делает то же самое. Блин, Вика, держи себя в руках! По швам, по швам!
Бой начинается не агрессивно. Антон быстро перемещается по рингу, наносит непродолжительные удары и снова отходит. Соперник двигается за ним.
– Изматывает, – комментирует Агата.
Наверное. Я в этом ничего не понимаю. Так проходит первый раунд.
На втором его соперник переходит в агрессивную атаку. Наносит, как мне кажется, тяжёлые удары. И они попадают по Антону. И каждый попадает словно по мне.
Третий раунд. Антон почти не атакует. А по нему прилетает всё больше. Это становится страшно смотреть. Зал негодует. Я впиваюсь ногтями в Машину руку после каждого удара по Антону. У неё, наверное, уже отметины от моих ногтей. И судя по всему не только от моих.
Четвёртый раунд. Всё становится ещё хуже. Антон раз отлетает на канаты. Вроде ему считают один нокдаун. Все очки не в его пользу. Но мне на это плевать, мне просто хочется выкинуть полотенце или что там возможно, чтобы это как-то остановить.
– Что девочки, по ходу, настоящий бокс – это не наших институтский парней мутузить! – скептически заявляет Маша.
– Маш, заткнись, – рявкает на неё Агата.
Вот здесь я с ней полностью солидарна. Сама чуть не сказала то же самое.
Антон
«Контроль ринга» и «эффективная агрессия»… ну почти. Немного не выходит.
Ой, пропуск. Ещё один. Вкусный. Облизываю губу. Привкус металлический. Да…
I'm just a sucker for pain
[5], детка.
Раунд. Иду в свой угол.
– Ты что творишь? – беснуется Мехмед. – Боксировать будешь вообще?
– Что-то настроения нет, тренер. Наверное, отдохнул вчера плохо.
– Совсем из ума выжил? Хочешь, чтобы из тебя отбивную с кровью сделали?
– Нет, просто вы знаете, у меня рука тяжёлая, боюсь его того… раньше времени.
Ко мне за канаты подтягивается Арест. Явно в плохом настроении. Одно это его лицо сейчас многого стоит.
– Ты так и до восьмого раунда не дотянешь, гавнюк, – говорит.
– Не волнуйтесь, Сергей Александрович, я живучий.
Прихватывает меня за шею и мечет свой словесный понос прямо мне в ухо:
– Ты мне школу позоришь…
– Вы её сами опозорили, – сбрасываю его руку и возвращаюсь на ринг.
Гонг.
Но в одном они правы. До восьмого надо бы дотянуть, так что пора прекратить пропускать удары. А то ещё врача вызовут, бой прекратят раньше времени.
Перехожу в активную оборону. Контроль ринга по-прежнему у Никитина. Пусть радуется. Но пару тяжёлых надо ему зарядить.
Бой продолжается. До восьмого дотянем. Не волнуйтесь, Сергей Александрович, я помню установку.
– Рад, что ты передумал становиться отбивной, – говорит Мехмед в перерыве. – Твоё тело тебе ещё понадобиться, так что давай дальше без фокусов.
Ничего не отвечая, выхожу по гонгу.
Восьмой раунд.
«На восьмом войдёшь в клинч. Дожми его до паники. Он запустит серию ударов из последних сил. На выходе пропустишь один и уйдёшь в нокаут. Все решат, что это Лаки Панч
[6]».
Смотрю в глаза противнику. Не будет у него паники. Он уже уверен в победе. Наивный Дима Никитин, по прозвищу Тигр. Надо было Льва сразу брать, мог бы стать царём зверей в этом зоопарке. Но не сегодня. Сегодня твоё время вышло.
Затягиваю его в клинч. На выходе капитализирую силы в правый кулак и награждаю мощным апперкотом
[7] в подбородок.
Никитин, запрокидывая голову, падает. Рефери начинает отсчёт.
…Шесть, семь, восемь, девять…
Десять.
Лаки Панч, Серёжа, считай, что это был Лаки Панч.
Глава 25
Антон
Мехмед ещё держится молодцом, а вот на Сергее Александровиче лица нет.
«Не будет у тебя больше боёв» – громогласным колоколом звенят в ушах слова Рокки.
