На следующее утро после моего приезда хозяин показал нам все поместье. Само здание было ничем не примечательно: добротный, прочный дом из девонширского гранита. Построен на века, любая непогода для него нипочем. Самый обычный, но удобный. Из его окон открывался вид на Мур
[7], на далеко простирающиеся возвышенности, заканчивающиеся разрушенными непогодой скалистыми вершинами.
На ближайшем склоне виднелись следы минувшего каменного века – круги от фундамента жилищ. На соседней возвышенности находился курган, где недавно велись раскопки и была обнаружена кое-какая бронзовая утварь. Хейдон проявлял некоторый интерес к археологическим находкам и очень увлеченно, с пафосом рассказывал нам об этом. Здесь были найдены останки пещерных людей эпохи неолита, памятники друидов
[8], следы пребывания римлян и даже древних финикийцев.
«Но вот это место, пожалуй, самое интересное, – сказал Хейдон. – Вы знаете, что оно называется «Тихая роща». И довольно нетрудно догадаться о происхождении этого названия. Вот эта, – он показал рукой, – часть местности была довольно голой: скалы, вереск да папоротник, но примерно в ста ярдах от дома была посажена густая роща. Она дошла до нас из глубины веков. Деревья погибали и вновь высаживались, и поэтому она сохранилась такой, как была раньше, может быть, даже во времена финикийских поселенцев. Пойдемте взглянем на нее».
Все последовали за ним. Когда мы вошли в рощу, я ощутил какую-то необычную подавленность. Я думаю, что так подействовала тишина. Казалось, и птиц на деревьях нет. Невольно мне стало страшно. Я увидел, что Хейдон улыбается и смотрит на меня с любопытством.
«Вызывает это место какое-то ощущение, Пендер? – спросил он. – Чего-то враждебного? Или какой-то тревоги?»
«Мне здесь не нравится», – спокойно заявил я.
«И неудивительно. Это место было оплотом одного из древних врагов вашей веры. Это роща Астарты»
[9].
«Астарты?»
«Астарты, или Ашерат, – это уж как вам больше нравится ее называть. Финикийскому имени я предпочитаю Астарту. Мне кажется, у нас в стране известна одна роща Астарты – на севере, на Уолле. У меня нет доказательств, но мне бы очень хотелось считать, что здесь у нас настоящая, подлинная роща Астарты. Что здесь, среди деревьев, совершались священные обряды».
«Священные обряды… – негромко повторила Диана Ашли с мечтательным и отсутствующим видом. – Интересно, как это было?»
«Наверняка что-нибудь неприличное, – сказал капитан Роджерс, не к месту рассмеявшись. – Сплошной разврат, представляю себе».
Хейдон не обратил на него никакого внимания.
«В центре рощи, должно быть, стоял храм, – сказал он. – До храмов я еще не дошел, но позволил себе маленькую безделицу».
В этот момент мы вышли на небольшую поляну. На ней было установлено нечто отдаленно напоминающее беседку из камня. Диана Ашли вопросительно посмотрела на Хейдона.
«У меня это называется святилище, – сказал он. – Это святилище Астарты».
И мы направились туда. Внутри на грубом черном столбе была установлена необычная маленькая скульптура, изображающая женщину с рогатым полумесяцем на голове, сидящую на льве.
«Астарта финикийская, – пояснил Хейдон. – Богиня луны».
«Богиня луны! – воскликнула Диана. – А давайте устроим сегодня вечером дикий загул. Маскарад! Выйдем сюда при лунном свете и совершим обряд Астарты».
Меня неожиданно передернуло, и Эллиот, двоюродный брат Ричарда, тут же обернулся.
«Вам это все не нравится, да, святой отец?» – спросил он.
«Да, – ответил я с достоинством, – не нравится».
Он посмотрел на меня с любопытством: «Но это же только дурачество. Дик
[10] не может знать, священная эта роща на самом деле или нет. Это просто выдумки, ему нравится так думать. И даже если бы…»
«Если бы?»
«Ну, – он принужденно засмеялся, – вы же не верите во всякое такое, правда? Вы ведь священник».
«Почему это если я священник, то не должен верить в это?»
«Но к таким вещам никто всерьез не относится».
«Не уверен. Я знаю одно: по натуре я человек не очень впечатлительный, но стоило мне зайти в рощу, как у меня возникло необычное ощущение, ощущение опасности, предчувствие несчастья».
Эллиот неловко оглянулся.
«Да, – сказал он. – Действительно, что-то не то. Я знаю, понимаю, что вы имеете в виду, но мне кажется, что это лишь игра нашего воображения. А что вы скажете, Саймондз?»
Доктор помолчал с минуту. Затем невозмутимо ответил:
«Мне здесь не нравится. Объяснить почему – не могу. Но все равно мне здесь не нравится».
В этот момент ко мне подошла Виолетта Маннеринг.
«Мне здесь неприятно! – закричала она. – Неприятно! Прошу вас, уйдемте отсюда».
Мы пошли обратно. Только Диана Ашли замешкалась. Я оглянулся: она стояла перед святилищем и внимательно разглядывала скульптуру внутри его.
День был прекрасный, необычно жаркий, и предложение Дианы Ашли было единодушно принято. И тут началась подготовка: как всегда, перешептывание и смех, как всегда, костюмы изготавливались втайне, и вот, когда все заявились на обед, началось настоящее веселье. Роджерс с женой были пещерными людьми эпохи неолита (это объяснило исчезновение ковриков от камина). Ричард Хейдон назвался финикийским моряком, а его двоюродный брат был главарем бандитов, доктор Саймондз – шеф-поваром, леди Маннеринг – сестрой милосердия, а ее дочка – пленницей-черкешенкой. Я сам нарядился чересчур тепло – монахом. Диана Ашли вышла последней и несколько разочаровала нас всех. Она просто завернулась в черное бесформенное домино.
«Незнакомка, – кокетливо провозгласила Диана, – вот кто я. А теперь, ради бога, давайте обедать».
После обеда мы вышли на улицу. Стоял прекрасный вечер, теплый, спокойный, тихий. Всходила луна.
Мы прогуливались и болтали, время шло быстро. Наверное, только через час мы обнаружили, что с нами нет Дианы.
«Разумеется, она не пошла спать», – сказал Ричард Хейдон.
«Я видела, как она около четверти часа назад пошла в том направлении», – Виолетта Маннеринг показала в сторону рощи, которая при лунном свете выглядела черной и мрачной.
