– Я передам учителю ваши слова, – проговорил пехлеван и потрусил прочь.
Ганцзалин заметил, что с такими манерами они не достойного соперника себе найдут, а неприятностей на свою голову.
– Во-первых, так и задумано, во-вторых, не говори по-русски, мы же иностранцы, – негромко отвечал ему Нестор Васильевич.
– А что за английская борьба такая? – полюбопытствовал Ганцзалин.
– Скорее всего, ланкаши́рский рестлинг, – беспечно отвечал Нестор Васильевич. – Хороша тем, что разрешены почти любые приемы. Местным силачам должно понравиться.
– Вы только шею кому-нибудь не сверните ненароком, – тихонько сказал помощник, видя, что навстречу им уже направляется целая делегация во главе с учителем-устозом. Загорский, однако, даже не спустился с коня.
Устоз назвался Сардóром, представил иностранному гостю и ближних своих учеников.
– Я есть Джек Митчелл, – все так же заносчиво отвечал мнимый англичанин, – это есть мой китаец Ган.
Устоз отвечал, что китайцев они знают, это древняя и уважаемая нация. Про англичан они тоже много слышали, а некоторые даже и видели их живьем. Не соизволит ли гость спешиться и поучить их своему высокому искусству?
Гордый британец с пренебрежительной гримасой соизволил слезть с коня и свысока оглядел разношерстную полуголую компанию. Все улыбались – кто угодливо, кто насмешливо. Молодые богатыри понимали, что пятидесятилетний гордец (а именно на пятьдесят лет выглядел Загорский), так вот, пятидесятилетний не может быть серьезным противником тридцатилетним пехлеванам.
– Кто есть первый? – скучающим тоном спросил англичанин.
Устоз показал пальцем на маленького и верткого Фархáда. Борцы одобрительно засмеялись, они уже предчувствовали позор иностранца. Загорский бросил на соперника скучающий взгляд и отвернулся. Фархад заскакал вокруг, делая ложные выпады, но Загорский даже не глядел на него.
– Уважаемый, – нахмурился устоз Сардор, – у нас принято смотреть на противника.
– Я не есть вижу противника, – через губу заявил Нестор Васильевич. – Этот маленький заяц не есть противник никому, он только мышей может бороть.
Обозленный Фархад ринулся на Загорского и в мгновение ока был отправлен им в кусты. Та же участь постигла и другого борца, покрупнее и помощнее. Пехлеваны помрачнели – англичанин оказался не таким уж беспомощным.
Наконец вышел самый крупный и сильный из пехлеванов – Отабéк. Он вел себя осмотрительней, прежде, чем проводить бросок, пытался поставить Загорского в неудобное положение. Но и с ним случилась неожиданная конфузия. Всякий раз, когда он бросался на Загорского, тот ускользал от него неприметным движением, так что Отабек проваливался в пустоту и падал на живот или даже на бок. Он вставал снова и снова и снова и снова падал. Наконец мнимому британцу это надоело. После очередного падения он наступил упавшему богатырю на шею так, что тот не мог подняться и только кряхтел и пыхтел под железной ногой врага.
– Здесь не есть мне достойный противник, – со вздохом резюмировал Загорский.
При этих словах все пехлеваны покосились на устоза, ожидая, видимо, что, как принято в таких случаях, он выйдет сам и защитит честь школы. Однако старый борец по достоинству оценил силу гостя, который свалился им на голову, внезапно, как божье наказание. Сардор-отá
[29] вовсе не собирался испытывать судьбу и позориться перед учениками. Он лишь поклонился гостю и сказал:
– У нас маленький кружок, и здесь действительно нет для тебя противников. Но дальше, за горой, есть большая школа, там учит великий борец Достóн-Палвáн. У него сильные ученики, там ты найдешь противника по себе.
Небрежно махнув напоследок рукой, Загорский вскочил на коня и, не дожидаясь, пока Ганцзалин оседлает своего скакуна, поскакал прочь… За ним спустя несколько секунд помчался и помощник.
– Это очень сильный пехлеван, – сказал старый устоз, проводив взглядом загадочных пришельцев. – Ему нет противников ни здесь, ни за горой.
Старый Сардор был не совсем прав – у высокомерного британца имелись достойные противники. Вот только противники эти были не совсем обычные и искать их нужно было не за горой, а немного дальше. Впрочем, даже и среди обычных пехлеванов мог он найти серьезного оппонента – но только в том случае, если бы бороться пришлось на поясах, то есть там, где побеждает в первую очередь физическая сила, и только потом – техническое совершенство. В свободной же схватке, где использовались самые неожиданные захваты, броски, сбивания и подножки, простые горцы противостоять Загорскому действительно не могли.
* * *
– Как он это делает? – изумленно спросил старший ученик великого Достон-Палвана, когда очередной борец оказался повержен загадочным англичанином.
Старый богатырь надолго задумался, потом сказал хмуро:
– Пустота. Он использует пустоту.
Он снова умолк, прищуренным глазом наблюдая за Загорским-Митчеллом, который, словно щенка, уложил на землю очередного сильного пехлевана. Потом покачал головой и продолжил.
– Это великое искусство. И это великий борец. Я первый раз вижу, чтобы кто-то так хорошо распоряжался пустотой. Обрати внимание, он даже не напрягает мышцы. Сила его берется из ниоткуда, из пустоты. Именно поэтому ему так трудно противостоять. Он редко проводит броски, которые требуют большой силы. Чаще применяет заломы и захваты, чтобы вывести противника из равновесия и уж затем с легкостью опрокинуть его на землю.
– А вы могли бы с ним справиться? – спросил ученик с робостью, боясь вызвать приступ гнева у своего знаменитого учителя.
– Я старый человек, – отвечал Достон-Палван после длительной паузы. – Легенда гласит, что пехлеваны древности в совершенстве владели искусством пустоты и им не было равных на всей земле. Но с той поры прошло много веков, тайны их необыкновенного мастерства утеряны. Во всяком случае, на туркестанской земле. Но теперь, кажется, древнее искусство пришло к нам снова.
Он поднял руки и похлопал в ладоши, прекращая бессмысленное избиение учеников, и направился прямо к иностранному гостю. Достон-Палван поклонился британцу с великим почтением.
– Твое искусство, о чужеземец, вызывает мое восхищение. Позволь узнать, у кого ты учился?
– Я есть имель разные учителя, – все так же надменно отвечал Загорский-Митчелл. – Они училь меня разный прием.
Старый Достон покачал головой: человек не хочет открывать свое прошлое, это его право.
– Через три дня здесь состоится большое состязание всех лучших пехлеванов, – сказал он. – Для нас будет честью, если ты примешь в нем участие.
– Я не видеть достойных борцов, – возразил Загорский. – Мне говорили, Туркестан горы есть богатир. Где этот богатир, зачем их прячут?
