– Эт… эт ты чего? – ошеломленно завертел головой солдатик. – Люди добрые, чего это? Ратуйте, православные! Ружжо у меня украли! А ну, давай взад! Взад, говорю, гангрена чертова!
Но пожелание красноармейца, увы, так и не было учтено проезжими столичными господами. Никто не двинулся взад, напротив, «фиат» прибавил газу и помчался во всю свою медвежью прыть. Спустя полминуты, обдав незадачливого вояку бензиновой вонью, следом за «фиатом» пронесся грузовик с угрюмыми красноармейцами.
– Эй, ворона, – к ограбленному солдатику подошел немолодой старшина, – ты где винтовку посеял?
– Так это ж… оно ж… сперли ружжо-то, – развел руками тот.
– Кто спер? – изумился старшина.
– Так от они и сперли, – и солдатик показал вперед, где тучи пыли, поднятые машинами, загораживали горизонт. – Черти, стало быть, косые. Как выскочит, как дернет – и давай Бог ноги! А рожа у самого желтая, чистое сено…
Разговора этого, как легко понять, не слышали, да и не могли слышать Загорский с Ганцзалином, а если бы и слышали, вряд ли бы сильно им заинтересовались. Поскольку дневи, как совершенно справедливо замечено в Писании, довлеет злоба его или, выражаясь современным языком, довольно с нас текущих забот.
Главная забота наших героев имела угрюмый вид грузовика с красноармейцами и неслась за ними на полном ходу, гремя и подскакивая на ухабах. Не меньше трясся и их собственный «фиат». Ганцзалин безуспешно пытался приладить реквизированную винтовку так, чтобы она хотя бы примерно смотрела в сторону преследователей.
– Слава богу, заряжена, – сказал он. – Но прицелиться невозможно, трясет зверски.
– И что ты собираешься делать? – полюбопытствовал Загорский.
– Попробую снять водителя, – отвечал помощник.
– И что, по-твоему, они сделают в ответ?
Ганцзалин промолчал. Вместо него заговорил Аркадий.
– Стрелять начнут, как пить дать.
Нестор Васильевич кивнул: именно, стрелять. И хоть на такой скорости прицельная стрельба категорически невозможна, но кто помешает шальной красноармейской пуле по чистой случайности испортить мотор или даже попасть кому-то из них в спину? Только ангел-хранитель. Но исключительно на ангела, как подсказывает их опыт, рассчитывать не приходится. Поэтому лучше подумать о своей сохранности самим.
– Так что делать-то будем? – спросил несколько приунывший Ганцзалин.
– Безусловно, будем стрелять, – бодро отвечал Загорский. – Вот только не в водителя, а по колесам. Нужно пробить два колеса, потому что запасное у них наверняка имеется. А вот два запасных – вряд ли. Винтовка Мосина, которую ты держишь в руках, рассчитана на четыре патрона. Четырьмя выстрелами пробить два колеса – легче легкого. Я уверен, что наш славный Ганцзалин с этой задачей, безусловно, справится.
– Не хвались, едучи на рать, а хвались, едучи с рати, – пробурчал китаец, выслушав эту вдохновляющую речь.
Нестор Васильевич поднял брови: что он имеет в виду? Ганцзалин отвечал, что, прыгая на таких ухабах, попасть в колеса еще труднее, чем в водителя. Вероятнее всего, все четыре пули уйдут в молоко.
– Не уйдут, – возразил Загорский и тут же объяснил причины своего оптимизма.
По его словам выходило, что стрелять Ганцзалин будет не на ходу, а в стоящей машине. Правда, долго стоять они не смогут, самое большее – секунд десять. За это время Ганцзалин должен как следует прицелиться и пробить колеса. После этого они рванут вперед и, разумеется, оторвутся. Красноармейцы не знают, что у беглецов мало бензина, и преследовать их на двух колесах не станут. Таким образом, задача будет решена. Если, конечно, злоехидные небеса не решат в очередной раз сбить с них лишнюю спесь.
Повеселевший китаец кивнул и стал нетерпеливо поглядывать на преследующий их «даймлер». Решено было, что Нестор Васильевич остановит «фиат», Ганцзалин выскочит на дорогу и стрелять будет из положения лежа. Теперь он ждал только сигнала хозяина. Однако Загорский притормаживать не спешил.
– Нужен достаточно длинный прямой участок дороги, – объяснил он Аркадию, – промахнуться мы не имеем права, второго шанса красные нам не дадут.
– Зададим жару краснопопым! – оживился беспризорник.
Однако Нестор Васильевич его окоротил, заметив, что говорить так – нехорошо. Во-первых, это просто грубо, а добропорядочный юноша не должен быть грубым. Во-вторых, красноармейцы, сидящие в машине – такие же граждане России, как любой из них. Многие оказались в Красной армии не по своей воле, а по мобилизации, многие были просто обмануты, думая, что, убивая своих соплеменников, они построят лучшее будущее для трудящихся во всем мире. Если бы можно было, большинство из них наверняка предпочли бы нормальный труд массовым убийствам. Поэтому не стоит бранить и оскорблять людей, которых ты к тому же не знаешь лично. Это понятно?
Аркадий кивнул в ответ – кажется, речь Загорского произвела на него некоторое впечатление.
Загорский тем временем взглянул в зеркало заднего вида и кивнул Ганцзалину: готовься! Тот подобрался, словно тигр перед прыжком, рука его лежала на прикладе винтовки. Грузовик красноармейцев пылил позади метрах в четырехстах от них.
– Упрись в мое сиденье обеими руками, – велел Загорский мальчишке. Тот покорно уперся ладонями в спинку сиденья Загорского. В ту же секунду Нестор Васильевич сбросил газ и ударил по тормозам. Торможение было быстрым, но не таким, чтобы машину занесло. «Фиат» их еще не остановился окончательно, а Ганцзалин уже выпрыгнул на дорогу, перекатился и лег на живот, упершись локтями в землю и крепко держа винтовку в руках. Секунда, вторая, третья… Грузовик наезжал на них с сумасшедшей скоростью, а китаец все не стрелял, все выцеливал что-то, видное только ему одному.
– Чего не стреляет?! – не выдержал Аркадий. – Заснул, что ли? Огонь! Огонь!!
Шесть, семь, восемь… Несущийся грузовик заслонил собой треть горизонта. Когда стало окончательно ясно, что Ганцзалин ударился головой о землю во время прыжка и просто не может прицелиться как следует, вдруг грянул винтовочный выстрел, и почти следом за ним – еще один. Шофер удержал «даймлер», и грузовик по-прежнему несся прямо на Ганцзалина. Тот вскочил, бросил винтовку в машину, сам прыгнул в дверь разгоняющегося «фиата».
«Даймлер» был уже совсем близко и, казалось, навалился на них всей своей массой.
Мотор «фиата» панически взревел, разгоняя машину. Аркадий, выкрутив шею, со страхом глядел, как грузовик настигает их, становясь все больше и больше. Еще несколько секунд, и он ударит прямо в бампер.
– Промахнулся? – спросил Загорский, не поворачивая головы.
– Попал, – сухо отвечал помощник.
И действительно, «фиат» с каждой секундой продолжал набирать скорость, а «даймлер», напротив, отставал все больше. Стало ясно, что передние колеса у него пробиты и нормально управлять автомобилем, а тем более – ехать на нем на большой скорости просто невозможно. Вскоре грузовик встал посреди дороги и спустя несколько секунд окончательно скрылся за поворотом.
