Глава 48
Антон
Дорога быстро проносится перед глазами. Иногда расплывается, потом моргаешь, и чёткость возвращается. Не мог с ней больше оставаться ни минуты. Ещё не хватало, чтобы она заметила.
Мальчики не плачут. Мальчики никогда не плачут, говорил отец. А ещё он говорил, что я маменькин сынок. Видимо так и есть.
Я не должен был, я не имел никакого права так делать. Ни по каким понятиям, даже если то, что она сказала, было правдой. Сам просил правды, получил, и что?
Сорвался как умалишённый.
Особенно когда понял, что ей нравится, как её трахают. Не по плану пошло.
Нет у меня никакого самоконтроля, иллюзия одна и самомнение. Кем себя возомнил? Вершителем справедливости? Вот тебе твоя справедливость, жри теперь своё говно полной ложкой.
Сигнал орёт справа. Чуть не вписываюсь в откуда-то взявшуюся тачку. Блядь, рано подыхать, ещё дело есть. Сворачиваю на обочину и останавливаюсь.
Достаю из кофра шлем, что Вика прозвала проститутским и хуярю его в отбойник. Раз, два, три. Визор лопается, по коробке трещины и вмятины. Я не останавливаюсь, пока не оставляю от него подобие котлеты.
Потом падаю к отбойнику. Если к Олегу сейчас поеду, его голова как этот шлем станет.
Завтра. А сейчас домой. Утопиться в ванне с ромашкой. С ромашкой, блядь! Какой же я дебил.
Лучше б меня посадили много лет назад и до сих пор не выпускали. В тюрьме мне самое место. Или в могиле. Главное подальше от общества. «Малолетние убийцы не исправляются», – вспоминаю слова Хребетникова, – «Это уже в крови. Но мы можем тебе помочь, мальчик. Стать самим собой».
Зря меня дядя Женя из Литейска турнул. Зря.
Девять лет назад в каком-то подвале
Связанный коренастый мужчина сплёвывает кровавую слюну на пол.
– Мне казалось, мы обо всем договорились, Киба, – говорит широкоплечий верзила в деловом костюме. – Барыш убирает Лебедева, ты становишься единственным управляющим в Литейске и отчитываешься только передо мной. А выходит с тобой нельзя иметь никаких дел?
– В сотый раз повторяю, – хрипло выговаривает связанный. – Я не трогал Барышникова.
– Расскажи это его трупу.
Верзила делает жест стоящему рядом охраннику и тот наносит удар кулаком по уже порядком помятому лицу связанного. Киба сплёвывает очередной сгусток крови.
– Хребет, поверь мне, я могу доказать.
– Доказать что? – спрашивает Хребетников.
– Это сделал пацан. Отпрыск Лебедева.
– Ах да, точно. Малолетний пацан завалил далеко не беззащитного громилу Барыша. Долго будешь рассказывать эту сказочку?
– У меня ствол запакован с его пальчиками. По делу не проходит, но если высветится, экспертиза подтвердит, что с него Барыша убили. Он его выследил и застал врасплох. Кто заподозрит одиннадцатилетнего пацана?
– А откуда у одиннадцатилетнего пацана ствол, скажи на милость?
– Да не знаю я! Я весь дом Лебедевых вычистил. Но видимо где-то ещё был припрятан! Пацан и нашёл.
– Пацан ещё жив?
– Да. Могу к тебе доставить. Но, Хребет, его нельзя трогать. Меньшиков знает, что Барыша он завалил. Если пацан исчезнет, он сразу поймёт что это я.
– Полковник Меньшиков, значит. Ещё кто в курсе?
– Больше никто.
– Значит так. Пацана к себе возьмёшь. Пригрей шакала, отца ему замени, дядя же ты, в конце концов. Такие в наших рядах пригодятся.
– Я так и хотел. А при случае… пацан за всё ответит.
– Правильно мыслишь. Держи друзей близко, а врагов ещё ближе, да Киба?
Кибанов ничего не отвечает.
– Ладно, расслабься. Развяжи его, – командует охраннику. – Пацана ко мне привези. Поговорю с ним. Если твои слова подтвердятся, наша сделка в силе. Если нет… ты знаешь, что тебя ждёт.
– Я перед тобой чист, но Антону лишнего знать не нужно.
– Естественно, Киба. Я его допрашивать буду, а не рассказывать, кто его папаню подставил. А может и допрашивать не придётся, у малолетних убийц всё на лбу написано. В общем, жду волчонка завтра на свидание. Скажи ему, что большой и важный дядя, старый друг папы, хочет лично выразить соболезнования его утрате.
Глава 49
Антон
Открываю ключом дверь квартиры. Как мне нравится доверие дяди Жени сыну, что он даже не предусмотрел в его квартире блокировку изнутри.
Беспрепятственно вхожу в квартиру. Судя по тишине и припаркованной во дворе бмв, Олег в наушниках в своей спальне. Тихо прохожу по коридору и открываю дверь спальни.
Блядь! Отворачиваюсь.
Всё ещё хуже, чем я думал. Не наушники, круче. Ви Ар со смазкой. Теперь я понимаю, что он так расстроился, когда я к нему переехал.
Очень громко хлопаю дверью!
Вскакивает. Спешно скидывает тюбик под кровать, запаковывает стручка в штаны и щемится в угол кровати.
– Помнишь, я хотел тебя с реальной девушкой познакомить? Зря отказался, она сейчас с Артёмом отжигает. Ты его не знаешь, но он очень счастлив.
– Что тебе опять нужно в моей квартире?
А глаза бегают и ищут куда бы спрятаться.
– А ты прям не догадываешься? Камень в лужу бросил, и откуда-то круги нарисовались.
Олег в один прыжок оказывается у письменного стола. Хватается за ручку. Не знаю даже, чем она ему поможет. Делаю к нему два шага.
– Не подходи! – кричит.
Почти залезая на стол, угрожает мне при этом ручкой.
Ломаю торчащий конец ручки в его кулаке. Он бросается в сторону открытой двери, но я возвращаю его обратно на стол. Делать мне ещё нечего, бегать за ним по всей квартире.
– Если ты меня хоть пальцем тронешь – отец тебя убьёт!
– Юродивых не бью, – достаю верного складного товарища, что всегда со мной. – Зато могу кастрировать, для полноты образа. Окружающие и не заметят разницы, а порноактрисы, думаю, переживут потерю бойца.
Приставляю нож к его паху, вдавливая в ткань штанов.
– Антон, брось, она того не стоит! – перепугано вопит Олег. – Я тебя от змеи избавил. Она меня использовала, а теперь тебя использует!
– Рассказывай, – придавливаю нож плотнее.
– Она сука, Антон, – говорит. – Я не сразу это понял. Её только смерть папани интересует. Она уже в прокуратуру кляузу на наших писала, но там дело замяли. Она хотела, чтобы я выяснил, кто её папаню того.
– Что выяснил?
– Нож убери.
– Нет, – даю Олегу понять, что разговор будет только по моим правилам.
