Риз барабанил пальцами по столу и, как только Перл положила в рот последний кусок торта, вскочил и сказал:
— Пойдем.
Джовия насмешливо произнесла:
— Вы что, собираетесь смотреть эту лабуду?
— Ага, — кивнул Риз.
— О боже. Людям сносят головы, вырывают внутренности. Покажите мне романтическую комедию, где персонажи по-доброму относятся друг к другу.
— Ромком — отстой. — Риз придержал для Перл заднюю дверь. — Два идиота встретились, втюрились друг в друга с первого взгляда, поссорились из-за какой-то ерунды и до конца фильма выясняют то, что зритель понял уже в начале. Финальные титры.
— Слушай, умник. Любовь вообще большая глупость, но это не значит, что от нее нужно отказаться.
— Продай этот афоризм издателям открыток.
Джовия с шутливым рычанием повернулась к Перл:
— Если он что-нибудь себе позволит, дай ему по рукам.
— Ладно.
Перл прошла в дверь, Риз обогнул ее и побежал вниз по лестнице. Она погналась за ним по мощенной каменными плитками дорожке к каретному сараю, где громоздились башни коробок в человеческий рост, с салфетками и деревянными палочками, и потом по спиральной лестнице к недостроенному второму этажу: там тоже все место занимал склад кафе, кроме того угла, в котором обретался Риз. На полу матрас, рядом пластиковая этажерка с ящиками, коробка вместо тумбочки и торшер. Когда Риз поселился у Джовии, она предложила ему раскладной диван в квартире, но он наотрез отказался, поскольку хотел иметь свое место.
Риз повалил Перл на постель, но она, смеясь, завизжала, защекотала его под мышками, и парень взвыл и откатился. Когда он задрал ей рубашку и с неприличным звуком поцеловал живот, девушка закричала всерьез, вскочила на ноги и одернула край рубашки.
Риз, хохоча, откинулся на подушки.
— Если хочешь уберечься, пришей рубашку к трусам.
— Заткнись.
— Да ладно, я все равно ничего не видел. — Молчание. — Значит, бывают лифчики минусового размера? Надо же.
Перл принялась колотить его кулаками. Риз закрыл руками голову и смеялся, пока она не устала и не пнула его для разнообразия, а потом плюхнулась назад и включила на старом ноутбуке фильм.
— Придурок.
Примерно через полчаса он перекатился на бок и обнял ее за талию.
— Не спи, — тихо сказала Перл. Риз почти всегда засыпал, когда они вместе что-нибудь смотрели.
— Я и не сплю. — Казалось, они неловко, с перерывами, сближались. Отец не знал, как свободно они вели себя здесь, какая интимность установилась между ними, и Перл хотела, чтобы все так и оставалось.
Они подружились в старших классах школы, когда Риз переехал сюда из Портленда. Почему он выбрал из всех именно ее, Перл не знала; скорее всего, потому что они жили по соседству. Потом оба устроились работать в клуб. Перл всегда была отщепенкой — и в школе, и на работе: в школе не умела заискивать перед красотками, которые верховодили в классе, а бегать с мальчишками ей теперь было уже не по возрасту. Они с Ризом никогда не целовались, кроме того раза в сочельник — но эти унизительные воспоминания она старалась стереть из памяти.
Перл протянула руку и сцепила свои пальцы с пальцами Риза, он не отнял руки, и девушка почувствовала слабое возбуждение.
Завибрировал телефон Риза, лежавший на коробке. Издав недовольный стон, он взял аппарат, взглянул на экран и положил мобильник назад. Перл не успела увидеть, кто звонит. Наверно, Индиго. Риз лег, положив руку под голову, и стал смотреть на царящий на экране ноутбука хаос.
— Ты как? — спросил он наконец.
— Я? Нормально. — Но теперь она была напряжена и потому села, обхватив колени. — Не хочешь прокатиться?
Риз написал Джовии, что они уезжают, — та ответила: «Только не поздно. И ОСТОРОЖНО», — и они отправились на прогулку: Перл за рулем, Риз рядом, прихватив из своей заначки бутылку пива, которую держал пониже, так чтобы не заметили полицейские в проезжающих мимо патрульных машинах, с декабря ставших постоянной частью пейзажа. В воздухе витали запах океана, вонь выхлопных газов и душный аромат пионов.
— А Джовия знает, что ты таскаешь у нее бутылки? — Перл направилась к Оушен-авеню мимо освещенного уличными фонарями длинного ряда гостиниц разных категорий и замысловатых лавок, где продавались сувениры и изделия местных ремесленников. Те, кто считал Бар-Харбор
[5] слишком претенциозным, отдыхали от лихорадочного ритма Нью-Йорка, Бостона и Чикаго в Тенни-Харбор. С конца июня до середины августа, когда члены загородного клуба и просто состоятельные семьи приезжали в свои летние дома и к своим яхтам, население города увеличивалось вдвое.
Риз пожал плечами, открывая крышку и отхлебывая пену.
— Думаю, она просто рада, что я не варю наркоту в каком-нибудь подвале. Пара бутылок пива из холодильника — не такая уж большая потеря.
— Что-нибудь слышно от твоего отца?
Он отхлебнул еще.
— Не-а.
Джовия и Лиам, отец Риза, развелись почти три года назад. Мать Риза была по уши в заботах о двух маленьких детях от второго брака, а нынешнюю, третью, жену отца не прельщала идея воспитания тинейджера, особенно такого языкастого. Поэтому на семейном совете было решено, что Риз поселится вместе с Джовией, пока не закончит школу. С тех пор Лиам забыл о своем обещании помогать им материально, и Риз больше года не разговаривал с отцом.
Когда проезжали по Оушен-авеню, юноша покачал головой и прочитал вслух надпись на табличке номерного знака идущей впереди машины:
— Отпускландия.
[6] Что за дерьмовое прозвище штата. — Он поднял бутылку, приветствуя «тойоту-тундра» из Нью-Гэмпшира, подрезавшую их на светофоре. — «Живи свободным или умри».
[7] Чертовски верно.
Стайка отдыхающих подростков высыпала на пешеходный переход — пишут эсэмэс, болтают, не обращая внимания на машины. Это были те же ребята, что загорали в клубе в шезлонгах у бассейна, лениво играли в теннис на кортах и устанавливали стандарты крутизны на городской эстрадной площадке. Перл ударила по тормозам, а Риз протянул руку к рулю, резко нажал на клаксон и высунул из окна голову:
— Эй вы, в футболках с крокодилами! Магазин «Лакост» в той стороне! Уйдите с дороги!
Один мальчишка показал ему средний палец, Риз ответил тем же и с ухмылкой откинулся на сиденье.
— Полегчало? — медленно выдохнула Перл и снова поехала. — Не стоило этого делать.
— Почему нет? — Он поднял глаза к небу и перешел на шепот: — Думаешь, Меривезер всюду понатыкала скрытых камер?
