– Привет! – к ней пробирался Джереми, позади шла Кайла.
– Что ты здесь делаешь? – спросила Аннабель.
– Думаю, то же самое, что и ты, – усмехнулся Джереми. – Стою в очереди за мороженым.
– Это всё благодаря твоей великодушной сестре, которая разрешила тебе тащиться за ней в город, – добавила Кайла.
– Мама заставила её взять меня с собой, – сообщил Джереми громким шёпотом.
Кайла отвесила ему шутливый подзатыльник. Джереми и Кайла никогда не дрались по-настоящему, в отличие от многих братьев и сестёр.
Кайла посмотрела в телефон.
– Раби пишет, что они в самом начале очереди, и зовёт присоединиться к ним. Вы как? Пойдёте со мной или будете ждать?
Аннабель посмотрела на толпу впереди. Она ненавидела людей, которые лезли без очереди, ссылаясь на друзей, якобы занявших им место.
– Мы, наверное, постоим. А потом найдём вас за столиком, – предложил Джереми.
Он взглянул на Аннабель, проверяя, не против ли она. Но Аннабель не собиралась позволять Джереми решать за неё. К тому же, если Коннор там с Раби, она не намерена ещё полчаса торчать здесь.
– Я пойду, – сказала Аннабель.
И стала продираться вперёд вслед за Кайлой, стараясь не обращать внимания на рассерженные взгляды пап с маленькими детьми. И на то, как Джереми непрерывно твердит «простите-извините», – его никто не заставлял тащиться с ними.
Но когда они добрались до Раби, оказалось, что она одна. Не считая нескольких девчонок из команды. Ни Коннора. Ни даже Элизы.
Обычно они с Джереми заказывали большую порцию мороженого на двоих, с одной стороны с арахисовой пастой – для неё, с другой – для него – с кусочками шоколада. Так получалось дешевле, чем две маленьких, и столько же по объёму. Но Аннабель испугалась, что Раби сейчас раздует целую любовную историю, если увидит, как они едят из общей вазочки. Поэтому она сказала:
– Ничего, если возьмём по отдельной порции?
Джереми пожал плечами, но не возразил.
Когда они получили заказы и выбрались наружу, Аннабель увидела Коннора. Он сидел с Джорданом на одной из деревянных скамеек, стоявших вдоль улицы.
– Наконец-то! – крикнул Коннор.
Она не знала, к кому именно он обращается. К ней одной или ко всем сразу? Может, он точно так же пригласил сюда Кайлу, Раби и остальных девчонок?
– Мои бедные ноги, – простонала Раби. – Мне надо срочно присесть.
Она втиснулась между Коннором и Джорданом, совершенно не сомневаясь, что они подвинутся. И они подвинулись.
– Бедняжка Рабс, – улыбнулся Коннор.
Тут освободилась соседняя скамейка, и на неё тут же уселись Кайла с другими девчонками. Только Аннабель и Джереми остались стоять.
– Давай на бордюр? – предложил Джереми.
Аннабель бросила ещё один взгляд на Коннора, потом на Кайлу и остальных. Было унизительно стоять вот так и ждать, пока тебя позовут присоединиться. Поэтому она согласилась, и они с Джереми нашли местечко на бордюре в нескольких метрах от скамеек.
Джереми тоже посмотрел на Кайлу, прежде чем сесть. Он часто делал это с тех пор, как она вернулась с лечения прошлым летом: проверял, что она ест и хорошо ли ей.
Когда Кайла только приехала домой, Джереми говорил Аннабель, что сестре бывает трудно запихнуть в себя необходимое количество калорий. И иногда завтрак тянется бесконечно, потому что Кайле надо хорошенько потрудиться, чтобы осилить всю эту еду. Аннабель не знала, как обстоят дела сейчас. Кайле по-прежнему тяжело есть? Или уже нормально? Ведь, когда люди собираются где-нибудь потусоваться, это, как правило, предполагает еду. Сегодня Кайла заказала фруктовый лёд вместо мороженого. Если бы это была не Кайла, а кто-нибудь другой, Аннабель не обратила бы внимания. А тут – заметила. И почувствовала себя виноватой.
Кайла показала Джереми язык. Он ответил ей тем же. А потом плюхнулся на бордюр – вплотную к Аннабель. Она немного отодвинулась, чтобы Раби, Джордан и Коннор не подумали ничего такого.
– Элиза не придёт? – спросил Коннор у Кайлы.
Кайла, поколебавшись секунду, ответила:
– По-моему, она сегодня встречается с кем-то из кафе, в котором работает.
Тогда Коннор принялся болтать с Раби и Джорданом, и Аннабель подумала, что она может поговорить с Джереми.
– Как прошли сегодняшние соревнования? – спросила она.
Джереми посмотрел на мороженое.
– Установил свой личный рекорд на пятидесяти-метровке кролем.
Аннабель замерла с ложкой у рта.
– Круто! Почему же ты не написал?
Джереми пожал плечами.
– Это по-прежнему не особенно быстро.
– Всё равно! Это большое дело – побить собственный рекорд!
Джереми привычным движением откинул чёлку со лба, хотя она всё ещё была слишком короткой после стрижки и не доходила до бровей.
Аннабель вдруг вспомнила, как в шестом классе Джереми и миссис Мэтсон сказали, что она задаёт хорошие вопросы. Это было приятнее, чем когда кто-нибудь говорил, что она отлично плавает или что она симпатичная. Ведь они похвалили её за то, в чём в глубине души она чувствовала себя очень неуверенно.
– Серьёзно, – сказала Аннабель. – Особенно если учесть, что другая команда была реально слабой. Думаю, если бы мы соревновались с сильным соперником, ты бы был вдохновлён и показал ещё более классные результаты.
Со скамейки долетел смех Коннора, и Аннабель повернула голову. Это Раби так его насмешила? Или всего лишь Джордан?
– Ты тоже хорошо выступила сегодня, – произнёс Джереми. – Впрочем, как всегда.
Между ними зажужжал комар, и они стали отмахиваться. Аннабель засмеялась, когда они стукнулись руками, и покосилась на Коннора – видит ли он. Но тот слушал Джордана.
Джереми доел мороженое и наклонил вазочку, чтобы вылить в рот подтаявшие остатки. Он весь перемазался, как ребёнок. Потом достал платок и вытерся. Аннабель снова вспомнила Мию, которая непременно стала бы дразнить Джереми, что у него шоколадная помада. Если бы была тут.
– Слушай, я уже однажды просила тебя об этом… – начала Аннабель, подцепляя ложкой большой кусок арахисовой пасты.
– Не рассказывать Мие о сегодняшнем вечере, – подхватил Джереми.
Арахисовая паста скатилась обратно в вазочку.
– Как ты догадался?
Джереми пожал плечами.
– Ну… Тогда ты не хотела, чтобы она поехала с нами в бассейн… и вообще между вами всё как-то…
– Как? – переспросила Аннабель.
Она прекрасно понимала, что их дружба с Мией разлаживается. Но ей не нравилось, что и Джереми видел это. А может – ещё хуже, – Мия сказала ему что-нибудь?
