– Скажите, сеньор де Нарваэс, а вам не страшно противостоять такому количеству врагов? – внезапно спросил Дольсе и впервые остро взглянул на Артёма. – Вы же понимаете, что одними бандитами дело не ограничится? Вы уже успели наступить на ногу одному уважаемому человеку. И не собираетесь на этом останавливаться! Не торопитесь с ответом! Именно от того, уверены ли вы в победе над любым здешним противником, а не от величины жалованья будет зависеть, приму ли я ваше предложение! Хотя, конечно, высокое… очень высокое жалованье не помешает!
Подумав пару минут, Артём решился и второй раз за короткое время вытащил из секретного кармана свой «мандат» на любые действия, вплоть до массовых расстрелов. Парень понял, что без такого умного человека, как Дольсе, ему в здешней жизни не обойтись. Лудовико уже сделал для него несколько хороших дел, не являясь при этом его подчинённым или советником. Скорее всего, польза от такого управляющего будет очень серьёзной.
Прочитав документ, мажордом встал и низко поклонился Артёму:
– Сеньор де Нарваэс, вы можете располагать мною по своему усмотрению! Простите мою неуместную шутку про жалованье! Я готов служить вам совершенно безвозмездно! Надеюсь, что вы дадите мне пару дней, чтобы уладить дела на прежнем месте службы – в доме семейства да Виноза?
– Принимаю вашу службу, дорогой Лудовико, – серьёзно сказал Артём. – Надеюсь найти в вас верного товарища! Да, вы не ослышались: товарища, а не слугу! И конечно же, вам будет положено большое жалованье! Сдавайте дела и по готовности приезжайте ко мне на ферму!
Окрылённый невиданными перспективами, Лудовико Дольсе отбыл восвояси, обещая явиться на службу в ближайшее время.
Нашлось время и для тщательного обыска захваченных ферм. Улов на территории «Годеции» был относительно скромным: всего шесть килограммов золотых монет и двенадцать килограммов серебряных. Наверняка в тайниках лежало больше, но ввиду отсутствия живых свидетелей пришлось довольствоваться этим. На «Мирабилис», где к обыску был привлечён сам главарь шайки, нашли гораздо больше: чуть ли не пуд золота и два пуда серебра. Для того чтобы отвезти всё награбленное… ох, простите, затрофеенное в банк, задействовали повозку – в перемётных сумах на лошадях добыча уже не помещалась! Сеньор Адэльберто Тэнкредо был немало удивлён увеличению депозита, но не стал комментировать увиденное. Общая сумма вклада составила уже тридцать две тысячи пистолей. На эти деньги в Новой Испании можно было купить пару торговых судов, чуть меньше галеона или построить три десятка таких ферм, как «Мирабилис».
Сначала Артём удивлялся такому большому количеству денег на руках у бандитов, но потом сообразил: здесь чудовищная инфляция, золото почти ничего не стоит. За одну монету в Европе можно безбедно жить полгода, а здесь всего-навсего один раз пообедать
[29].
Тренировки личного состава шли больше недели. И большую часть времени Артём потратил на преодоление боязни огнестрельного оружия! Буквально все, даже опытные ветераны, не любили стрелять и делали это исключительно по военной необходимости и весьма оригинальным способом: после взведения курка отворачивались, зажмуривались и только после этого нажимали на спусковой крючок. Естественно, что точность выстрела, даже по стационарной мишени, оставляла желать лучшего!
Вероятно, это являлось следствием огнеопасности первых образцов оружия, когда при поджигании затравки порох вспыхивал на полке, как фейерверк. Но нынешние образцы имели вполне безопасные и надёжные замки, поэтому оставалось всего лишь преодолеть психологический барьер. Кое-как, методом синтеза поощрения деньгами и угроз телесным наказанием, Артёму и лейтенантам удалось приучить личный состав при выстреле держать глаза открытыми до самого момента попадания пули в цель.
Только после этого солдаты начали попадать в обычные мишени с дистанции в пятьдесят шагов. Затем отдельные личности приноровились, вошли во вкус и начали стрелять на дистанцию в сто и даже сто пятьдесят метров, используя пули-турбинки.
Неожиданно всех удивили воины «чёрной роты»: парни Туге и Лагбе быстро освоили стрельбу из обычных мушкетов и выпросили себе штуцеры. Благодаря применению пуль Минье чёрные «снайперы» научились попадать по целям на дистанции аж в триста метров, что восприняли с детским восторгом.
Ещё одним нововведением стала одежда. Тем самые «охотничьи» костюмы с газырями на груди. Портной наконец-то сшил три штуки и привёз их в «Антуриум». Впрочем, почему наконец-то? С момента заказа прошло всего несколько дней. Это для Артёма за это время произошло множество событий, которых обычному человеку хватило бы на полжизни. Военные профессионалы, которыми являлись молодые лейтенанты (Северино провёл в «боях и походах» восемь лет, а Огастин – десять!), сразу оценили удобство ношения патронов. А когда Артём вспомнил подсмотренные у реконструкторов приёмы заряжания оружия из девятнадцатого века, скорострельность лучших стрелков увеличилась до двух и даже трёх выстрелов в минуту.
Обучив отряд более-менее точной стрельбе, Артём с офицерами взялся за слаживание подразделений и отработку тактических перемещений. Честно говоря, капитан «охотников за головами» в грош не ставил бойцовские качества бандитов и собирался взять их на испуг. Лейтенанты в один голос уверяли командира, что он недооценивает бандюганов и что прежние победы над ними являлись по большей части счастливой случайностью, а не результатом необычайных воинских умений бывшего «гвардейца». К тому же на ферме «Раффлезия» засели не совсем обычные бандиты…
Про «необычность» очередного противника каждый день твердили разведчики. Наблюдение за вражеской фермой осуществлялось вахтовым методом круглые сутки семь дней в неделю. И сам Артём, и лейтенанты несколько раз ходили на наблюдательные пункты и следили за действиями бандитов. Что удивило офицеров: среди братков поддерживалась почти военная дисциплина – не было ни пьянок, ни драк, ни глумления над крестьянами и рабами.
Удалось засечь несколько тщательно замаскированных блокгаузов, построенных с соблюдением последних достижений военно-инженерной мысли: фортификационные сооружения имели отличные секторы стрельбы, в нескольких местах перекрывая друг друга. Через пару дней выяснилось, что блокгаузы являются опорными пунктами спрятанной в складках местности системы укреплений, предназначенной для круговой обороны центральной усадьбы, в которой стоял господский дом, склады продовольствия и несколько бараков для прислуги и рабов. Гарнизоном этой «лесной крепости» являлись двадцать пять человек, похожих скорее на высококлассных наёмников, чем на бандитов. Собственно, «настоящие» бандиты на ферме всё-таки присутствовали, но жили отдельно – в индейской деревне. Вот там творились всякие грязные дела, начиная от групповых изнасилований всего живого (мужчин-индейцев в деревне, по словам Хуана Гило, перебили поголовно) и шевелящегося до круглосуточного употребления внутрь всякого дерьма типа вонючей браги или листьев местного кустарника.
