Сказала всё и выдохнула от облегчения. В театральный я зря, по ходу, не хотела в детстве. Вжилась в роль так, что до сих пор не выйду. А у Лебедева глаза почернели… лицо каменное, ни один мускул не шевелится…
Кажется, с последним я переборщила…
Открываю рот, чтобы выдать хоть какое-то извинение, но не успеваю начать говорить. Антон резко разворачивает меня, оставляя болезненные отпечатки пальцев на плечах, и жёстко прикладывает грудью на сиденье мотоцикла.
Глава 46
– Что ты делаешь?! – кричу. – Что ты задумал?!
– Заткнись, – говорит, зажимая мне руки за спиной, и расстёгивает бляшку на ремне моих брюк.
– Я не согласна! – визжу. – Прекрати! Это не по правилам!
– А разве ты не слышала, для чего существуют правила? – закончив с ремнём, спускает мои штаны вместе с трусикам к коленям. – Не волнуйся, на сухую не пойду, член жалко. Сейчас я тебя сделаю согласной.
Задирает мою водолазку с лифчиком, обнажая грудь. Но не прикасается к ней. Голые соски теперь трутся о грубую кожу сиденья мотоцикла, а его ладонь шлепком ложится на мою попу.
– Остановись, я буду кричать!
– Да хоть оборись.
– Антон, пожалуйста, не надо, кто-то может увидеть.
– Мне плевать.
Он засовывает палец сразу в дырочку между моих ног, заставляя взвизгнуть от болезненных ощущений.
– Мне больно!
Он наклоняется и говорит на ухо:
– Мне пле-вать.
Палец двигается внутри меня, обволакиваясь откуда-то взявшейся влагой. Теперь эти скользящие движения не доставляют боли.
– Течёшь как шлюха, – опаляют спину жёсткие слова любимого, – Забыл, ты же и есть шлюха. Просто начинающая.
Палец выходит из моего лона, и я слышу молнию ширинки.
– Антон, прошу тебя, остановись… – молю я.
– Нет, котёнок. Сначала, мы как следует развлечёмся. Не всё же тебе одной.
Член без церемоний проникает в предательски влажную щелку. Я закусываю чуть не вырвавшийся стон. Ощущаю ягодицами прикосновение его бёдер. Толчки…
Грубые, резкие, амплитудные толчки вбивают меня всё сильнее в мотоцикл. Я оглядываюсь по сторонам в страхе, что кто-то может появиться на улице. Но вокруг никого и очень тихо. Так тихо, что я слышу хлюпающие звуки своей мокрой киски.
Он делает это быстро и глубоко. Без эмоций, ласк и каких-либо больше слов. Трахает меня как шлюху. А я всё мечтательно ожидаю, что вот-вот его ладонь прикоснётся к моей груди, а губы к спине. Но вместо этого она захватывает мои волосы и натягивает голову на себя.
Я выгибаюсь и чуть приподнимаюсь грудью. Она колышется в такт его резким движениям. Мне ещё страшнее от того, если меня сейчас кто-то увидит. Против всякой логики, я начинаю чувствовать нарастание сексуального желания.
Волнами, одна за другой, оно проходит по телу. Прохладный воздух обдувает открытую грудь, заставляя соски топорщиться каменными глыбами. Я по-прежнему хочу, чтобы он ко мне прикоснулся. Так сильно хочу, что мне кажется, если он хоть раз дотронется, я разорвусь благодарным оргазмом.
Грудь особенно изнывает от недостатка тепла и ласки. Она же ему так нравилась, но почему сейчас он не уделяет ей ни малейшего внимания? Ах, между ног всё горит так, что я готова забыть, где я, что я, и кто я. Но забыть как сладки прикосновения его пальцев к моей коже, я не могу.
Словно прочитав мои мысли, он грубо сжимает мою грудь в ладони.
Протяжный неконтролируемый стон срывается с моих губ.
Пусть это не совсем то о чём я мечтала, но эффект превосходит ожидания. Я дрожу от наслаждения, чувствую, как накатывает толчками члена острый пик…
А потом он резко останавливается…
– Значит, нравится по-жёсткому? – сильно натягивает мои волосы в кулаке, приземляя меня на землю.
Замерший начавшийся оргазм потихоньку стихает, отстукивая пульс в ушах. Лебедев задевает пальцем по острому соску. Между ног словно прямая натянутая струна на поддевание отзывается. Одно движение и я разорвусь окончательно.
– Нет, дорогая, ты сегодня не кончишь, – слышу приговор от любимого. – По крайней мере, не со мной.
И в следующую секунду понимаю, что то был не приговор.
Антон сильно наклоняет меня на сиденье, придавливая рукой спину. Его член покидает горячую жаждущую продолжения дырочку и скользит выше. Что-то капает в ямку между булочек попки и стекает вниз.
– Пожалуйста, не надо… – пищу я, осознавая к чему всё идёт.
Он плотно придавливает к спине мои руки, не давая мне и на сантиметр пошевелиться. Кулак разжимает мои волосы и сползает к губам. Средний палец проникает к зубам, а остальная ладонь накрывает рот.
И когда в мою напряжённо сжатую в испуге попку без всяких предварительных ласк, вонзается ЭТО, я понимаю, для чего у меня во рту палец этого ублюдка.
Кусаю со всей дури палец и ору! Он прижимает ладонью мне рот, заглушая крик.
То, что происходит в моей пятой точке, я плохо осознаю. Это больно, это пиздец как больно! Ломит и сводит, жжётся, совсем не приятным огнём.
Рефлекторно я сильнее сжимаюсь, совершенно не могу расслабиться, с каждой секундой становится только больнее.
Слёзы ручьём катятся из глаз, я себя абсолютно не контролирую.
Нет сомнений, он отлично понимает, как делает мне больно, но продолжает делать это, затыкая мне рот.
Я не могу вырваться, не могу ничего сказать. Всё что я могу – это кусать его чёртов палец. Что я и делаю с остервенением. Уже и привкус крови заполняет рот.
Потом пауза и внутрь меня наливается сперма.
– Хорошо развлеклась? – вынимает окровавленный палец из моего рта. – Если ещё захочешь, обращайся.
Член выходит наружу. Прерывисто вздыхаю.
Неужели этот ад наконец-то закончился. Хоть попу ещё ломит внутри, словно в ней что-то забыли, это несравнимо с тем, что я испытывала минуту назад.
Ублюдок отпускает мои руки.
Я сразу вытираю мокрые щеки, чтобы и следа не осталось от слёз.
Меня переполняет только ненависть. Если до этого я ещё сомневалась, что он мог кого-то убить, то теперь у меня не осталось иллюзий на его счёт.
Слышу, как сзади застёгивается молния. Приподнимаюсь, поправляю блузку и разворачиваюсь. Сперма начинается вытекать из саднящей попки на бёдра. Я тянусь к поясу своих брюк.
– Я не разрешал тебе одеваться, – говорит мерзавец, одёргивая мои руки.
Нагло запускает палец между моих нижних губ и водит по клитору.
Я впиваюсь ногтями в его запястье. Силой стащить его руку не получается, а боли он словно не чувствует. Гладит пальцами ещё влажные складки и ласкает чувствительный бугорок.
